Секреты соблазнения - Мишель Маркос

Зоэ сидела на канапе в красивом розовом платье. Ее учитель французского месье Левек расхаживал по ковру, прямо по квадратам солнечного света.

Не месье Левек — Люк, как любила называть его Зоэ, рисуя в воображении картину их свадьбы.

Люк читал отрывок из комедии Мольера «Школа жен», что явно доставляло ему большое удовольствие. Он рассмеялся, когда дошел до выходок сорокалетнего Арнольфа, вознамерившегося жениться на семнадцатилетней девице, поскольку больше всего хотел, чтобы его будущая жена была невинна. Люк очень выразительно изображал каждого из героев, и Зоэ с удовольствием наблюдала за ним.

В сущности, у него это получалось отлично, и любой театр был бы рад принять в свою труппу такого юного свежего красавца. Люк носил прическу по моде тех дней: каштановые локоны обрамляли лицо, топорщась, словно перья.

Его стройную фигуру облегал песочного цвета фрак, а под подбородком с ямочкой был скромно завязан белый галстук. Глаза были изумрудно-зелеными, как и у мистера Слейтера, хотя в них и не было того же огня. На самом деле взгляд Люка был нежный, игривый, и когда он смотрел на Зоэ, у нее екало сердце.

У Люка была бледная гладкая кожа, как у всех французов, полные губы и нос с горбинкой. Он выглядел моложе своих двадцати трех лет, но Зоэ это казалось не важным. Она хотела за него замуж.

Просто счастье, что ее гувернантка, мисс Трейси Арчибальд, не знала французского. И хотя она всегда присутствовала на уроках Люка, она не понимала ни единого слова из их разговора. Это давало возможность Люку и Зоэ вести просто восхитительные беседы. Люк говорил с ней как с женщиной, а не как с ребенком, за что она была ему безмерно благодарна. Он рассказал ей о своих безуспешных поисках жены, естественно, на французском, и Зоэ мечтала стать его невестой. Она даже практиковалась в написании своего имени в замужестве… Зоэ Левек. И выводя его с затейливыми росчерками и завитушками, она надеялась, что когда-нибудь ее мечта осуществится…

Не важно, что Люк не предпринимал никаких попыток в этом отношении… пока не предпринимал. Зоэ понимала, что он пытается снискать славу драматурга. Он любил театр и, поскольку одинаково хорошо владел и французским, и английским, мечтал увидеть одну из своих пьес на сцене на обоих языках. Люк часто говорил о своих кумирах — Уильяме Шекспире и Пьере Бомарше — и мечтал когда-нибудь стать таким же известным, как они.

Зоэ считала дни до его дня рождения. Она усердно вышивала милую подушку и не могла дождаться момента, когда сможет подарить ее ему. Это судьба, что их дни рождения приходятся на один и тот же месяц. Первого сентября ему исполнится двадцать четыре, а ей через две недели — пятнадцать. Она станет совершеннолетней.

Зоэ зааплодировала, когда он закончил читать первый акт.

— Bravo[10], месье Левек. Tres genial[11].

— Mercibien[12], — ответил он, сдержанно кланяясь и робко улыбаясь ей. — Avezvous tout compris?[13]

— Parfaitement. Yous avez donne une execution magnifique.[14]

И снова эта открытая честная улыбка — Зоэ казалось, что она единственная в мире женщина, которой он так улыбается. «Пожалуйста, Люк, лишь один поцелуй. И я буду ваша навеки». Его прекрасные глаза ласкали взглядом ее лицо, а длинные ресницы были слишком красивыми для взрослого мужчины. Зоэ стыдливо улыбнулась, застыв в ожидании взгляда, шепота, легкого поцелуя, — чего угодно, что сказало бы ей, что он любит ее так же, как она его.

Неожиданно в дверь тихонько постучали, звук эхом разнесся по залу, заставив Люка обернуться. «Zut!»[15]— выругалась про себя Зоэ. Черт бы побрал того, кто нарушил очарование этого романтического момента.

— Позвольте мне, — обратился он к мисс Арчибальд, которая сидела ближе к выходу.

Люк встал и пошел к двери. Зоэ сидела надувшись, пока он не вернулся в сопровождении гостя.

— Месье… ммм… Уэстон, — начал Люк, его французский акцент заставил ее воспрянуть духом, — разрешите вам представить л-е-д-и Зоэ и ее гувернантку, мисс Ар-чиии-больд. Чувствуйте себя как дома. Я схожу за мистером Слейтером.

Зоэ присела в реверансе. Мистер Уэстон был красивым мужчиной с горящими карими глазами. Его рыжеватые волосы были красиво уложены, а от прекрасно скроенного темно-синего пиджака исходил запах сандалового дерева.

— Доброе утро, леди! Прошу прошения за внезапное вторжение.

— Не хотите ли присесть, мистер Уэстон? — спросила Зоэ.

— Нет, спасибо. После четырех дней пути из Лондона в этой негодной карете я просто счастлив наконец постоять на ногах.

— У нас сейчас гостят друзья из Лондона. Посланник Марш и его дочь Серена. Вы знаете их?

Мистер Уэстон улыбнулся:

— Да, я имею честь знать их обоих. На самом деле мы с мисс Марш добрые друзья. Я надеялся застать ее здесь. Она дома?

— Как сказать! — прогрохотал из дверного проема голос Малькольма. — Можно поинтересоваться целью вашего визита?

Мистер Уэстон обернулся и протянул ему руку.

— Да. Я Арчер Уэстон, издатель газеты, для которой она пишет. Она прислала мне письмо. Надеюсь, я не помешал вам?

— Арчер? — донесся из холла голос Серены. Через минуту она вбежала в комнату, задев плечом Малькольма. — Арчер, я так рада тебя видеть! — воскликнула она, крепко обняв гостя. И только Зоэ заметила грозный взгляд Малькольма в этот момент. — Зачем ты приехал?

Арчер улыбнулся и достал из кармана письмо.

— Меня привел сюда крик твоей души. Тон письма очень унылый. Я примчался, как только смог, чтобы ободрить тебя. Вот… я привез тебе небольшой подарок.

И Арчер передал ей сверток в коричневой обертке.

Серена прикрыла щеки ладонями.

— Какой ты милый! Я так скучала! Как же я рада тебя видеть! Почему ты не предупредил, что приедешь — мне было бы чего ждать и на что надеяться. Арчер, ты уже познакомился с леди Зоэ? Это ее гувернантка, мисс Арчибальд. А это Малькольм Слейтер. — Серена испугалась, когда увидела его лицо. Хотя и сдерживаемый, его гнев был очевиден. — Мой телохранитель.

Ей потребовались все силы, чтобы назвать его своим телохранителем, и это было большим достижением. Сейчас казалось, что это ей нужна защита от него. Знаки симпатии, адресованные Арчеру, вызвали у Малькольма неприкрытую ревность.

— Телохранитель, говоришь? — протянул Арчер. — Дошло уже до этого?