Танец кружевных балерин - Людмила Мартова

быть, если дырку в основании осознанно замазали чем-то, что надежно укрывало от чужих глаз какую-то тщательно сберегаемую тайну.

Сердце Снежаны быстро забилось. Она помнила, как тетя говорила, что Фридрих Фальк, спрятавший внутри кружевной танцовщицы драгоценную пуговицу с изумрудами, замазал основание гипсом. Ну да, то, что сейчас она ощущала под пальцами, было очень похоже на гипс.

Интересно, а могло так случиться, что старший Фальк вложил пуговицу не в розовую статуэтку, а в голубую? Ведь перепутать мог и он сам, и следом за ним его сын Клеменс. А что, если он утащил из дома Строгалевых и где-то спрятал не ту балерину? Что, если пуговица, за которой охотится неведомый преступник, сейчас находится здесь, в квартире Машковских, и только небольшой слой гипса или чего-то похожего отделяет Снежану от тайны, скрываемой более семидесяти лет?

Первым ее порывом было разбить фарфоровое кружево, чтобы разгадать скрываемую в нем загадку. Однако силой воли Снежана удержала себя от этого шага. Во-первых, жалко кружевную танцовщицу, она действительно очень красивая. Во-вторых, если там ничего нет, а у Снежаны просто разыгралось воображение, то она потом не простит себе, что испортила память о Надежде Андреевне, бережно врученную ей старушкой-соседкой. В-третьих, если пуговица все же внутри, то извлекать ее нужно при свидетелях.

Еще немного подумав, Снежана решила, что с самого утра позвонит Лилии Лавровой и все ей расскажет. Пусть Лиля думает, что делать. Найдя, на кого переложить ответственность за едва не совершенную глупость, Снежана решительно поставила статуэтку на полку и повернулась, готовая отправиться наконец в постель, однако услышанный ею звук заставил ее остановиться и замереть.

Тук-тук, тук-тук-тук. Тихий равномерный стук доносился снизу, из квартиры Лидии Андреевны. Точнее, из библиотеки, в которой пожилая женщина встретила свою смерть. Он был еле слышным, Снежана ни за что не обратила бы на него внимания, если бы в столь поздний час находилась не в мастерской, а в своей спальне. Похоже, что кто-то аккуратно, стараясь не привлекать внимания, простукивает стены в комнате под ее ногами.

Сейчас она с особой горечью пожалела, что муж не ночует дома. Если бы следователь Зимин сейчас тихо спал в их супружеской кровати, она бы разбудила его и отправила посмотреть, что происходит этажом ниже. И он, то есть следователь Зимин, обязательно поймал бы преступника, убившего Лидию Андреевну и теперь орудующего в пустой квартире. Но муж уже месяц в своей супружеской постели не спал. И с законной женой не спал тоже.

На этом месте своих размышлений Снежана вздохнула. Того, что проделывал с ней муж, ей, оказывается, сильно не хватало. Просидев довольно долго в старых девах, Снежана неожиданно распробовала интимную сторону семейной жизни, что называется, на вкус и пришла к выводу, что ей нравится. Врожденная скромность не мешала ей быть темпераментной и страстной, и в ту пору, пока муж еще ее любил, он частенько говорил, что даже не думал, что и в этом ему так с ней повезло.

Когда они последний раз занимались любовью? Она попыталась вспомнить. По всему выходило, что в Татьянин день. Ну да, так своеобразно отмечали дочкины именины. К тому моменту муж со старшей дочерью уже переехал на старую квартиру и напряженность между ними была, но в Татьянин день случилось кратковременное перемирие, и, уложив Танюшку спать, они принялись целоваться как сумасшедшие. И все это закономерно закончилось как всегда, потому что уж в постели они точно никогда не ссорились и находили полное взаимопонимание.

Когда все чудесное, чему положено было случиться, произошло, он встал и ушел, потому что Ксюша была дома одна, и это так сильно задело Снежану, что она дала себе слово, что больше спать с мужем как с приходящим любовником ни за что не станет. Да он, надо признать, и не предлагал.

Ну да, в среду будет ровно пять недель, как муж обнимал ее в последний раз. Ужас как давно. Мысль совершила очередной кульбит, и Снежана вдруг поняла, что за эти пять недель в ее жизни не было не только супружеского секса. Критических дней тоже не случалось, а она, находясь в растрепанных из-за выходки Зимина чувствах, а потом погрузившись в расследование смерти соседки, об этом даже не вспомнила.

Снежана метнулась все к той же полке и достала специальный календарик, который называла женским. Так, последняя дата, обведенная в кружок, выпадала на 10 января. Через пару дней выяснилось, что Ксюша не собирается уезжать, началась вся эта нервотрепка, и у Снежаны все вылетело из головы, в том числе и необходимость начать новую пачку таблеток, которые она принимала после рождения Танюшки.

Так! Что мы имеем на сегодняшний день? Она снова уставилась в календарь и даже губами зашевелила, старательно подсчитывая. А сегодня мы имеем семь недель. Вкупе с постоянно наваливающейся усталостью, обидчивостью и слезливостью, а также с постоянным чувством голода очень даже симптоматично.

От внезапного открытия у Снежаны даже руки затряслись. Только этого ей в нынешней ситуации не хватало. Она ни за что не сможет объяснить мужу, что сделала это не специально, чтобы его удержать. Привыкший не доверять женщинам, он же и в ее возможной беременности увидит манипуляцию. Ладно, нечего переживать раньше времени. Как говорила Скарлетт О’Хара, она подумает об этом завтра. И если ее подозрения не развеются, то сходит в аптеку и купит тест.

Тук-тук-тук-тук-тук. Загадочный стук, доносящийся из-под пола, не стихал. Внезапно решившись, Снежана вышла в прихожую, тихонько, чтобы не разбудить чутко спящую маму, повернула ключ в замке, прямо в тапочках выскользнула в подъезд и спустилась на этаж ниже. Что она делает? Зачем?

Подойдя к двери Лидии Андреевны, она приложила ухо к гладкой деревянной поверхности, сделанной из настоящего дуба. Именно по этой причине никто в их подъезде не ставил новые металлические двери даже в суровые девяностые годы. Двери изначально делались на совесть, на века, да и выглядели дорого и красиво. Из-за толстых дверей не доносилось ни звука.

В гладкую поверхность полированного дуба был врезан глазок. Снежана вдруг подумала, что тому, кто находится внутри, прекрасно видна она сама, но испугаться не успела. Дверь неожиданно начала открываться внутрь. Снежана не удержала равновесия и провалилась в образовавшуюся черноту, которая встретила ее равнодушным ударом по голове.

«Ну, вот и все, – подумала она отстраненно. Даже слишком отстраненно для неминуемой смерти. – А Мишка так и не узнает, что чуть не стал отцом в третий раз».

* * *

Наши дни. Александр

Мир вокруг него продолжал терять привычные очертания. Дыра, вызванная его просчетом в бизнесе, ширилась, и заткнуть ее никак не получалось. Не законопатить пробоину ниже ватерлинии тряпками, сколько их туда ни засовывай.

Он не опускал руки, конечно, но чувствовал, что все бесполезно и главная причина кроется именно в нем, потому что он, предприниматель и бизнесмен Александр Белокопытов, потерял кураж. Ему стало неинтересно то, чем он столько лет занимался. Он устал биться за госконтракты, договариваться, умасливать заказчиков, обходить на поворотах конкурентов.

Ему надоело слушать про песок, бетон, щебень и присадки, про то, кто из бригадиров ушел в запой, в какой машине полетела очередная запчасть, где выставлена неустойка по кредиту, а где опять нужно что-то переделывать в рамках гарантийных обязательств. Александр Белокопытов сидел в черном кожаном кресле за столом в офисе и думал, как он устал. В конце концов, может человек устать?

«Крокодил не ловится, не растет кокос»[5], – пробормотал он, размышляя, выпить еще кофе или не стоит. Для того, чтобы наполнить чашку, требовалось встать и сделать пару шагов к подоконнику, на котором стояла кофемашина. Вставать не хотелось. Ему вообще ничего не хотелось делать, хотя обстоятельства вынуждали. Он всегда следовал неукоснительному правилу: идти до конца, если сделал первый шаг, и вот, пожалуйста, дожил до того, что лень дойти до кофеварки.

Александр сердито вскочил из кресла, дошагал до окна, щелкнул кнопкой. Тугая струя кофе, распространяя острый аромат, ударила в дно подставленной чашки. Вот так, он решил выпить кофе и выпьет. Поднеся чашку к губам и сделав первый глоток, он посмотрел в окно, где голуби деловито маршировали по крыше пристройки с расположенным в ней магазином.

Следовало признать, что жена вела себя странно. Разумеется, он имел в виду первую жену. Сашу. Бывшую одноклассницу. Боевую подругу. Королеву школы. Он никогда ее не любил. Никогда. Женился только потому, что она ждала ребенка. А спал с ней только потому, что это было удобно, а он, Саша Белокопытов, красавчик, любимец учителей и баловень судьбы, всегда шел по линии наименьшего сопротивления, обеспечивая себе максимальный уровень комфорта.

Когда-то давно