Неизвестные QUEEN. Моя жизнь с величайшей рок-группой XX века - Питер Хинс

– Да, это песня для всех, кто любит буги – вы готовы?

Зрители подтвердили, что готовы.

– ВЫ готовы?!

Зрители были готовы, а вот Джон – нет. Фред озадаченно уставился на меня, безмолвно спрашивая: «Куда запропастился Джон?» Я в ответ показал ему большой палец – даже не знаю, зачем это сделал… и он представил песню:

– Another One Bites The Dust!

Роджер отсчитал ритм, после которого должен был заиграть классический басовый рифф Джона… рифф не прозвучал, сам Джон до сих пор не вернулся.

У меня на шее висит бас-гитара Musicman Stingray, включенная в усилитель. Я знаю песню – она довольно простая. Я играл ее на саундчеках с Роджером и Брайаном. Но у меня нет никаких особых способностей к нормальной игре. Впрочем, это меня не останавливает.

– Вот, мне это нравится, нравится! – восклицает Фред.

– О боже! – стону я.

– Давай, давай, двигай!

Снова Фред.

После первых тактов Джон все же возвращается, и я отдаю бас владельцу. Джон облегчился, но вы не представляете, какое облегчение почувствовал я!

Это происшествие, несомненно, сказалось на моих сосудах и вызвало учащенное сердцебиение, но на гастролях все должны быть в идеальной физической форме – это воспринималось как должное. Мы были молодыми людьми в полном расцвете сил и считали себя бессмертными. Мы думали, что можем вступить в схватку с целым миром и победить – и побеждали. Впрочем, периодически приходилось бороться с неизбежными простудами и гриппами, а также ушибами, царапинами и ссадинами, но, как мы все знаем, шоу должно продолжаться, так что мы продолжали его – с помощью адреналина, стимуляторов и уколов витамина В12. Сами «квины», будучи настолько близки к бессмертию, насколько вообще возможно, тоже иногда страдали от болезней; в семидесятых, когда приходилось играть много дней подряд без отдыха, некоторые концерты вынужденно отменяли, потому что голосовые связки Фреда сильно страдали от нагрузок. В 1977 году Джон поскользнулся в гостиничном душе и врезался в стеклянную дверцу… сцена, достойная хичкоковского «Психоза»! Последние концерты на тех гастролях он играл с перебинтованной рукой, на обезболивающих. Брайан не мог похвастаться крепким здоровьем, в начале семидесятых он страдал от язвы желудка и гепатита.

Брайан Мэй и его хороший друг Эдди Ван Хален устроили вечеринку в 1982 году, когда обе группы поселились в одной гостинице в Портленде, штат Орегон. На техников Queen, которых тоже пригласили, «наехали» перекушавшие стероидов монстры, работавшие в охране Ван Халена: они не позволяли нам войти, не проверив, кто мы такие и действительно ли приглашены. Американские рок-группы зачастую относятся к себе слишком серьезно; некоторые из них передвигаются исключительно в сопровождении такой толпы мужиков в костюмах и темных очках, какую можно увидеть не во всяком президентском эскорте. «Секьюрити» носили рации с наушниками; их переговоры для нас были той еще комедией:

– Он выходит из комнаты, подходит к лифту… двери открылись, все чисто… идем в фойе… всем приготовиться.

Да ладно вам!

Брайан был не настолько закаленным завсегдатаем вечеринок, как Эдди Ван Хален, так что вскоре оказался в туалете, где, стоя на коленях, пытался дозвониться до неких «Хьюи» и «Бьюика» по большому белому фаянсовому телефону. Потом он поскользнулся и до крови разбил голову. Его спас Джон «Танбридж» Уэллс, его личный телохранитель (у которого не было не то что рации – даже транзисторного радиоприемника), заверив Брайана, что не даст ему умереть.

Техника Брайана Мэя, Брайана «Джобби» Зеллиса, трудно назвать «эталоном здоровья» – худой, с маленькими жилистыми ногами, бледный… Однажды он пришел (как всегда, похожий на узника концлагеря), одетый в обтягивающие черные «балетные» брюки а-ля Макс Уолл и новую белую кожаную куртку с большим воротником, запонками, пайетками и прочими блестящими штуками. Трип тут же прозвал его Элвис Бельзен.

Вряд ли кому-то очень нравятся уколы, и уж точно никто не ждет с нетерпением, когда ему воткнут в зад большую иголку. На американских гастролях 1976 года обнаружилось, что один из техников разогревающей группы The Cate Brothers подхватил гепатит, так что всей «делегации» предстоял визит к доктору и прививка. Нерадостные новости сообщили в чикагском театре «Аудиториум» – именно там после концерта состоялось сие прискорбное событие. Я ждал своей очереди в коридоре, когда из гримерки, временно превратившейся в прививочную, вышел Фред, потирая бедро. Он то ли улыбался, то ли хмурился – что он хотел этим сказать? В самой гримерке врач, копавшийся в черном чемоданчике, сказал мне, даже не подняв головы, чтобы я спустил джинсы и трусы на бедра и наклонился над столом. Выполнив указания, я увидел его отражение в зеркале. Боже мой! Он надвигался на меня, держа в руке нечто размером с ракетоплан «Тандерберд-1». То был первый и последний раз, когда меня нагнули в гримерке.

Я и несколько других ребят страдали от недуга, который мы окрестили «концертной жопой» (в медицинских справочниках он проходит под названием «пеленочный дерматит»). Мы целый день двигались и потели, одетые в тесные джинсы, так что постоянно страдали от раздражений на ягодицах и в паху, несмотря на регулярный душ и присыпания тальком. Я сумел найти простое средство, которое мне помогло, – вазелин. Как-то вечером после одного европейского концерта «концертная жопа» разыгралась особенно сильно, и мне совершенно не хотелось в таком состоянии еще и восемь часов вести машину. Я убежал в туалет с банкой вазелина, поймав на себе несколько косых взглядов. Сами представьте: я иду в мужской туалет с большой банкой смазки, а учитывая, что я техник Фреда… Собственно, из-за того, что я был техником Фреда, многие фанаты считали геем и меня. Я поспешно опроверг этот слух, заявив, что я уж точно не гей – а вот все мои парни геи.

Беспокойство о проблемах со слухом, вызванных рок-концертами, на самом деле было не беспочвенным: мой слух определенно пострадал от постоянной близости к громким источникам звука на сцене. Тогда еще не было никаких особых концепций здоровья и безопасности, да и в целом рок-концерт – не слишком-то здоровая среда обитания. Если много лет подряд вдыхать дым, сухой лед и пыль от пиротехники, то легкие будут как у заядлого курильщика или шахтера, добывающего асбест. Интенсивная физическая нагрузка, множество синяков, ушибов и порезов, перепады температуры, ненормированный рабочий день и нерегулярное питание – эта профессия только для очень стойких молодых людей. Стойких молодых людей, которые во время полета в Токио напиваются саке и потом пишут в миграционных карточках «Архиепископ Кентерберийский». Или, будучи не менее пьяными, на вопрос австралийского таможенника «Есть ли у вас судимости?» отвечают: «А я и не знал, что они до сих пор обязательны». («Пожалуйста, пройдемте со мной, сэр. Пообщаемся в моем кабинете. У вас есть аллергия на латекс?»)

Среди этих крутых парней находились ребята, которые жаловались, что сломали ноготь, загружая грузовик, или что дождь портит их новую атласную гастрольную куртку, или что у них нет подходящего адаптера питания для фена.