Диджей - Сергей Павлович Бакшеев

она и былую откровенность Ринга. На крыше высотки диджей признался, что хочет записать предсмертный вопль.

— Крутая задумка, — похвалила Нота. — Ты нумеруешь свои фишки?

— Какие?

— Те же крики ужаса. Крик номер три, четыре, пять.

— Ха! — усмехнулся Ринг. Прошел несколько шагов и изрек со значением: — Гости ночного клуба отключают голову, а у диджея с башкой должен быть порядок.

Они подошли к розовому особняку на углу Арбата. Нота повернулась к ухажерам, изобразила реверанс:

— Спасибочки, мальчики. Пора прощаться.

Ринг задрал голову. В окнах четвертого этажа особняка мерцали огни, играла музыка.

— Вано расслабляется, — объяснила Нота. — Джина сдерживала сыночка, а как уехала, так началось. Гонки на машинах, девочки, выпивка, таблетки.

— И как тебе с ними? Не опасно? — заволновался Юра.

— Они на мансарде в сауне развлекаются. Я на втором этаже, запираю дверь.

Ринг хмыкнул:

— Для пьяного самца дверь не преграда. Молотком по замку — и дверь настежь!

— Есть опыт? — с вызовом спросил Юра. — Ручки слабые, нужен молоток?

Весь вечер Лагушкин чувствовал себя на вторых ролях в присутствии модно одетого болтливого диджея. Физическая сила его преимущество. Не грех напомнить.

— Ха! — Ринг заводил указательным пальцем от Ноты к Юре. — Вы ведь у Джины сошлись. Как доктор и больной на голову. У тебя же с башкой проблемы? И как, помогло?

— Заткнись!

— То спрашиваешь, то заткнись. Эх, не долечили.

— Да я тебя…

Лагушкин толкнул Ринга. Тот отшатнулся, но устоял.

Нота крикнула:

— Хватит!

— Он про тебя и Вано грязно намекает, — возмутился Юра.

— Последнюю ночь Вано гуляет. Завтра приезжает Джина. Решила возобновить лечение.

— Во! Записывайся! — продолжал ехидничать Ринг.

— Заткни пасть, бездарь!

Диджей не на шутку обиделся. Он смело ринулся на более сильного противника. Лагушкин встретил соперника ударом кулака в корпус. Ринг охнул. Юра схватил его за грудки и отшвырнул на противоположную сторону улицы.

Нота бросилась унимать драчунов. В этот момент между ними с ревом промчался черный автомобиль. Девушка едва успела отшатнуться. На миг автомобиль заслонил Ринга. Нота слышала нечто похожее на хруст и бросилась к упавшему диджею.

— Ты цел, Костя?

Ринг вытащил из-под себя сумку. Раскрыл, перебрал разбитые диски.

— Один уцелел, — показал он.

Диджей встал. Нота убедилась, что бешенный автомобиль его не задел.

— Тут пешеходная зона, — возмутился пришедший в себя Юра. — Он чуть по ногам не проехал.

— Ты видел, кто это? — спросила Нота.

— Еле успел отпрыгнуть.

Нота прислушалась, но было уже поздно.

— Машина черная, как у Казбека, — пробормотала она.

— Казбек? — выпучил глаза Ринг. — Что я ему сделал?

«Ты ничего, а вот я…», — подумалось Ноте. Она рукой ощутила ветер от промчавшейся машины. Чуть в сторону, и ее бы сшибли. Ей захотелось побыстрее запереться в своей комнате.

— Это дружок Вано! — предположил Юра. — Они на тачках по ночам гоняют. Пойдем, разберемся с ними.

— Хватит скандалов. Разбежались, мальчики! — потребовала Нота. — Ты в одну сторону, ты в другую, чтобы я видела. До свиданья.

— Мне завтра на прием, — помнил Лагушкин. — Уже сегодня.

— До встречи, Юра. Пока, Костя.

Нота улыбнулась каждому ухажеру и помахала рукой. Дождалась, пока они разойдутся и исчезнут. Открыла дверь в дом, тихо поднялась по лестнице, чтобы ее не услышали в мансарде, и зашла в комнату. Вовремя.

Сверху с пьяным гомоном спустилась компания. Вывалили на улицу, заржали. Две девушки и парень. Парень открыл машину, включил музыку.

Нота скинула одежду и повалилась в кровать.

Как же хочется спать. Когда же пьяные балбесы затихнут. Компания загрузилась в авто и уезжает. И в мансарде музыка стала тише. Чтобы вообще ничего не слышать, она уснет в наушниках. Вот так, классно!

Уже засыпая, Нота подумала, что приедет Джина, образумит Вано. Вслед за Джиной придет Виталий, наведет порядок. В дом целительницы вернется прежняя размеренная жизнь. Все будет хорошо.

Утром Нота подскочила в постели от жуткого крика. Даже наушники не спасли.

Глава 32

Кричит Джина. Кричит так, словно у женщины вырвали сердце.

Нота сжимается, сидя на диване, кутается в одеяло, пытается защититься от душераздирающего вопля. И слушает. Ей не нужно выходить из комнаты, чтобы понять, что случилось.

Джина не ранена, не истекает кровью и даже не ушиблась. Она в мансарде, рухнула на колени на пороге сауны. Внутри сауны еще тепло. Спертый воздух смягчает высокие звуки. Деревянная облицовка, настилы из липовых реек дробят женский крик. Чугунная печь и теплые камни искажают эхо. Распахнутая стеклянная дверь отбрасывает звенящий крик на лестницу.

Нота вслушивается. Что-то еще мешает чистому восприятию. В сауне что-то есть. Или кто-то.

Доносится стон:

— Вано…

Шлепаются ладони на обнаженную кожу, и Нота «видит» на полке распростертое тело. Тело не двигается и не звучит.

Бесконечные причитания:

— Вано, Вано…

Мольба и боль в каждом слове. Джина ощупывает сына, тормошит, взывает, чтобы он проснулся. Мать отказывается верить глазам. Тянет сына к себе, пытается поднять и падает на него. Сильная Джина почти без чувств. Она обнимает и плачет. Целительница забыла про свои волшебные руки и страстно молится о чуде.

Всё тщетно. Из сауны доносится биение лишь одного сердца. Это разбитое сердце матери, потерявшего единственного сына.

Нота не решается выйти из комнаты. Она звонит Виталию. Помощник Джины приезжает быстро. Они вместе поднимаются в мансарду.

Виталий оттаскивает Джину от сына, заставляет выпить какие-то капли. Нота смотрит на голое тело Вано. Он лежит в сауне на полке. Свернутое полотенце под головой. Глаза закрыты, но мертвое лицо совершенно не похоже на лицо спящего.

Появляются врачи «скорой». Ощупывают тело Вано, светят в глаза, заглядывают в нос, вздыхают. Их помощь требуется только Джине.

— Алкоголь, возможно, наркотики, плюс горячая сауна. Вот, сердце и не выдержало, — объясняет врач безутешной женщине.

Врач пишет справку о смерти. Виталий накрывает Вано полотенцем.

Приезжают санитары. Интересуются: где? Топают в мансарду. Деловито осматриваются и разворачивают на полу огромный пластиковый пакет, чтобы упрятать в него тело.

— Одежду сейчас передадите или в морг привезете? — спрашивает санитар у Джины.

И женщина взрывается:

— Он мой! Не отдам! Вано мой!

Джина отбрасывает пакет и встает стеной на защиту сына, готовая вцепиться в глотку любому, кто к нему прикоснется. Увещевания Виталия не помогают. Он платит санитарам. Они уезжают ни с чем.

Беспомощность и тишина овладевают большим домом. Виталий занавешивает зеркала. За окнами просыпается неунывающий Арбат.

Джина замечает Ноту. Смотрит на нее, словно заново вспоминает и вдруг набрасывается:

— Ты! Ты была здесь ночью.

Нота мотает головой, оправдывается:

— Я вернулась в пять утра.

— Что произошло?

— Слышала наверху компанию.

— Кто там был?

— Я не