Орудие войны - Паоло Бачигалупи

– Он умер, – солдат «Мерсье» дернул ее за волосы, открывая горло, – вы все мертвы.

Маля посмотрела наверх, на маску своего палача. Удивительно, но нож ее больше не пугал. Она как будто парила где-то под потолком, глядя на обмякшее тело совсем другой девушки, а не на свое. Она уже сбежала от собственной смерти.

Какая разница. Все остальные мертвы. Ее мать. Мыш. Доктор Мафуз. Ошо. Ван, Аист и Стик. Все, кого она знала, здесь или раньше, в Затонувших городах. Скоро умрет и Тул. Он весь дрожал и как будто умолял о смерти.

Маля смотрела, как второй солдат «Мерсье» поднял пистолет, чтобы всадить в него пулю. Она чувствовала, что ее собственная голова откинута назад, а горло открыто, но ей было все равно.

Она так старалась, и вот как все закончилось. Ей перережут горло, прикончат ее, как козу, в тесной грязной квартирке в странном городе.

Она столько времени убегала и пряталась, скрывалась в джунглях, выживала, пока остальные ошметки мерли в Затонувших городах как мухи. Армия Бога отрезала ей руку, солдатики смеялись и махали отрезанной кистью перед лицом. Еще один ошметок китайских миротворцев. Девчонка, которая не так выглядела, не так разговаривала и не так себя вела. Кусок мяса, который надо уничтожить.

И теперь это повторяется.

Нет.

Вдруг она вернулась в свое тело, увидела над собой солдата. Увидела нож рядом со своим горлом. А она просто лежала там, ожидая смерти. Ее вдруг затопил гнев.

«Я не мясо».

Она сжала ладонь. Поворот, удар. Как учил ее Ошо. Бедный мертвый Ошо. Но у нее остался его подарок. Поворот, удар. Протез отреагировал.

Звяк.

Тул изумленно наблюдал, как из Малиного протеза выскочил клинок. Матово-черный шип. Ее коготь.

Она всадила клинок в горло солдату.

Тот булькнул и дернулся. Он попытался ударить ее в ответ, но он уже умирал. Маля отдернула руку, и из шеи солдата фонтаном забила алая артериальная кровь. Она задвинула клинок на место, а солдат упал, давясь собственной кровью и слабо дергая своим ножом.

При виде смерти еще одного из «Мерсье» тело Тула дернулось, как от боли, но все же он обрадовался против своей воли. Маля сражалась. Не факт, что она победит, но она не сдалась.

Женщина, которая должна была убить Тула, страшно удивилась. Повернулась, вскидывая пистолет. Маля бросилась на нее, и окровавленный клинок в ее руке сверкал. Она должна была понимать, что не успеет, что пуля достанет ее раньше, но она все равно сражалась, несмотря на боль, несмотря на неизбежность поражения. В глазах ее горела смерть. Она готова была убивать солдат «Мерсье», убивать его стаю…

Нет.

Его стая – это Маля. Даже сейчас, даже умирая, она сражалась за него, защищала его от тех, с кем он не мог драться сам.

Стая.

Истинная стая.

И новые воспоминания времен Калькутты всплыли в памяти, такие чудовищные и почти осязаемые, что на миг Тулу показалось, что он сходит с ума. Его стая, его братья. Они стоят рядом с Тигриной стражей Калькутты, они прошли сквозь боевые порядки «Мерсье», сквозь строй людей, своих бывших хозяев. Люди орали и падали, как подрубленные колосья пшеницы.

Тигриная стража Калькутты и Когти «Мерсье» сражались вместе против людей.

Он все вспомнил.

Узы, сдерживающие его тело, лопнули.

Красный туман наполнил воздух.

Маля закричала, когда тело девушки, к которой она бежала, разлетелось на кусочки. На ее месте стоял Тул, покрытый кровью. Прежний Тул. Чудовищный, чуткий, безжалостный. Демон войны, который ничего не боится и ни перед кем не склоняется.

Клочки плоти усеяли пол, пятнами остались на стенах. Разорванное тело солдата рухнуло на пол. Маля упала на колени, зажимая рану на животе – адреналин схлынул, накатили слабость и боль.

Тул прошел по комнате. Кровь текла из многочисленных ран, но он вел себя так, как будто это были просто царапины.

Он схватил мертвого солдата. Мале показалось, что сейчас он вырвет у него сердце и сожрет его, но Тул только снял с него шлем и вытащил из уха наушник. Послушал пару секунд и подошел к ней.

– Ты ранена, – проревел он.

– А ты нет, что ли? – слабо засмеялась Маля.

Он покачал головой:

– Это ерунда, по крайней мере теперь. – Осторожно дотронулся до ее раны. Маля зашипела от боли. – Нужно убираться отсюда. Сейчас придут еще люди.

– Береговой патруль?

Тул коснулся наушника.

– «Мерсье». Они знают, что ничего не вышло. Перегруппируют силы. Скоро будут здесь.

Маля попыталась встать, зажимая рану.

– Нам нужны патроны. Мне нужно оружие.

– Тебе нужно лекарство… – Тул насторожил уши.

– Что такое?

– Я кого-то слышу.

Маля похромала за Тулом, который двинулся к задней части квартиры. В залитой кровью кухне громоздились тела. Тул копался в трупах, откидывая в сторону солдат «Мерсье». Отодвинул еще один труп, под которым лежал Ошо. Покрытый кровью, но живой.

– Ошо! – Маля кое-как подошла к нему.

Ошо слабо улыбнулся.

– Отлично, я-то уж думал, что мы все тут останемся, – дышал он с трудом. Маля ощупала его здоровой рукой. Одежду порвали, по всему телу виднелись царапины и синяки, но никаких серьезных повреждений она не заметила. При этом он был смертельно бледен.

– Куда тебя ранили?

– Ноги… – тихо сказал он.

Тул отбросил в сторону тело, лежавшее на нем. Маля вздрогнула.

Ниже пояса у Ошо была мешанина крови и костей. Обе ноги почти оторвало. Кровь пропитывала пол и жалкие обрывки шорт. Кровь везде.

Маля задохнулась от боли.

– Ошо, Ошо…

Она отчаянно ощупывала ноги Ошо, пытаясь найти артерии. Она должна что-то сделать. Она помнила все, чему ее учил доктор Мафуз. Дыхание, циркуляция крови… нужно остановить кровотечение. Шок. Инфекция.

– Ошо, слушай, – сказала она, – мы не в Затонувших городах. Тут есть больницы. Хорошие. Тебя вылечат.

Но Ошо смотрел на Тула, который только качал головой.

– Придут еще люди, – сказал Ошо.

– И много.

– Тогда давайте выбираться отсюда!

Лицо Ошо исказилось от боли.

– Маля, посмотри на меня. Со мной вы далеко не уйдете.

– Ты не можешь мне мешать!

Тул вырвал наушник из уха другого мертвого солдата и протянул ей:

– Слушай, Маля.

В наушнике шумело и трещало, слышались голоса:

– …ты, входите. Шестой Резервный, Второй снайпер – вы впереди. Доброй охоты. – Кто-то очень далеко отсюда спокойным голосом велел начинать резню.