Камигава: Рассказы - Jay Moldenhauer-Salazar

в ее венах, глаза были готовы брызнуть из черепа. Каждая мышца ощущалась так, словно ее отдирали от костей. Однако, также быстро, как боль наступила, она исчезла, оставив лишь память об этой пытке. Чернильные-Глаза хватала воздух, лежа на окровавленном полу.

- Поднимись, Чернильные-Глаза, Слуга Куро. Встань, Чернильные-Глаза, Осквернительница.

Чернильные-Глаза поднялась.

Сила вытекала из ее глаз, в виде красного тумана. Ее тело ощущалось сильнее, быстрее чем когда-либо. После своих медитаций она всегда чувствовала себя обновленной, но ничто не могло сравниться с тем, что она испытывала сейчас. Ее прошлые способности казались едва ли не смехотворными в сравнении с тем, что она чувствовала теперь. Каждый ее орган был пропитан жаждой убийств.

Чернильные-Глаза склонила голову на бок, неожиданно осененная иным знанием. Она взглянула под мерцающий портал и протянулась к телу огра своей новой силой.

Палец Музана дрогнул.

Труп пошевелился посреди пропитанной кровью соломы, окутанный красным сиянием. Музан встал на ноги, обнаженный, с окровавленной прорезью в животе. Его голова свисала на бок, шея была почти полностью отрезана клинком Чернильных-Глаз.

- Как…? – хрипло сказал огр. Его пустой взгляд остановился на незуми перед ним. Он склонился перед Чернильными-Глазами. – Какова твоя воля, Госпожа?

Óни захохотал из-за своей завесы, и его кошмарный смех заглушил все остальные звуки в округе.

Чернильные-Глаза взглянула на своего нового слугу, стоящего перед своей Госпожой. В терпеливом ожидании огр смотрел ей в глаза. Хохот Куро заполнил ее слух.

Черная маска все еще закрывала ее рот, и все же, впервые за все время, что она могла вспомнить, Чернильные-Глаза улыбнулась.

- Пойдем, - махнула она трупу Музана. – У нас много работы, сладенький.

Покровитель акки

Jeff Grubb

Акки Ик-Ук был обречен в тот миг, как заметил бутылку, хотя и не осознавал этого еще целую неделю.

Он нашел ее в помойной канаве, неподалеку от входа в крупную сеть пещер, в которых за долгие века жили различные племена акки. Каждое племя поступало со своими отбросами одним и тем же, проверенным временем гоблинским способом – выбрасывая его за дверь. В результате образовалась разрастающаяся долина мусора, слой за слоем от поколений за поколениями акки.

И Ик-Ук, низший из низших, рылся среди этого хлама, выискивая крохи, которые он мог бы съесть или обменять.

Ик-Ук был весьма неплох в своем деле, и прекрасно знал свою территорию. Поэтому, когда прошлой ночью, в глубине отходов взорвался газовый пузырь, выпалив в небо огненный гейзер синевато-белого пламени, похожий на сигнальный огонь, он сразу понял, что нижние слои помойной кучи были разворочены, и древние, затерянные сокровища могли подняться на поверхность.

И он знал, что не ошибся, беря в руки эбеновую бутылку и обрекая себя на проклятие.

У бутылки было узкое горлышко, в стиле древних династий, и по всей ее темной поверхности были нанесены струящиеся письмена. Рунические символы текли, словно растопленные огнем, танцуя, и плавясь перед глазами Ик-Ука.

Будь Ик-Ук человеком, он бы отнес бутылку в безопасное место. Он бы искал совета  у других, более образованных, чем он сам людей. Он бы распутал письмена и понял их значение. Он был бы осторожным.

Но Ик-Ук был акки, и, хотя он знал многое об отходах и прочих древностях, он не слыл мудрейшим среди своего каменно-спинного, рогато-плечего рода. Поэтому он потряс бутылку. Что-то твердое загремело внутри. Обрадовавшись, он вытащил старую пробку.

Из горлышка бутылки вырвался поток огня. Если бы Ик-Ук был капельку нетерпеливее, сила взрыва ударила бы его прямо в лицо, избавив от всего того, что случилось с ним после. Ему не повезло (поскольку он направил горлышко в живот, пытаясь откупорить его обеими руками), поэтому вместо того, чтобы сгореть заживо, он лишь отлетел назад под напором вырвавшегося наружу оранжевого пламени.

Покинув бутылку, пламя теперь клубилось в воздухе перед ним.

Несмотря на свой низший статус, Ик-Ук знал много всего, в том числе, что огню требовалось что-то жечь, иначе он затухнет и умрет. Дерево. Одежда. Плоть. Даже камни могли гореть, при достаточной температуре. Но это пламя было другим. Оно висело в воздухе, и пока Ик-Ук наблюдал за ним, пара одинаковых темных пятен появилась в огне, превратившись в глаза, мрачно взиравших на акки.

Ик-Ук попятился назад. – Не подходи! – Пролепетал он, схватив бутылку за горлышко и замахнувшись ею, как дубиной.

Еще одно темное пятно образовалось под глазами. – Я не подхожу, - произнес огонь, продолжавший преобразовываться на глазах Ик-Ука. Пламя сложилось в себя, языки пламени начали принимать знакомые формы. Его тело напоминало рыбу, нарисованную ребенком акки, с пухлыми складками пламенной кожи и тощим тельцем, поддерживающим громадную голову. Два верхних пятна, обернулись плоскими бронзовыми монетами, плотными и парящими в огненном обличии. Крошечные, бесполезные руки, или плавники из прозрачного огня, весели по бокам. Существо приняло облик зародыша акки – не более чем пламенный головастик.

Несмотря на свой низший статус, Ик-Ук знал всякие древности, и мог опознать ками, когда видел его. Ками были духами, существами из другого мира – прекрасными, кошмарными, и очень, очень враждебными. И это определенно был ками, хотя, судя по его размеру, довольно низкого ранга.

И все же, даже самый низший ками мог уничтожить акки одной лишь мыслью. Ик-Ук бросился назад, за кучу мусора, все еще сжимая в руке бутылку.

- Не бойся, - произнесло существо, - Могу ли я служить тебе?

Повисла пауза, пока Ик-Ук размышлял, как далеко он сможет убежать, если бросится со всех ног. Не далеко, решил он.

- Ты дух, - наконец, сказал он.

Пылающий головастик кивнул, и моргнул бы, если бы его глаза это позволяли. – Малый дух, некогда я был частью большего существа. Могу ли я служить тебе?

Ик-Ук прекратил пятиться. Несмотря на свой низкий статус, акки мусорщик слышал рассказы и о помогающих ками. В особенности ему припоминалась истории о Смеющемся Рико, акки, о котором говорили, что он помог огненному ками, и был вознагражден великой силой. Смеющийся Рико стал известным шаманом среди акки, хотя многие полагали, что он едва ли бы чем-то большим, чем ручной зверушкой огненного ками.

Этот был похож на огненного ками, и он тоже казался дружелюбным. И мысль о великой силе нравилась Ик-Уку.

- Почему, - медленно пробормотал акки, собираясь с духом, - Почему ты был в этой бутылке?

- Я малый дух, - ответил пламенный зародыш, - Отколотый от большего существа, на которого я посягнул, и