Человек из очереди - Джозефина Тэй

Собрание окончилось в приличествующее случаю время — в девять сорок пять, и Симпсон, вновь ублажив дам своей расторопностью, отправился провожать домой ту из них, которая казалась ему самой злостной сплетницей и святошей, что не помешало ей согласиться с его галантным предложением.

На следующее утро ко встрече с Грантом у Симпсона была полная информация о миссис Эверет.

Миссис Эверет была родом из Шотландии. Отсутствие у нее акцента объяснялось отчасти тем, что она прожила в Лондоне четверть века, отчасти же тем, что она родилась на западном побережье. Ее отец был пастором Малой Церкви в деревушке близ Росса; там же в настоящее время имел приход и ее брат. Девичья фамилия ее была Логан, она овдовела пятнадцать лет тому назад, детей не имела. Ее действительно не очень любили, потому что она не отличалась общительностью, но была всеми весьма уважаема.

Даже тот факт, что она сдавала комнаты двум букмекерам, не поколебало ее высокого престижа в глазах членов брайтлингсайдской конгрегации. Соррел поселился у нее сразу после демобилизации, а тогда он еще не был букмекером, и, следовательно, миссис Эверет не могли обвинить в том, что она намеренно предоставила свое жилье в распоряжение человека с порочными наклонностями. Никто из членов общины в глаза не видел обоих постояльцев. Насколько понял Грант, к ним заочно относились как к своего рода прокаженным, однако пересуды по их поводу шли бесконечно, поскольку для добродетельных нет более захватывающей темы, чем порок. Таким образом, люди, о самом существовании которых ни Соррел, ни Ламонт и понятия не имели, знали о каждом их шаге. Эти двое — как и говорила миссис Эверет, которая, судя по всему, никогда не лгала в тех случаях, когда это можно было легко проверить, — повсюду были неразлучны. Ни один не имел «постоянной подружки». Оба, по брайтлингсайдским стандартам, очень хорошо одевались, и миссис Эверет на них надышаться не могла и все для них делала… В Лондоне у миссис Эверет вроде как родни не было, но раз в год она обычно ездила в Шотландию, и, если ее постояльцы в это время оставались в городе, она договаривалась с кем-нибудь, чтобы они не терпели никаких неудобств в ее отсутствие.

Когда так много претерпевший ради правого дела Симпсон наконец закончил свой рапорт и покинул кабинет, Грант вызвал к себе всех, кто дежурил в ночь на понедельник на вокзалах Кингз-Кросс и Юстон, и затребовал описать всех более или менее подозрительных. Едва дежуривший на Кингз-Кросс стал рассказывать о молодом человеке и его матери, Грант насторожился и попросил подробнее описать мать, что и было исполнено с предельной точностью.

— Еще кого-нибудь заметили? — спросил он.

«О да, не одного и даже не двух, а гораздо больше» — был ответ. Сыщик не без горечи заметил далее, что, похоже, все скуластые, смуглые, худые мужчины родом из Шотландии, потому что поезд ими был прямо-таки битком набит.

— Почему вы решили, что это не тот, кто нам нужен?

— По его поведению, сэр. И по поведению женщины. И чемодан на полке был повернут так, что инициалы на нем были ясно видны, «Дж. Л.». Потом, у него с собой была сумка для гольфа, и держался он вполне естественно.

«Ай да миссис Эверет! Молодчина! — сказал про себя Грант. — Про сумку для гольфа, конечно, подумал не тот, кто забыл деньги в ящике комода». Грант усомнился, что чемодан с инициалами был оставлен для всеобщего обозрения специально. Вряд ли кто-нибудь стал бы без всякой на то необходимости подвергать риску все предприятие, сознательно пойдя на такой глупый блеф. Скорее всего это простая случайность.

— Куда же он направился?

— На багаже пункт назначения обозначен не был, но контролер сообщил, что билет у него до Эдинбурга.

Гранту не потребовалось много усилий, чтобы выяснить, куда именно направлялся молодой человек. Среди шотландских церковников оказалось не так уж много Логанов, и лишь один имел приход в Россшире. Изменив суровому вероисповеданию своих отцов, он служил в настоящее время пастором Свободной Униатской Церкви в Карниннише — деревушке, которая располагалась на западном побережье, там, где начинался лох.

— Я отправляюсь в Шотландию на рыбалку, — объявил Грант, входя в кабинет к Баркеру. — Денька на два-три.

— Могли бы найти и более привлекательное место, чтобы подлечить свое уязвленное самолюбие, — откликнулся Баркер, которому уже было известно о провале с арестом.

— Мог бы, зато там настоящая рыба водится. Вот мой приблизительный адрес. Думаю, в два дня уложусь.

— Кого-нибудь с собой берете?

— Нет.

— А лучше бы взять. Представьте себе на минутку, что такое сельский страж порядка.

— А что? В крайнем случае, он возьмет рыбу голыми руками. Хотя, надо надеяться, до этого не дойдет. Правда, мне может понадобиться человек, чтобы доставить эту рыбу в Лондон.

— Хорошо, я распоряжусь. Когда едете?

— Сегодня в семь тридцать вечера с Кингз-Кросс; утром около десяти буду уже в Инвернесс. Куда потом — сообщу.

— Ладно. Хорошего улова! Только сами не попадитесь на собственный крючок.

Значительное время у Гранта отняла организация поиска в городе на время его отсутствия. У него не было никаких гарантий, что человек, уехавший в Карнинниш, был именно Ламонтом. Грант сам отправлялся следом за ним лишь потому, что был единственным, кто знал Ламонта в лицо. Так что поиски в Лондоне должны продолжаться. Возможно, вся эта затея с поездкой в Карнинниш разыграна лишь для отвода глаз. Миссис Эверет нельзя было отказать в изобретательности.

Покуда он складывал снасти и искал подходящую одежду, появилась миссис Филд — с сандвичами и наставлениями. Первые он попытался отклонить под предлогом, что в поезде ему подадут вечером полный обед, а утром — прекрасный завтрак.

— Все это хорошо, — отозвалась она, — но подумайте, какая вам предстоит долгая ночь. Проснетесь среди ночи, захотите поесть — а тут и сандвичи; глядишь, так и время быстрее пройдет. Они с курицей. Бог знает, когда еще в ближайшие дни вам доведется поесть куриного мяса. Ужасно бедная страна эта Шотландия. Чем только вы там будете питаться — одному Богу известно!

Грант сказал, что в этом отношении теперь Шотландия ничем не отличается от других районов страны, только там более красиво.

— Насчет красоты не знаю, — ответила миссис Филд, решительно засовывая сандвичи в карман его сумки, — зато знаю другое: моя кузина однажды была там в услужении, поехала туда из Лондона вместе с хозяевами, — так во всей округе ни одного жилого дома, кроме как их собственного, не было; и — ни кустика, ни деревца. А местные даже представления не имеют, что такое кекс, — у них там одна булка.

— Надо же, дикость какая! — заметил Грант, любовно укладывая в чемодан свой старый твидовый костюм.

Как только состав, пыхтя, выплыл из вокзала, Грант углубился в изучение крупномасштабной карты округа, где находилось селение Карнинниш. Приятно было снова обратиться к этому занятию. При мысли, что ему придется преследовать преступника на открытых просторах вне города, он испытал знакомый азарт. Это представлялось занятием более естественным, более человечным что ли, чем охота с применением всех технических средств безликого административного механизма, бесшумно сжимавшего и разжимавшего свои стальные щупальца на берегах Темзы. Человек один на один со своим противником — это совсем иное дело. Единственный телефон и тот в центральном почтовом отделении. И никаких помощников, которых можно выслать на задержание. Тут твоя смекалка — против его, и, возможно, твое оружие — против его. Хотя Грант от всего сердца надеялся, что до этого не дойдет. Судить мертвеца? Какой от этого прок? К тому же, в любом случае в Скотланд-Ярде не одобряли применение крайних мер. Нужно действовать осторожно и не спешить. Преследуемый, вероятно, добрался до места лишь к вечеру предыдущего дня. Чем больше у него будет времени пообвыкнуть, тем менее пугливым он станет. Поначалу ему наверняка за каждым камнем будет мерещиться сыщик, но, по мере того как он будет привыкать к местности — а Грант хорошо представлял себе эти места и их полную оторванность от внешнего мира, — у него возникнет обманчивое чувство безопасности.