Бангкокская татуировка - Джон Бердетт

Теперь остается отыскать Денизу и с недельку лупить, пока она не дойдет до нужного состояния и не будет готова выложить все, что знает о Зинне, в обмен на существенное смягчение приговора суда, который в противном случае окажется однозначным — смертная казнь. Что может быть яснее и приносить такое удовлетворение, как подобное расследование? Не могу не признать, что и в твоей системе, фаранг, есть определенные плюсы. (Повышение в звании — тебе меня не обойти!)

Но почему звонит мобильник и почему у меня нехорошее предчувствие? На экране телефона я увидел номер Руамсантии.

Тон подавленный.

— Придется выпускать этого Чеза Бакла.

— Что ты сказал?

— Наши эксперты в итоге решили, что порошок, который он вез, просто-напросто сахарная пудра. Утверждают, будто во время тестов пользовались грязными инструментами, что и повлияло на результат.

— Продались Зинне?

— Без вариантов. Генерал прислал к нам влиятельного адвоката, который объяснил, как мы не правы, держа под стражей Бакла. Затем Викорну позвонил директор полиции и приказал его отпустить.

— Как полковник это принял?

— Сидит в кабинете и размахивает револьвером.

Я попрощался с сержантом, но прежде чем позвонить боссу, сделал глубокий вдох.

— Уже слышал, Сончай?

— Да, придется отпускать.

— Представляешь, что будет с моим лицом?

— Представляю.

— Я стану для всех посмешищем.

— Не обязательно. Можем отправить порошок на повторную экспертизу. Например, за рубеж, в лабораторию фарангов.

— И получим два противоречащих друг другу вывода. Этого ему будет довольно, чтобы вывернуться.

— Но вы же не можете так все оставить?

— Тайцы смеются над неудачниками. А я в этом деле выгляжу типичным неудачником. Подставил его — он ушел. Схватил его курьера — он отмазал.

Что можно ответить? Все так и было.

— Будь начеку, — предупредил уныло полковник. — Он на этом не остановится, — и разъединился.

Я снова в баре. Вечер выдался настолько тихим, что я уже подумывал пораньше закрыться, как вдруг зазвонил мой сотовый. Говорил полковник полиции района Клонгтауй. Коренастого, мускулистого, невероятно уродливого и всего в татуировках фаранга обнаружили утонувшим в реке. Кто-то ему сообщил, будто я могу располагать сведениями об этом человеке. Делать нечего, набрал номер Лека, попросил его взять такси и заехать за мной в бар.

На перекрестке улиц Ратчадафисек и Рамы IV Лек не выдержал:

— Никогда не был в Клонгтауе. Там так ужасно, как говорят?

— Вроде того.

— Вы не опасаетесь ехать туда ночью вдвоем?

— Мы полицейские, Лек.

— Знаю. Я боюсь не за себя. С вами чувствую себя в безопасности и ничего не боюсь. Вы для меня словно Будда.

— Перестань говорить такие вещи.

— Потому что вы не крутой коп? Но я люблю вас за то, что вы для меня сделали, и не могу не прислушиваться к своему сердцу. — Я вздохнул. — Можно узнать, когда мы поедем знакомиться с моей старшей сестрой?

— Когда оба будем готовы — я и ты.

Правда заключалась в том, что я никак не мог набраться смелости представить Лека Фатиме. Стоило потянуться к телефонной трубке, как в мозгу возникала одна и та же картина: она заживо пожирает малыша.

— Слушай, Лек, — продолжал я, — помнишь, ты как-то сказал, что путь транссексуала — из наиболее тернистых и это самая одинокая дорога для тех, кто ее выбирает.

— Я не выбирал. Выбрал дух, спасший мою жизнь.

— Все так. Возможно, и Фатима — избранница того же духа. Но я должен в этом убедиться. У меня такое ощущение, словно твоя жизнь в моих руках.

Лек положил ладонь мне на колено и на мгновение задержал.

— Будда просветит ваш ум. Вы настолько ушли вперед, что почти уже с Ним.

— Я вовсе этого не чувствую. А чувствую совершенно иное — будто развращаю юнца.

Лек улыбнулся:

— Это лишний раз подтверждает вашу святость. Но я должен идти своим путем. То, о чем мы рассуждаем, — моя судьба. Моя карма.

— Справедливо.

— Вы дадите мне взаймы на коллагеновый имплантат для вживления в бедра и грудь?

— Не откажу, — буркнул я.

Клонгтауй — овеществленное тяжкое преступление в форме живописного народотворчества. Талат (рынок) — психологический центр, квадратный акр зеленых зонтов и брезентовых навесов, под которыми на платках бедных женщин разложен злой высушенный перец, вперемешку навалены живые и зарезанные куры, в деревянных клетках ропщут на судьбу утки, в пластмассовых сосудах можно проследить все стадии предсмертной агонии любых разновидностей крабов, задыхающихся на жаре в свежей и подсоленной воде. Прямо на улице мясники разделывают тушу буйвола. Повсюду фрукты: ананасы, апельсины, джекфруты, плоды дуриана, грейпфруты, связки дешевого хлопка и всевозможные инструменты (обычно из такого низкопробного металла, что ломаются при первой попытке что-либо ими сделать). Я объявил личную вендетту нашим отверткам, которые гнутся, точно оловянные. Они скорее вывернут наружу все жилы из того, кто ими работает, чем завернут хотя бы единственный шуруп. И прочее в том же духе.

Неподалеку выросли лачуги из гофрированного железа — шедевр местной воровской архитектуры. Помещения тайно соединены подозрительными переходами, где так и хочется разыграть сцену погони. Но большинство окружающих площадь зданий — трехэтажные магазины в китайском стиле. Переулки дают хорошее представление, чем торгуют здешние лавки: перед одними сочатся черным маслом автомобильные двигатели в сборе, перед другими гордо выставлены кондиционеры всевозможных размеров. На прилавках навалены контрафактные компакт-диски, у магазина электроники тротуар перегораживают новейшие стереосистемы. В этом месте не встретишь фарангов — о нем не знают, а если слышали, предпочитают держаться подальше. Медленно текущие толпы людей — такой же местный продукт, как салат сомтам, — не экзотичнее риса.

На заметку: на территории района Клонгтауй находится главный порт на реке Чао-Прая, где испокон веку разгружались суда. Имеются даже старые фотографии в тонах сепии: наши предки в традиционных черных штанах в три четверти, с голым торсом, с длинными черными волосами, заплетенными со лба назад в красивые хвостики, разгружают товар вручную на ужасной жаре. И многие от твоего опиума, фаранг, уже пришли в крайнее изнеможение.

В двух улицах отсюда — прекрасный таможенный ангар и комплекс зданий таможенного управления Таиланда. Сама река — можно переплюнуть, и многие коренные жители этого суматошного местечка построили себе хибары по другую сторону русла. Паромщики, совсем как в средневековье, поднимая высокую волну, за двадцать бат перевозят бедняков с одного берега на другой в самодельных каноэ с подвесными моторами «Ямаха». Одним словом, всем известно, что основная отрасль здесь — фармацевтическая, поскольку в Таиланде нет другого места, где на одной квадратной миле делового пространства на речном берегу так дружно уживаются наркоторговцы, наркоманы, важные люди, полицейские и таможенники. Поэтому неизбежно сюда переместили свои штаб-квартиры все, кто связан с этим бизнесом: наемные убийцы, гангстеры-ростовщики, вымогатели. Я немного удивился, что полковник Бумгард лично заинтересовался каким-то рядовым «трансом-808», и сначала опасался, что примет нас враждебно, поскольку считался врагом Викорна. Но он оказался воплощением самой любезности и поздоровался из своей машины со мной и Леком.