Ласточки в темноте - Мария Тович

– Что, ты даже не зайдешь? – Мать из последних сил сдерживала разочарование.

– Я в прошлый раз обещал Игорьку погулять в парке. Ну, чего ты, Тоня?

– Хорошо. Возвращайтесь не поздно, – поджала губы мать.

– Да, я привезу его и поеду домой. Завтра у меня важная встреча с утра, – ответил Глеб, нажав на кнопку лифта.

Антонина свела брови, открыла рот, чтобы ответить, но двери лифта уже захлопнулись за Глебом.

– Надеюсь, ты не расскажешь матери про наш маленький секрет? – заговорщически подмигнул отец Игорю в зеркало заднего вида.

Он заезжал за Игорем один-два раза в неделю. Оставался ночевать Глеб теперь очень редко. Поначалу Антонина бесилась и часто срывалась на сына. Но потом смирилась: зато у Игорька появился отец, который искренне им интересуется. Они ездили на детские площадки, в игровые комнаты, в парки – везде, где было много детей… и их матерей.

Одинокий импозантный красавец с сыном. Заботливый отец, который не бросил сына, не забыл о нем, даже расставшись с его матерью… Так звучала легенда. Глеб очень легко знакомился с молодыми женщинами, чьи дети висели на турниках или ковырялись в песочницах. Представлялся воскресным папой, и женщины млели. Такой видный мужчина – свободный, добрый, чуткий. Мечта. Он всегда знал, к кому подойти. Интуитивно чувствовал прорехи в сердцах женщин и не забывал смотреть на безымянный палец их правой руки. Свое кольцо Глеб предусмотрительно снимал.

– Игорь, пойдем сюда. – Глеб завернул к небольшой площадке, огороженной ярким забором с зайчиками, лисичками и медвежатами.

– Но она для малышей, – заартачился мальчик. – Мне не три года. Что мне там делать? На каруселях кататься? Или в песочнице куличики строить?

– Ну, иди вон, на счетах посчитай, потренируйся, – подтолкнул его Глеб, не спуская глаз с эффектной брюнетки с кудрявой гривой волос.

Игорь, закатив глаза, уселся на низкие качели.

– Постарайся не упасть, – крикнул Глеб и примостился на скамейке около красотки с буйным афро на голове, широко улыбнувшись.

Через несколько дней они заехали за ней в спальный район на окраине города.

– Я сегодня с сыном. Его мать на работе допоздна, – соврал с жалостливой миной Глеб. – Одного не хочу его оставлять.

– Конечно, вместе даже веселее, – ответила слегка смущенная девушка. Она накинула пальто, помахала подруге, которая держала на руках двухлетнюю малышку, и упорхнула вслед за Глебом. Игорь поплелся сзади.

Все это он видел уже не в первый раз. Один и тот же сценарий повторялся с такой устоявшейся периодичностью, что ему казалось, будто попал в какой-то заевший клип. Дамы с горящими глазами, дети, с которыми матери просили посидеть друзей или родственников, Глеб – такой обходительный и вежливый. Женщины различались цветом волос, глаз, фигурами, но все они, как одна, просто светились при встрече с отцом.

Втроем они ехали в кино или кафе, а оттуда на Петровский проспект. Там у Глеба была обычная двушка на первом этаже. Игорь оставался в гостиной с пакетом чипсов, колой и телевизором. Позже там появились PlayStation и гора дисков. Глеб и его гостья уединялись в спальне, в которой из-за плотно задернутых штор всегда царил полумрак. Игорь никогда туда не заходил. Желания знать, чем там занимается отец, у него не было. Мальчик просто делал звук погромче и зависал в игре. Это была неплохая альтернатива урокам и зудящей над ухом бабке.

Потом отец вызывал такси, и женщина укатывала к себе. Каждая старалась неслышно прошмыгнуть мимо гостиной и тихонько улизнуть, не встречаясь взглядом с мальчиком. Игоря всегда удивляло, как они одинаково шушукались в коридоре с отцом. Что-то жарко шептали и хихикали. Ни одна с Игорем не попрощалась по-человечески. В лучшем случае кидала с порога: «Пока, Игорь!» Мальчик молчал, но они и не ждали ответа.

Женщины менялись так быстро, что Игорь не успевал запоминать их имена. Да и отец не утруждал себя этим, чаще называл очередную не по имени, а «ласточкой». Как ни странно, дамы с первого дня запоминали, как зовут сына их кавалера. Это могло бы быть лестно, если бы Игорь не понимал, что это не его заслуга.

Жалел ли он этих женщин? Нет. Ведь их никто насильно не тащил. Они сами с готовностью пионерок прыгали в душные объятия спальни с плотными занавесками. Ему не было их жаль и тогда, когда они, несчастные и оскорбленные, караулили Глеба на лестничной площадке или около подъезда и кричали: «Еще и ребенка сюда приплел! Животное!» Они напрочь забывали, как таяли от слов этого «животного» каких-то пару недель назад.

Как-то Глеб остался вдвоем с Игорем, проводив домой очередную счастливую даму, и спросил:

– Ну как тебе «Фифа́» новая?

– Неплохая, – коротко ответил Игорь.

– У меня фи́фа новая тоже неплохая, – рассмеялся отец.

Игорь криво улыбнулся, хотя не понял, отчего отцу так весело.

– Ничего, что ты один в игру порубился? Я в них особо не шарю. Ни в стрелялках, ни в гонках.

– Да нормально. Мне и одному интересно.

Глеб виновато улыбнулся.

– Понимаешь, ничего не могу с собой поделать. Вот хочется мне женщину, а как получу – она мне не нужна совсем. Новую подавай. У тебя с играми так же?

– Нет… – Игорь покачал головой, смутившись от неожиданных откровений отца.

– Ну, да ты пока маленький еще. Рано тебе про взрослые игры рассказывать. Но все равно молодец, что наш секрет не выдаешь. Понимаешь, так твоя мама меньше расстраивается. И тетя Лена, ты ее видел у меня дома, тоже меньше переживает, и все счастливы. Ну, разве не здорово? – Он похлопал парня по плечу.

Так продолжалось год или полтора, с детских площадок они плавно переместились в кафешки и «рыбачили» уже там.

Иногда они действительно проводили время вместе, как отец и сын, но в такие дни Игорю казалось, что у Глеба просто не клюет.

Когда ему стукнуло четырнадцать, они с отцом почти перестали видеться. Схема с идеальным папашей изжила себя. Антонина с каждым годом привлекала отца все меньше, и надобность прикрываться Игорем пропала сама собой. Но Антонина не могла так просто отступиться от своего. Однажды она неожиданно заявилась домой к Глебу, дверь ей открыла Елена. Не обращая внимания на слова хозяйки о том, что мужа дома нет, Антонина, стряхнув с сапог налипший мокрый снег, прошлась по дорогому ковру просторного фойе и присвистнула.

– Понятно, почему он от тебя не уходит. Держишь его своими деньжищами.

– У Глеба давно свой бизнес, – холодно ответила Елена.

– Тогда тем более. Хватит уже давить на жалость. Тоже мне, бедняжка. Раз больная – лечись. Вцепилась в Глеба клещами. А он жить хочет. И любить. Думаешь, он за тобой потом еще ухаживать будет? Горшки выносить? Он нормальный здоровый мужик. А ты для него балласт.