Почти нормальная семья - Маттиас Эдвардссон

В дверях дома нас встретила Александра и уставилась на нас большими глазами:

– Это вы?

За ее удивлением скрывалось внутреннее неудовольствие. Возможно, Ульрика этого не заметила, потому что она без малейших сомнений вошла в квартиру, обняв Александру:

– Мы понадеялись, что вы дома. Я послала эсэмэску, но ты не ответила.

Александра взглянула на меня через ее плечо.

Из глубины квартиры показался Дино, в одних шортах, с пивом в руке. Увидев нас, он широко улыбнулся и полез обниматься.

– Как вы? – спросила Александра. – Как Стелла?

Когда мы рассказали о том, что случилось – вернее, не случилось – в последние дни, Дино потащил меня в гостиную, где возбужденный телекомментатор пыхтел из телевизора, в то время как из колонок лилась спокойная музыка. Балконная дверь была нараспашку, и с улицы в комнату проникали приятные запахи бабьего лета.

– Два – один, – сказал Дино, указывая на экран.

– Ну хорошо.

Трудно описать, насколько мало меня все это интересовало.

– У тебя усталый вид, – сказал он. – Вот, держи пиво.

Крышка зашипела, и я принял из его рук холодную бутылку.

– Амина уже получила расписание. И знаешь что? Они поставили обязательные занятия и контрольные на субботу. Разве можно так делать?

Я не понимал, говорит он всерьез или шутит.

– Во всяком случае, я позвонил туда.

– Правда?

– У Амины по субботам бывают важные матчи. Кажется, они поняли. Во всяком случае, мне так показалось.

Я обернулся, ища глазами Ульрику и Александру, застрявших в кухне. На самом деле мне не хотелось разговаривать с Дино. У меня вообще не было сил общаться. Я пошел туда по одной-единственной причине.

– Помнишь, мы всегда говорили, что Амина хорошо ориентируется в книгах, а Стелла на улице? – сказал Дино. – Они прекрасно дополняли друг друга – и на поле, и в жизни.

– Угу.

Мне трудно было сосредоточиться, когда из колонок лилась музыка, а из телевизора – взбудораженный голос футбольного комментатора, к тому же из кухни доносились голоса наших жен.

– Стелла не сдается, – продолжал Дино. – Она борец.

Я что-то пробормотал в ответ и подошел к колонке:

– Можно я выключу?

– Конечно, – ответил Дино, и я вырубил музыку.

В кухне наши жены говорили о Стокгольме. Александра сказала, что это хорошая идея – ненадолго уехать.

Я покосился на дверь в комнату Амины.

– Она дома? – спросил я.

Дино покачал головой.

– Ее нет?

– Нет.

Он почесал в затылке и выпил несколько больших глотков пива.

– Она в своей комнате? – спросил я, указывая на дверь.

– Нет, ее нет дома.

Я шагнул вперед и положил руку на ручку двери.

Тайное всегда становится явным.

– Какого черта? Прекрати!

Дино вскочил с дивана.

– Амина! – произнес я и открыл дверь.

Она сидела за столом в глубине слабо освещенной комнаты и читала. Она едва успела обернуться.

Дино кинулся вперед и вцепился в меня. Обхватив меня обеими руками, он вытащил меня из комнаты.

– Прекратите! – услышал я крики Ульрики и Александры.

Но Дино не прекратил. Он заломил мне руку за спину так жестко, что чуть не сломал ее, и толкнул меня перед собой.

– Что вы делаете? – крикнула Ульрика.

Александра побежала следом и потянула Дино за локоть:

– Прекрати!

– Этот тип сейчас пойдет вон отсюда, – сказал Дино и вытолкнул меня в прихожую, где уперся коленом мне в крестец и прижал меня щекой к стене.

– Ты спятил, – сказал я.

Среди всеобщего хаоса я заметил испуг в глазах Ульрики.

– Что произошло?

Я попытался ответить, но Дино перекричал меня:

– Он силой ворвался в комнату Амины!

– Что ты творишь? – спросила Ульрика.

От жесткой хватки Дино я застонал. Я ожидал, что он ответит на вопрос Ульрики, что сейчас последует какое-то объяснение всему этому бессмысленному насилию. Только когда мне удалось повернуться, я понял, что Ульрика призвала к ответу не Дино, а меня.

– Ты что, зашел в ее комнату? Без разрешения?

Ульрика прижала ладони к лицу. Ее щеки побледнели.

Я ничего не понимал. Что я такого сделал? Я всего лишь старался сохранить свою семью. Все случившееся сильно повлияло на меня. Но я верил, что в лучшую сторону. Как отец я стал лучше, чем когда-либо. Я делал все для своей семьи. Ульрика должна была бы это оценить.

– Адам… – проговорила она. – Пожалуйста, прошу тебя.

Дино взглянул на меня с сочувствием. Когда он ослабил хватку, я немедленно вывернулся, но споткнулся об обувь, стоявшую на коврике у двери, упал спиной назад на входную дверь и сполз по ней на пол.

– Она лжет, – проговорил я. – Она знает куда больше, чем рассказывает.

Все трое смотрели на меня так, как смотрят на человека, только что признавшегося, что он болен неизлечимой болезнью.

– Я вам сочувствую, – сказал Дино. – Но не впутывайте в это Амину.

Ульрика медленно кивнула, а Александра обняла ее:

– Естественно, мы поговорили с Аминой. Она ничего не знает о том, что произошло.

– Понимаю, – проговорила Ульрика. – Надеюсь, вы простите нас. Мы не в себе.

Мне удалось надеть ботинки и куртку и выбраться на лестницу. Мозг отказывался работать. Мысли проносились мимо, как обезумевшие лошади, в ушах свистело и гудело, а перед глазами вставали разные картины. Не знаю, говорил ли я что-то по пути на улицу. Не помню, может, что-то бормотал или кричал. Все это как белое пятно в памяти. Временное помутнение сознания. Полагаю, что опытный адвокат смог бы доказать, что в тот момент я не отвечал за свои поступки.

Остаток выходных я пролежал с температурой и невыносимой мигренью. Перейти с кровати на диван было невероятным подвигом. Я питался киселем из шиповника и таблетками от головной боли.

– Может, тебе обратиться за помощью? – спросила Ульрика.

Я выключил телевизор. Каждый негромкий звук звучал у меня в ушах как оглушительный вой.

– Чем мне может помочь врач?

– Я имела в виду не врача.

Я подтянул плед до подбородка.

– Может быть, тебе нужен кто-то, с кем можно поговорить, – сказала она.