Неизвестные QUEEN. Моя жизнь с величайшей рок-группой XX века - Питер Хинс

Одна из идей, которая так и не увидела свет – «членомобиль». Ее придумал Фред (возможно, уже хорошенько набравшись). Представьте себе большую розовую трубу фаллической формы, висящую над зрительным залом и скрытую черной тканью. Перед концертом Фред собирался, изменив внешность (налепив фальшивые усы?), пройти прямо через зрительный зал в потайное место и по веревочной лестнице влезть в «ракету». После того, как в зале погаснет свет, Фред и его «членомобиль», освещенные прожекторами, должны были пролететь над головами зрителей к сцене; сам «членомобиль» при этом испускал яркий луч света, направляясь к установленному на сцене фиберглассовому рту (с усами?). Войдя в рот, он бурно «кончал».

– Фред… да ты охренел, что ли, со своими шутками?

Еще одну идею «грандиозного выхода», предложенную Фредом, отвергли сразу же. Он хотел, чтобы нубийские рабы вынесли его на сцену и посадили на золотой трон, стоящий на богато украшенном пьедестале – как Клеопатру. Еще одну легендарную королеву.

– Фред… я буду присматривать за твоим аппаратом, бегать у тебя на посылках, прятаться под роялем, рисковать ради тебя жизнью и здоровьем… но я НЕ СОБИРАЮСЬ надевать набедренную повязку и натираться маслом! И никто другой тоже не собирается!

В результате мы сошлись на том, что переодетый Суперменом телохранитель посадит Фреда к себе на плечи и вынесет на сцену, чтобы он спел We Will Rock You.

Всем рок-группам обязательно требуется большой пьедестал для барабанов (Фред называл его исключительно «подиум»). К пьедесталу должны примыкать дорожки, лестницы и выдающиеся в зрительный зал «языки», куда выходят самые подвижные из музыкантов. В целом сцена напоминала гигантскую хомячью клетку с кучей игрушек. Не хватало только колеса для бега – но мы и так все крутились как бешеные хомяки.

На один проект мы потратили кучу денег, но «прожил» он всего два концерта в 1982 году: наклонная сцена, на которой, как в театре, за счет перспективы зрителям было бы видно все даже из первого ряда партера. Выглядело очень драматично, но, поскольку я знал Фреда, как никто, то отлично понимал, что идея долго не проживет. Он любил работать на сцене без всяких препятствий, на ровном, свободном пространстве; наклонная сцена создала кучу проблем, особенно во время выключения света – и когда он направлялся к роялю. Кроме того, мышцы и лодыжки «Меркурия» сильно страдали от нагрузок. После первого концерта в Гётеборге Фред остался недоволен, так что на концерте в Стокгольме попробовали меньший наклон. Фреда и это не устроило, и после выступления он очень резко сказал тур-менеджеру:

– Стикеллс, я тебе не гребаный горный козел – чтобы больше такой сцены у нас не было!

«Эдвин Ширли Тракин», транспортная компания, возившая Queen в Европе, забрала сцену и бросила на своем рок-н-ролльном кладбище в Кенте. Сам Эдвин Ширли был товарищ отвязный и непредсказуемый и мог появиться буквально где и когда угодно. Истинный рок-н-ролльщик, Эдвин, получивший прозвище Разруха, мог упасть лицом прямо в тарелку с едой во время обедов в элитных ресторанах. Его выкидывали из весьма сомнительных ночных заведений за неподобающее поведение. Он даже с удовольствием участвовал в женской борьбе в грязи, которая проводилась за кулисами. Компания не могла за ним уследить – только благодаря периодически приходившим выпискам с кредитной карты в офисе знали, в каких странах и городах Эдвин недавно побывал. Классный был мужик, мы по нему очень скучаем.

Еще один большой любитель вечеринок, которого больше нет с нами, – немецкий промоутер Майк Шеллер. Как и многие соотечественники, Майк прилежно работал и очень круто отрывался: он знал все ночные клубы Германии и наслаждался жизнью на всю катушку. В свой день рождения, как раз между двумя концертами в кёльнском «Шпортхалле» в 1982 году, он устроил вечеринку в заведении под названием «Ромер Бад» – «Римская баня». Само место оказалось скучным на вид бетонным подвалом, расположенным под большим паркингом в пригороде. Впрочем, внутри все было роскошно отделано мрамором и плиткой. Нас попросили раздеться и надеть купальные халаты, похожие на тоги. Затем все собрались у бара, рядом с бассейном с холодной водой. У нас зуб на зуб не попадал, да и тревожно немного было, так что мы стали просто бесцельно слоняться вокруг… а затем, уже немного выпив, Трип Халаф «растопил лед», с шумом рухнув в бассейн.

О размерах мужского достоинства Трипа ходили легенды; его могучий орган прозвали «Разрушитель домов», и, бьюсь об заклад, если бы он врезал им кому-нибудь по голове, было бы больно. Вечеринка вышла мощной, хотя в клубе была только группа, техники и несколько приятелей.

Особенно вечеринка понравилась девушкам-сотрудницам – обычно им приходилось иметь дело с толстыми, лысеющими бизнесменами в костюмах и клиентами, занимавшимися «продажей прессованного пластика и лепнины» или еще какой-нибудь подобной ерундой. Но на этот раз в клуб пришли молодые рок-н-ролльщики, которым нравилось ВЕСЕЛЬЕ, так что, освободившись от оков бизнеса, девушки прониклись духом рока. В здании был еще и небольшой бассейн с теплой водой, выложенный кафелем. Заплыв с несколькими обнаженными девушками и бутылкой марочного шампанского «Кристаль» – прекрасное воспоминание. Даже Фиби, наш мужчина-«гардеробщица» и убежденный холостяк, решил поплавать брассом с одной из девушек из фирмы звукозаписи. Я часто задумываюсь: после победы в Кубке Англии на «Уэмбли» футболисты так же развлекаются? Пару «голов» я тогда забил, один из них уж точно должен был обеспечить нам дополнительное время.

Интересно, смог бы я обскакать сэра Джеффа Хёрста и сделать «хет-трик плюс один» против немцев в моей личной версии финала чемпионата мира 1966 года? После этого всем должны были выдать медали: все победили, никто не проиграл. Как говорят, счет только за выпивку составил около 30000 долларов – немалая сумма для 1982 года. Queen не боялась БОЛЬШИХ излишеств. Даже очень больших.

Отношения между техником и его начальником, который – так уж вышло – рок-звезда, мало отличаются от других близких или продолжительных отношений: есть и хорошие, и плохие моменты. Среди хороших моментов – смех и шутки в клубах вроде «Римской бани». С другой стороны, техник – по сути, разбирающийся в инструментах слуга, и, будучи ближе всех к «хозяину», зачастую вынужден терпеть его приступы гнева; это негативные моменты. Чаще всего это лишь мелочные придирки, о которых можно тут же забыть, но иногда бывало по-настоящему больно и обидно. Впрочем, если смириться с тем, что музыканты просто не могут быть нормальными и рациональными людьми, вы сможете легко справиться и с этим. С Джоном мы были близки, потому что я проводил с ним больше времени, особенно вне сцены. Он, бывало, доверял мне секреты; Фред такое делал очень редко. Джон не раз спрашивал меня, живы ли мои родители – сам он, к сожалению, потерял отца еще в детстве. Иногда он довольно легкомысленно относился к тому, чего удалось добиться:

– Ну, ты приходишь в группу… а потом зарабатываешь кучу денег! Это же здорово.

Он говорил мне, что думал, не стать ли актером – но конкуренция там слишком высокая.

Конкуренция?! После всего, что тебе удалось добиться, Джон? Мы слушали похожую музыку, и он восхищался музыкантами с природным талантом, вроде Стиви Винвуда. Джон хотел себе голос, как у Стива Перри, вокалиста американской рок-группы Journey. Впрочем, Джон вообще хотел иметь хоть какой-нибудь певческий голос. Купив себе новый плеер, он подарил мне свой первый Sony Walkman – оригинальный, с синим корпусом, из тех, которые было практически невозможно найти или купить, когда они только появились в Америке.