Подруга особого назначения - Татьяна Устинова

— Тогда любую.

Продавщица вооружилась ножом. Вася проводил ее глазами.

— Жалко, — вдруг заявил он, — там обезьяна так хорошолежала. Красивая обезьяна. Розовая.

Димка сверху посмотрел на него. Вид у него по-прежнему былочень независимый, только горбилась расстроенная спинка и между шапкой икурткой торчала худая шея.

— Все?

— Да, спасибо.

— Это все наше-е? — вдруг удивился Вася. — Мы же не донесем!

— Донесем, — успокоил его Димка, — у нас рюкзак.

— Зачем тебе столько еды?!

— Есть. Мы сейчас с тобой придем и станем чай пить.

— Ты думаешь, мы все это съедим? — спросил Вася с сомнением.Продавщица засмеялась. Димка улыбнулся в ответ.

— Очень на вас похож, — сказала продавщица.

— Конечно, — согласился Димка.

У него не было монетки в пять рублей, чтобы мальчишка могвытащить свою розовую обезьяну, а Димке это почему-то казалось очень важным.

Он застегнул рюкзак, стал поднимать его на плечо, в карманезазвенела какая-то мелочь, и он вдруг вспомнил, что в обменном пункте ему таквыдали сто рублей — пригоршню железной мелочи.

«Других нет», — сказала кассирша и мило улыбнулась.

— Стой, — велел Димка, — еще не все потеряно. Я забыл просвои монеты.

Он запустил руку в рюкзачный карман и выгреб круглыежелезки. Мальчишка вытаращил глаза.

— У тебя столько денег?!

— Мне так дали вместо долларов, — объяснил Димка, — ты идешьили нет?

Большой квадратный ящик был наполовину заполнен игрушечнымдерьмом китайского производства. По потолку ящика двигалась железная рука сощупальцами на пружине, ею нужно было управлять. Щупальца хватали приз и тащилик желобу, по которому приз вываливался наружу. С Димкиной точки зрения, ничеговыудить оттуда было нельзя.

— Вот, — с восторгом выдохнул Вася, — вот она, видишь? — Оноглянулся на Димку, глаза у него блестели. — Розовая! Ну, обезьяна! Ты что, непонимаешь?

— Давай, — сказал Димка и скинул на пол рюкзак, — тащи.

Железная рука конвульсивно дернулась, дрогнула, поползла попотолку.

— Посмотри с той стороны, можно хватать? — велел мальчишка.Димка посмотрел.

— Ну что?

— Ну, попробуй.

Рука стала снижаться, щупальца сошлись, захватиливожделенную обезьяну, проволокли немного и выронили, как будто разжалисьстарческие пальцы.

— Опять, — помолчав, произнес Вася очень бодро, — пошли.

У американского профессора Дмитрия Волкова не было своихдетей. Он даже приблизительно не знал, как с ними следует обращаться. Этот — схудой шеей и бодрым голосом — был чужой ребенок. Сын задиристой докторицы,которая называла его то скотоводом, то ковбоем и дотрагивалась до его головынеласковыми холодными руками. Но с той секунды, когда мальчишка сказал «пошли»и потянул его за рукав, стараясь не смотреть на розовую обезьяну в стеклянномящике, профессор Волков почему-то решил, что он его ребенок.

Это невозможно было объяснить, это не поддавалось никакимразумным оценкам, это никак не было связано с головой — холодными, трезвыми,логическими мыслями. Профессор Волков даже не знал, хороший это ребенок илиплохой, понятия не имел о том, какой у него, к примеру, характер или что онлюбит, а чего не любит. Профессор никогда особенно не мечтал о детях и нечувствовал в себе непреодолимого желания стать отцом, но в эту секундукакого-то дьявольского прозрения он увидел совершенно ясно, как будто мелькаликартинки в волшебном фонаре, — вот мальчишка учится кататься на лыжах и ломаетногу, на чьем-то дне рождения валится в бассейн, и профессор выговаривает емуза это, потом он сдает на права и в первый раз везет родителей кататься погороду, потом они спорят, Йелль или Гарвард, и он говорит сердито: «Папа, тывсегда считаешь, что ты один прав!», потом фотография — они вдвоем, обнявшись,под какой-то секвойей.

Димка взялся за лоб.

Картинки исчезли, но знание осталось.

…И что теперь делать?..

— Попробуй еще, — предложил он, — может, будет лучше.

— Жалко пятерку, — пробормотал Вася, но монетку взял. Емуочень хотелось вытащить эту обезьяну, он давно ее приметил.

Не повезло и на этот раз.

Димке хватило ума не говорить ему — пошли, я куплю тебе вларьке пять таких обезьян. Разве дело в том, что их можно купить в ларьке?!Дело именно в том, что эту обезьяну нужно вытащить из стеклянного ящика.

Профессор Волков был уверен, что это необыкновеннаяобезьяна.

Обезьяна-оракул, черт побери все на свете!..

— Давай еще!

— Ты только маме не говори…

Димка отмахнулся — мама была совсем ни при чем. Следующаяпопытка была его, и он тоже уронил обезьяну, почти принес, но все-таки уронил,зато профессорская голова моментально сообразила, как именно следуетдействовать, чтобы обезьяна не выпадала из предательских щупальцев. Следующиенесколько попыток ушли на воплощение плана в жизнь, а потом они досталиобезьяну, и сбросили ее в лоток, и она выпала из него, совершенно новая,чистая, ядовито-розовая, с идиотской ухмыляющейся мордой, похожей на заячью!

— Класс! — восхищенно выдохнул Вася, близко и любовнорассматривая обезьяну. — Все-таки я тебя достал!

Потом они вытащили белую лошадь, малинового хомяка, а венцомколлекции стал трудноопределимый зверь изумрудного цвета.

Вася настаивал на том, что это бурундук, а Димка был уверен,что скунс.

— Бурундука маме, — распределял мальчишка, — или лучшелошадь? А бабушке хомяка, дед говорит, что она похожа на хомяка, когда жует. Аона смеется. Нет, маме лошадь, а бурундука мне.

Розовую обезьяну, открывшую будущее профессору Волкову, Васясунул под куртку и время от времени проверял, на месте ли она.

Разговор о бурундуках и хомяках шел до самого дома, Димкапочти не слушал.

…А в самом деле — Йелль или Гарвард?…

И что он, профессор Волков, теперь станет с этим делать?

Самое лучшее, что он может сделать, это немедленно выброситьвсе из головы. Все, все — включая мальчишку и розовую обезьяну.