Секреты соблазнения - Мишель Маркос

Эрлингтон подошел к ней.

— Ну а что этот благородный разбойник, Малькольм Слейтер? Он делает тебя счастливой?

— Раньше делал. А сейчас — не знаю.

— У вас испортились отношения?

— Нет, но вот-вот испортятся. Просто клубок противоречий. — Серена встала и обняла отца. — Почему любовь так сильно ранит?

— О, милая! Не любовь ранит, а люди. Любовь, которую мы к ним испытываем, не меняется.

На лице Серены появилась страдальческая улыбка.

— В этом и состоит мудрость предков?

Ее отец пожал плечами:

— Это лучшее, что я могу тебе сказать. Увы, я не такой хороший советчик, как Гэбби.

К вечеру Северное нагорье устало от прекрасного безоблачного неба. С востока наползли серые тучи, заслонив собой свет заходящего солнца. И тут же на Копперлиф-Мэнор налетела буря, раскрасив черными красками пейзаж за окном.

Атмосфера за обеденным столом полностью соответствовала этой погоде. Пока Арчер потчевал собравшихся историями о самых скандальных убийствах, политическими событиями и сплетнями, Малькольм поедал свой ужин абсолютно молча. Даже смешки над остроумными замечаниями Арчера вызывали бурю в его глазах. Серена была просто счастлива, когда разговор повел ее отец. Он поведал о нарастающих волнениях в шотландском обществе. В настоящей журналистской манере Арчер задал множество вопросов, а Серене хватило ума держать язык за зубами.

Сидя вечером в спальне, Серена думала о мужчине, спавшем прямо за обоями в цветочек.

От грома дребезжали стекла в окнах, и все же она была уверена, что внутри ее комнаты бушевала куда более грозная буря, чем снаружи.

Малькольм должен был все время сопровождать ее, но она больше всего на свете мечтала, чтобы между ними сейчас образовалась дистанция. Они всего лишь раз обменялись парой слов после утреннего спора, и это произошло незадолго до того, как мужчины спустились в библиотеку отдохнуть и выкурить по сигаре. Он припер ее к стене в холле, прежде чем она успела присоединиться к Рейчел и Зоэ в гостиной.

— Просто скажи мне кое-что, — потребовал он. — Был ли Арчер Уэстон одним из твоих любовников?

Ее щеки залил румянец. Все-таки он понял, что она испорченная женщина.

Серена тяжело сглотнула, прежде чем ответить. Она говорила еле слышно, почти шептала:

— У меня был только один любовник.

— И это он?

Произнесенная вслух правда заставила ее почувствовать себя распутницей.

— Нет. Это не Арчер.

— Хорошо. Потому что если бы это был он, я бы…

Он сжал челюсти и кулаки, но не закончил предложение.

Остаток вечера тянулся бесконечно, и она обрадовалась, когда все отправились спать. Сейчас Серена сидела в своей комнате, в чашке остывало какао, а она тем временем мечтала, чтобы Малькольм вошел к ней через потайную дверь и дал ей шанс все объяснить. Ну или хотя бы просто предъявил ей претензии. Однако когда часы на каминной полке пробили полночь, Серена начала верить, что неистовый шотландец просто неприручаем. Возможно, самое лучшее — упасть в объятия любящего ее Арчера Уэстона вместо всего этого.

У нее нет никаких причин чувствовать себя подавленной. Ей нравится Арчер, и они идеально подходят друг другу. Даже ее отец так думает. Но почему-то идея о жизни без Малькольма наполняла ее печалью. И все же для нее было бы лучше вернуться к привычной жизни в Лондоне, а Малькольму остаться на своем месте, в Северном нагорье.

Надо сказать отцу. В свете их недавнего разговора она должна сообщить, что передумала насчет Малькольма. Она вздохнула. Лучше поздно, чем никогда. Если Арчер решил поговорить с ее отцом за завтраком, чтобы попросить позволения ухаживать за ней, она не желает, чтобы он дал ему от ворот поворот, сказав, что она к этому не готова. Серена накинула пеньюар, надела тапочки и подумала о том, как скажет отцу, что выбрала Арчера. Почему-то подходящие слова никак не шли ей на ум.

Она проследовала по длинному коридору к спальне Эрлингтона и постучала в дверь. Ответа не было.

Бедняга. Час поздний, а он устал. Вероятно, быстро уснул. Серена покачала головой и решила, что разговор может подождать до утра.

Но только она направилась в свою комнату, как ее охватило сильнейшее дурное предчувствие. Тишина в комнате больного может предвещать что угодно. Она должна убедиться, что все в порядке.

Серена вернулась к двери и постучала немного громче.

— Отец? Ты спишь?

Нет ответа.

Она нажала на дверную ручку, и та повернулась. Но дверь не открылась.

— Отец?

В ее голосе зазвучала тревога. Серена всем своим весом навалилась на дверь. Что-то на полу внутри комнаты не давало двери открыться.

Еще один толчок — и дверь приоткрылась достаточно сильно, чтобы она могла протиснуться внутрь. Серена скользнула сквозь узкий проход и чуть не споткнулась о распростертое на полу тело.

— О нет! — вскричала она, упав на колени рядом с телом. — Господи, пожалуйста, не забирай его!

Но оказалось, что это не отец. Это был… матрас.

— Отец! — закричала она, оглядывая комнату и изо всех сил пытаясь что-то разглядеть в полной темноте.

Серена на ощупь приблизилась к ночному столику, на котором стояла свеча. Дрожащими пальцами она нашла трутницу[16]и зажгла свечу.

От фитиля исходило слабое мерцание, вполне достаточное, чтобы оглядеть комнату. Здесь явно произошла потасовка. Дверцы платяного шкафа были настежь распахнуты, письменный стол перевернут, а кувшин и таз, разбитые вдребезги, валялись на полу. Окно было открыто, и на ковер падали дождевые капли. Но отца в комнате не оказалось.

Серена закричала.

Через пару секунд в комнату ворвался Малькольм. Он выбил плечом дверь, упавшую на матрас.

Он схватил Серену за руку, оглядел с ног до головы.

— Ты ранена?

По щекам Серены струились слезы.

— Мой отец… пропал!

Малькольм окинул взглядом комнату. Бросился к распахнутому окну и высунул голову наружу, под дождь.

— К окну приставлена лестница.

Серена, сотрясаемая рыданиями, скользнула на пол.

Малькольм подбежал к ней. Он пододвинул стул, стоявший у стола, и посадил на него Серену.

— Посмотри на меня, Серена. Посмотри на меня! — Он настойчиво всматривался в ее заплаканные глаза. — Мы найдем его. Обещаю!

Серена встретилась с ним взглядом и ухватилась за призрачную надежду, которую он ей давал. Она не могла говорить и просто кивнула.