Прелюдия к очарованию - Энн Мэтер

Резким движением Санча поставила чашку на блюдце.

– Ты очень добр, – проговорила она неуверенно, – но я не думаю…

– Элеонора увольняется!

Эти слова вырвались почти помимо воли, и Эдуардо стоял, наблюдая за ее реакцией, на его щеки медленно наползала краска.

– Элеонора увольняется? – недоверчиво повторила Санча, еще до конца не уразумев смысл сказанного. – Но почему?

Эдуардо с усилием провел пальцем между шеей и воротничком рубашки, будто в квартире было слишком душно. Затем, тряхнув головой, он ответил:

– Она нашла кого-то еще. Другого покровителя, если можно так выразиться.

– Ах, вот как, – пробормотала пораженная Санча.

– Теперь ты понимаешь, почему я хочу, чтобы ты осталась. – Эдуардо беспокойно задвигался. – Мои мотивы могут показаться тебе чересчур эгоистическими, но ты должна согласиться, с точки зрения перспективы – это великолепная возможность.

– Ты… ты хочешь сказать… я должна занять место Элеоноры? – спросила Санча, не веря ушам своим.

– Со временем, – кивнул Эдуардо. – Не беспокойся. Я прекрасно понимаю: тебе нужно какое-то время, чтобы как следует познакомиться со всеми аспектами твоей новой работы, и я собираюсь перевести в ваш отдел несколько опытных журналистов, которые тебе в этом помогут, но со временем, как я уже сказал, у тебя будет свой отдел и свой помощник.

Санча медленно опустилась на подлокотник кресла.

– Просто не верится, – воскликнула она, зачесывая пальцами пряди волос за уши. – Была уверена, что Элеонора… никогда не уйдет сама.

– И почему же? – заметил Эдуардо, с циничным видом покачивая головой. – Из-за меня? Но я уже говорил тебе раньше: мы ничего не ждали друг от друга и поэтому оба не разочарованы.

– Но даже в таком случае… – вздохнула Санча.

– Но даже в таком случае… абсолютно ничего. Поди, оденься. Собери кое-какие вещи, и я отвезу тебя домой. Ты выглядишь очень усталой, и тебе необходим отдых, о чем мне говорила и Мария. Давай-давай, не отказывайся. Я настаиваю.

Поколебавшись лишь мгновение, Санча, тряхнув головой, отправилась собираться. Но пока она принимала душ, одевалась и причесывалась, она все время думала о том, не заслонил ли блеск будущих продвижений по службе реальные аспекты нынешней ситуации. С точки зрения ее отношений с графом профессиональное положение Санчи почти не имело никакого значения.

Никакие редакционные успехи не прибавят ей той искушенности и изощренности, которые необходимы, чтобы обращаться с ним на равных. Все проблемы по-прежнему существовали, они никуда не делись, а приемлемого решения Санча не видела.

Но в данный момент она просто отодвинула их в сторону. Ее намерение уехать Эдуардо никогда не расценит иначе, как проявление девичьей неуверенности, и не было смысла часами спорить с ним о чем-то, в чем она сама пока еще толком не разобралась.

Тетя Элизабет встретила их с тревогой, когда они подъехали в тот день незадолго до обеда.

– Что случилось? – воскликнула она, пытливо вглядываясь в их лица и стараясь угадать: почему они прибыли в столь необычное время.

Эдуардо наклонился и поцеловал ее в щеку.

– Не беспокойся, Элизабет, – сказал он с легким укором. – Санче немного нездоровится, и больше ничего. Думаю: жаркая и влажная погода последних дней утомила ее. Как ты полагаешь, Санча?

Санча, игнорируя пульсирующую боль в висках, сумела улыбнуться.

– Я скоро поправлюсь, – сказала она. – Лишь позвольте мне некоторое время отдохнуть.

Элизабет захлопотала вокруг племянницы подобно наседке, стала настаивать, чтобы Санча немедленно легла в кровать и не вставала весь день.

Санча с готовностью согласилась. Постель казалась ей сейчас самым желанным местом. И подействовал ли переезд из Венеции в дом Тессиле или все-таки усталость взяла свое, но не успела Санча добраться до кровати, как моментально крепко уснула и проспала почти до самого вечера.

Утром в субботу все выглядело уже не так мрачно, и ее самокопание предшествующего дня представлялось ненужным и банальным. Не стоило предполагать худшее, если это худшее, возможно, вовсе не произойдет. А поскольку горло Санчу тоже больше не беспокоило, то она провела этот день, как обычно, загорая на веранде и время от времени погружаясь в прозрачную прохладу озера.

Тетю и дядю в субботний вечер пригласили друзья на ужин, и, хотя они уговаривали Санчу поехать с ними, она вежливо отказалась и не пожалела, так как незадолго до их отъезда на виллу Тессиле пожаловал Антонио. По его словам, он не мог явиться раньше, поскольку его родители принимали гостей, и ему следовало присутствовать, но теперь на весь вечер он освободился, и они могли вдвоем отправиться куда-нибудь поужинать и потанцевать. Санча обрадовалась его компании, но отказалась покидать виллу.

– Мы можем поужинать здесь, – заявила она, вопросительно посмотрев на тетю. – Не правда ли?

– Ну, в холодильнике есть холодный цыпленок и салат, если вас это устроит. Достаточно фруктов и сыр на десерт. Ты согласен с таким меню, Антонио?

– Очень любезно с вашей стороны позволить мне остаться, – поспешил заверить Антонио, и Эдуардо, направляясь к машине, обменялся с Санчей веселым взглядом.

Было приятно сидеть прохладным вечером на освещенной веранде и без всяких церемоний брать еду с тарелок, расставленных Санчей на кофейном столике. К ужину имелось также белое вино, крепкий кофе и ликеры, и Санча наслаждалась почти полным покоем, когда воцарившееся между молодыми людьми молчание нарушил рев мощного автомобильного мотора.

Машина остановилась у главного входа, и вскоре до них донесся звук дверного звонка.

– Черт побери! – проговорила Санча, неохотно вставая. – Интересно, кого это принесло?

– Хотите, чтобы я узнал? – в свою очередь, поднялся Антонио.

– Нет, нет, я сама, – ответила Санча и, поджав губы, быстро оглядела свой длинный вельветовый халат, желая убедиться, что она выглядит вполне респектабельно. Затем она скорым шагом прошла через стеклянную двустворчатую дверь в прихожую.

Распахивая входную дверь, она приготовилась встретить какого-то случайного посетителя, и в то же мгновение лицо ее заметно побледнело. На пороге стоял граф Малатеста в темно-сером костюме и белой рубашке, которая еще больше оттеняла смуглый цвет его кожи.

Какой-то момент они молча взирали друг на друга, потом он шагнул через порог, и ей пришлось отступить, чтобы избежать столкновения. Взяв дверную ручку из ослабевших пальчиков Санчи, он плотно притворил дверь.

Проделав эту операцию, граф ладонями сжал девичью талию, но она стояла, дрожа, прислонившись к стене.

– Почему ты не приехала к Марчелло вместе с тетей и дядей? – спросил он резко жестким и хриплым голосом.