Во тьме Эдема - Крис Бекетт

Тина, прищурясь, окинула меня пристальным взглядом, пожала плечами, кивнула и неохотно направилась прочь.

Я заметил, что Каролина снова смотрит на меня. Все члены Совета уже ушли, и почти вся Семья тоже разошлась, а она все стояла. Я притворился, будто ухожу, и направился в сторону Слияния Ручьев, но очень медленно, так что все меня обгоняли. Когда рядом больше никого не осталось, я вернулся на Поляну Круга.

Разумеется, Каролина ушла, как и все прочие. Теперь на поляне не осталось никого, кроме меня.

* * *

Ничто так не радует глаз, как то, что вот-вот исчезнет, пусть даже ты сам к этому приложишь руку.

До чего же красива поляна в ослепительном сиянии белых светоцветов, за которыми тут ухаживают с начала времен, и в ярком свечении Главного ручья, бегущего вдоль ее края! Разумеется, есть в лесу и другие красивые просеки, но Поляну Круга выделяют из прочих белые камни, выложенные посередине. Именно они отличали ее от лужаек и прогалин в лесу между Альпами и Скалистыми горами, между Синими горами и Пекэм-хиллс. Этот белый круг придавал поляне загадочности и древности. И делал ее нашей.

Я медлил, теребя в кармашке на краю набедренной повязки кольцо Анджелы, как будто верил, что она подскажет мне, как быть. Но Анджела молчала. Я слышал лишь голоса, доносившиеся до меня из далекого будущего:

— Нет-нет-нет, не делай этого! — умоляли одни. — Анджела велела нам оставаться возле Круга. Ты же знаешь! Она сама выложила этот Круг! Она и Томми. Они сделали его, чтобы показать нам, где нужно ждать, когда за нами прилетят с Земли!

— Давай, Джон, вперед! — подзадоривали другие. — Анджела хотела, чтобы в Эдеме была жизнь. Иначе она никогда не осталась бы тут и не переспала с Томми.

Голоса ничем не могли мне помочь. Толку от них не было никакого. Придется решать самому. Во рту у меня пересохло, ладони были холодными и липкими от пота, но я огляделся вокруг еще раз, чтобы удостовериться, что меня никто не видит, подошел к одному из камней и поднял его.

Никто еще не трогал эти камни с тех самых пор, как Анджела и Томми своими руками выложили круг. По крайней мере, я никогда о таком не слышал. Камень был самый обычный, холодный на ощупь, как все прочие камни, и такой же тяжелый, но мне казалось, что он того и гляди взорвется у меня в руках и опалит мне кожу. Я боялся, что он завизжит, как живой, и станет звать на помощь Совет, Старейшин и Семью. В глубине души я даже опасался, что упаду замертво.

Но, разумеется, ничего такого не случилось. Это же всего-навсего камень. Он не живой и не мертвый. Камень как камень. Я отволок его к Главному ручью, швырнул в воду — и не смог отличить от прочих камней, лежавших на дне посреди светящихся водорослей. Это был всего лишь камень, и рыбы плавали над ним, как над остальным камнями, волоча за собой тоненькие лапки без костей. Я принес еще один камень, потом еще один. Потом взял сразу два, потом еще два. К тому времени я совершенно отупел. Я ничего не чувствовал. Не думал о том, чем все это кончится. Не замечал ничего вокруг. Как тогда с леопардом. Я будто исполнял долг, который сам же себе и назначил.

Вдруг на полпути между остатками Круга и ручьем меня окликнул чей-то голос, настоящий живой голос, и у меня замерло сердце.

— Эй, Джон, ты ломаешь Круг!

Это был не Дэвид, не Каролина, вообще не кто-то из взрослых, а всего-навсего малыш Джефф. Прихрамывая, он вышел на поляну.

— Уходи, Джефф. Не лезь в это.

— А ты подумал, что будет со Старейшинами? Они же этого не перенесут!

До сих пор я старательно отгонял все ощущения, как тогда с леопардом, но сейчас на мгновение чувства вдруг вернулись ко мне. Я представил себе, как сильно Митч любит эту диковинную поляну, которую обустроили его дед с бабкой и которую он знал всю жизнь. Я осознал, что все испортил. Я уничтожил мирное средоточие Семьи. Даже если я сейчас перестану, ничего уже не вернуть. Все разрушено навсегда.

Я посмотрел на Джеффа. Он заметил ужас в моих глазах, и это чувство отразилось в его взгляде.

— Разве ты не веришь, что Анджела велела нам тут ждать землян? — спросил он у меня. — Или ты считаешь, что она была не права?

Немногие в Семье способны задать такие вопросы, не дав понять, что ожидают услышать в ответ, но Джеффу и правда было важно мое мнение. Он не спускал с меня глаз, ожидая, что я скажу.

— Я думаю, Анджела знала много чего, — наконец проговорил я, — но она не знала, как долго нам придется ждать землян.

Джефф ничего не ответил. Он стоял и молча разглядывал меня.

— Это надо было сделать, — продолжал я. — Мне это не нравится, но это необходимо. Мы должны освободиться.

Джефф так ничего и не сказал, но спустя несколько секунд медленно протянул руку, потрогал один из камней, которые я держал, и кивнул, как будто решил разделить мою участь.

— Ладно, пойду обратно к Красным Огням, — ответил Джефф.

— Ага, — согласился я. — Так будет лучше.

Я подождал, пока он уйдет, отправился к ручью и выбросил в него камни. Потом сходил еще за двумя, потом еще за двумя. Напоследок выбросил те пять камней, которые лежали в середине. Управился я быстро. Больше на Поляне Круга не было круга. Она была совершенно пуста. И… мертва.

Я тоже почувствовал опустошение. Казалось, я умер. Я не мог отыскать в душе ни единого чувства, как ни старался. Я знал, что уничтожил Круг не просто так, но никак не мог вспомнить, что же мною двигало. Я лишь понимал, что теперь случится нечто невероятное, но мне было совершенно безразлично, что именно. Как будто я сам обратился в камень.

В одиночку я дошел до Ручья Диксона (даже старый Джеффо не попался мне навстречу: он спал у себя в шалаше) и вскарабкался на скалы у Глубокого озера, где ждала меня Тина.

Она сидела на корточках на берегу и ела орехи. Завидев меня, встала.

— Ты чего так долго? Чем ты там…

Но, взглянув на меня, Тина изменилась в лице.

— Сердце Джелы! Что с тобой? Что ты натворил?

Я ничего не ответил. Я повалил ее на землю, сорвал с нее повязку, прижался губами к ее губам…

— Осторожнее, Джон, я не хочу детей…

Я вломился в Тину, я погружался в нее снова и снова и вскоре почувствовал, что вот-вот кончу. Я изверг семя ей на живот, и, так ничего и не сказав, бросился в озеро и долго плыл под теплой и светлой водой, не выныривая на поверхность, как будто мог смыть все, что случилось, вместе с грязью, — как будто от этого Круг восстановится, или же все смирятся с его утратой.

Тина не стала купаться. Она ждала на берегу, а когда я начал вылезать, пнула меня, да так, что я свалился обратно в воду. И не в шутку, а всерьез, в полную силу.

— А теперь рассказывай, что ты натворил.

Мне не хотелось об этом говорить, но я знал, что придется.