Дело 581-14/ОДЧ Опасно для человечества. Книга 2 - О. О. Щетинин

Маша не очень-то поняла, что происходило на записи учебного боя, который прокрутил для них Гусь, пока Сергей и Фальк шептались о чём-то в нише с галопроектором. Зато она знала, что это видео уже разошлось, как минимум, по их крейсеру и по «Заре». А, значит, считай – по всему флоту. Инге Сонел и Тим Тим неожиданно стали знаменитостями. Вот и выходило, что надо разобраться, что же они там навоевали.

Гусь остановил запись:

– Что скажете?

– Нормально, – Эл отвлёкся от планшета и почесал переносицу.

– Фальк это назвал сакральным актом жрецов вуду, – подошедший Сергей налил себе сок и уселся в свободное кресло.

– Чем? – напряглась Маша. Все затихшие было подозрения по поводу этой Инге мгновенно вернулись. Или… Или Сергей шутит? Вот никогда по нему не скажешь!

– Ну типа того, – как-то совсем невпопад изрёк Эл и ещё раз с сомнением посмотрел на комм. – Но если версия с тета-ферритом верна, то всё может быть объяснимо.

– Ну так объясняй.

– Тим Тим. Проходил подготовку на Марсе. Нравится нам это или нет, но марсиане владеют некой методикой, способной мобилизовать резерв организма и заставить его работать с максимальной отдачей. У нас тоже чему-то подобному учат, но до марсиан нам далеко. Также он сдал нормативы на второй класс канонира на Марсе. При всем уважении, Фальк, но по требованиям Терры это первый класс.

– Так и есть, на. Не вопрос. А был бы практический налёт, был бы «мастер».

– Кроме того, Тиму, с его подготовкой, должны быть привычны перегрузки сверх нормы. Принимается?

– Предположим.

– Да, – Маша тоже кивнула. – А Инге?

– Тета-феррит и ускоренное прохождение импульса – эта твоя версия.

– А перегрузки?

– Эх, вы… млекопитающие, – Эл постарался придать голосу максимум снисходительности. Млекопитающими он называл всех, кто не мог понять, что такое цифры и почему их всего две.

– Хорош обзываться. Лучше объясни нам, ущербным, – Кот сжал и раздал кулак, внимательно рассматривая в очередной раз сбитые костяшки.

– А ты не угрожай. Ладно… Сколько Инге весит?

– Ну… Килограмм пятьдесят-шестьдесят.

– Фальк, а ты сколько?

– Соточку. Погоди…

– Понял, да?

– Так, умники! – Матвеев поставил на столик опустевший стакан и сел демонстративно прямо. – Или вы сейчас всё объясните, или я вам устрою такой сакральный акт гаитянских жрецов, что вы у меня…

– Эл, давай ты, я боюсь.

– Короче. Она в два раза легче Фалька. Пилотский амортизатор настроен на его вес. То есть вес в два раза меньше он будет принимать с двойным запасом

– А не наоборот?

– Нет. Просто для Фалька перегрузка будет расти равномерно, а для человека полегче медленнее. Поначалу. Правда, потом легковеса постигнет облом, на него обрушатся все неучтённые «же». Им повезло, что они до этого не дошли, иначе мы Инге от кресла бы отскребали, чтобы в регенератор положить. Поэтому так важно не только подогнать кресло, но и настроить его. Собственно, её спасло то, что программа откорректировала последний манёвр.

– Так что это за гаитянские вуду-обряды? – Маша уже поняла, что парни нашли просто решение и успокоились. А в их ситуации это было недопустимо.

– Погоди, Маш! Я правильно понял? – Гусь довольно гоготнул. – Фальк, эти двое тебя сделали?

– Нет! Да замолчи ты! Я перелопатила все материалы по вуду! Что это за сакральные акты, и… – Маша осеклась. Сергей сидел с каменным лицом, но видно было, что он сдерживается из последних сил. Гусь же под Машиным взглядом не выдержал и расхохотался. – Вы! Да, вы! – она прищурилась, внезапно сообразив, и повернулась к Фальку: – То есть они хотят сказать, что тебя не просто сделали, а…? – Маша осеклась. В неформальной обстановке парни опускались до некоторых пошлостей, и это её не смущало, но сама сказать что-то подобное она не могла. Особенно в присутствии шефа.

– Не меня, а программу. На «экстре».

– Но ты бы это не повторил.

– Я этого не говорил, – Фальк флегматично налил себе газировки и сел, задумчиво рассматривая бокал на просвет, словно там было дорогое вино, а не витаминный «шиповник», – мы с «Дрейком» и не такое вытворяли… – Фальк слишком поздно осознал, что сказал что-то не то.

– С Дрейком?!

– Не понял?..

– Постой, а Сирена-то в курсе?

– Макар! Я о тебе чего-то не знаю?

– Нет, я, конечно, всё понимаю, Фальк, но в анкете ты ни про какого Дрейка не писал, а там в плане текущей ориентации вопрос стоял весьма чётко, – Сергей говорил с непроницаемым лицом строгого начальника, но вот теперь Маша не сомневалась: прикалывается.

– Шеф, я…, да вы неправильно всё поняли, на… Это не то…

– Кто такой Дрейк и чем вы там с ним занимались?! – Маша попыталась придать голосу максимум суровости.

– Да нормальный я! – завопил Фальк. – Дрейк…

– Вот так служишь с человеком, спину ему доверяешь, а, оказывается, вон оно как… – Кот пробубнил вроде себе под нос, тихо, но услышали все.

– «Дрейк» – это мой корабль! Он в трюме стоит! И вы, уроды, прекрасно об этом знаете, на! Я когда с флота уходил, взял его вместо выходного пособия. Случись что, с ним вас прикрывать и буду.

– А почему ты так о нём говоришь? – Маша ткнула пальцем в погасший экран. – Если это, по-твоему, как вы там сказали?.. сакральный обряд жрецов вуду, то чем вы в космосе занимаетесь с противником? Что за фантазии такие?

– У-у, пошёл работать психолог. Вешайся, Макарушка.

– Вот ещё. Нормально у меня всё… с сакральными обрядами. Два плюс одна, или два плюс несколько, – Макар, похоже, определился с тактикой и сделал морду кирпичом. – Так что не надо тут на мне свои штучки испытывать. Нормальные мы с «Дрейком».

– Корабль противника – это «он»!

– Корабль противника – это «сука» или «падла», тебе включить запись переговоров пилотов? А «Дрейк» – это нормальное имя для корабля. У каждого корабля должно быть имя. Кто-то женскими именами называет, кто-то мужскими. Я летаю один, без канонира, канонир обычно мужчина. А баб мне и дома хватает.

– Я вот Сирене скажу, как ты её и девочек назвал… – Маша нахмурилась, но не выдержала и заулыбалась.

– Не надо, – громко шепнул Гусь. – Когда некая особа сообщила ей, что Макарушка на Теллуре замутил с одной колонисточкой, особе челюсть сломали и в регенератор на сутки отправили.

– Из-за челюсти? На сутки? – не поняла Маша.

– Ну, и из-за челюсти тоже…

Мужчины продолжали шутить, а Машу внезапно кольнула тревога. Как-то очень легко и небрежно обсуждение серьёзного вопроса переросло в дружеские подколки. Как-то слишком хорошо и спокойно им было. Они сидели в тепле и свете, но ей стало холодно. Захотелось оказаться как можно ближе к Сергею, чтобы он обнял её, как тогда, на Тиране, когда она запаниковала, сказал, что всё будет хорошо, что они никого не потеряют. Словно затишье перед бурей… И чем спокойнее сейчас, тем хуже будет потом…