Доверие - Эрнан Диас

роста. При нулевом уровне общей инфляции сохранялись низкие процентные ставки. Цены на акции тоже были низкими, а доходность — хорошей. Никогда еще в нашей истории не инвестировалась такая большая часть национального дохода, как в тот период. Прибыль за первую половину десятилетия выросла на 75 процентов, и большая часть этого излишка перетекла на фондовый рынок, значительно увеличив стоимость ценных бумаг. Чтобы представить положение вещей в развитии, отметим, что в 1921 году сразу после рецессии индекс Доу — Джонса достиг своего самого низкого показателя: 67. В 1927 году он впервые преодолел отметку 200. Именно эта сила питала американскую промышленность. Именно она финансировала все эти головокружительные технологические инновации и их потребление. Лучше всех об этом сказал президент Кулидж: «Дело Америки — бизнес».

Как же началась эта эра изобилия? После рецессии 1921 года я решил упрочить план процветания и счел своим долгом сделать все, что в моих силах, чтобы стимулировать рынок, тем самым восстановив уверенность в завтрашнем дне, подорванную рецессией. В конце марта 1922 года я приобрел акции ряда автомобильных, железнодорожных, каучуковых и сталелитейных компаний. В течение нескольких следующих дней я довел индекс корпорации «Сталь Соединенных Штатов» до рекордной отметки 97 5/8. Акции независимых сталелитейных компаний выросли в цене, равно как и акции компаний «Болдуин-локомотив», «Международный никель», «Студебекер» и других.

Размах рынка, достигнутый на 3 апреля 1922 года, «имел лишь единственный прецедент в истории Фондовой биржи», как заключила на следующий день «Нью-Йорк таймс». «Таймс», которая по своему обыкновению не желала признавать моих заслуг, назвала процесс, сплотивший рынок, «таинственной силой».

Я привожу в пример именно эти операции, имевшие место весной 1922 года, просто потому, что они суть исторические вехи. Тот апрельский день положил начало периоду, который не имел ничего общего с «пузырем», но заложил основы для будущего великого изобилия. В последующие годы я провел предостаточно операций такого рода, которые позволили множеству американских предприятий, производителей и корпораций увеличить выпуск своих акций и капитализироваться. Это моя история. И это тот фон, на котором читатель должен рассматривать 1929 год.

Финансовая устойчивость: больше неопровержимых фактов и цифр. Сделать доступным для среднего читателя.

Я всегда сторонился политики и отказывался от всех предложенных мне должностей. Но я с гордостью могу сказать, что в течение этого времени я помогал направлять официальную денежно-кредитную и торговую политику в верное русло, предоставляя неофициальные консультации, когда ко мне обращались. Эти дружеские отношения с правительством начались в 1922 году, когда президент Уоррен Г. Хардинг позвал меня и других бизнесменов в Белый дом, чтобы помочь ему выполнить свое предвыборное обещание принести процветание нашему народу, выраженное в лозунге: «Америка — прежде всего».

Благодаря снижению налогов и введению защитных тарифов, за которые мы так долго выступали, производство достигло рекордно высокого уровня, а занятость неуклонно росла по всей стране. В 1921 году максимальный налог на сверхприбыль составлял 77 процентов. К 1929 году мы сумели снизить его до 22 процентов. Вместо того чтобы наполнять казну в Вашингтоне, эти деньги возвращались в бизнес, создавая новые рабочие места для трудолюбивых американцев. Я рад, что смог оказать содействие в формировании этой денежно-кредитной и фискальной политики и помог направить рынок по верному пути.

Сказочный успех 1926 года. Беспрецедентные триумфы. Историческая картина.

В этот период я увидел исполнение судьбы не только нашей великой нации, но и моей собственной. Всего за несколько лет до того мы с Милдред вселились в наш новый дом на Восточной 87-й улице. Недолгое время, пока ее не поразила слабость, ставшая первым симптомом болезни, жизнь была

Короткий абзац о Милдред, домашние радости. Дом — утешение в эти счастливо-безумные времена.

МЕТОД

О моей роли на рынке написано немало всяких небылиц. И слишком долго публика мусолила мое «предвидение» колебаний биржевых курсов, особенно во время моих рекордных достижений 1926 года и событий, начавшихся три года спустя. Поэтому мне будет простительно задержаться на этом для краткого изложения фактов.

Говорят, что образование ребенка начинается за несколько поколений до его рождения. Я с этим согласен, и мое финансовое образование началось более века назад, с моего прадеда Уильяма, от которого я унаследовал предпринимательскую смелость. Это наставничество продолжил мой дед, наделивший меня математическим складом ума. И завершил отец, передавший мне часть своей безошибочной интуиции. Около 1922 года я переплавил это богатое интеллектуальное наследие в метод моего собственного изобретения.

Моя настоящая работа начинается после последнего звонка, когда я исследую и анализирую мировые события. В течение многих лет я вел тщательные записи и графики финансовых и промышленных тенденций во всем мире. Как я написал в главе II, настоящий бизнесмен — человек энциклопедических познаний. Но размах моих интересов таков, что я никогда бы не смог управиться с огромным объемом собранной информации. Поэтому я набрал статистиков и математиков, сформировав настоящий мозговой центр. Под моим непосредственным руководством эти исследователи изучают и оценивают биржевые и производственные отчеты, прогнозируют будущие тенденции на основе прошлых и вычисляют закономерности в психологии толпы.

Затем я подвергаю все эти факты строгому математическому анализу и сопоставляю их со статистическими и вероятностными моделями, которые разработал за эти годы. Отправной точкой для этой системы стала моя ранняя работа под руководством профессора Кина в Йельском университете, описанная в предыдущей главе. На протяжении всей своей карьеры я расширял и приспосабливал эти открытия к особым требованиям финансов. В результате возникла радикально новая сеть вычислений и алгоритмов, адаптируемая к широкому спектру деловой активности.

Читатель поймет необходимость осмотрительности с моей стороны и извинит за нежелание углубляться в этот конкретный предмет. Достаточно сказать, что выводы, получаемые под конец этого процесса, лежат в основе моих торгов, ежедневных операций и долгосрочных планов. Все прочее, происходящее в торговом зале, представляет собой не более чем исполнение этих решений.

Немало было пересудов о моей способности «летать вслепую» в тех ситуациях, когда лента не поспевала за объемом биржевых торгов. На протяжении моей карьеры мне всегда помогала интуиция, в значительной мере создавшая мне репутацию. Но чтобы быть неизменно успешным, инвестор должен следовать правилам. Сочетание научного подхода и обработки огромных объемов информации с моей интуицией — вот источник моего превосходства, результаты которого столь часто приписывались «волхвованию». Именно эта уникальная комбинация инстинкта и методичности всегда позволяла мне опережать бегущую ленту. Даже в эти более спокойные времена, сдерживаемые удушающим законодательством, я по-прежнему процветаю благодаря этой моей формуле. Но о своих текущих достижениях я поведаю в заключительной главе этой книги.

СУДЬБА ПРЕДАННАЯ

Рынок всегда прав.