Предел желания - Евгений Смагин

Кроме меня, раздумчиво оцепеневшего, совсем не шевелился только Боцман, правда, он еще и пускал зеленые слюни. Профессор Сноу наливал кофе из термоса. Научник присел на корточки у противоположной от входа стены композитной коробки, и происходящее его, кажется, не особенно пугало.

Отбиваться от мутантов не профессорское дело, для этого нанята охрана, ей за это платят. Судя по всему, док вообще рассчитывал остаться чистеньким вплоть до самого победного конца, если таковой наступит, конечно. Если же нет и миссия потерпит фиаско… профессор наверняка припас какой-нибудь хитроумный план, дающий ему возможность шустро слинять и спасти свою высокоученую шкурку. Знаем мы этих яйцеголовых чистоплюев, знаем! Не снимая белых комбинезончиков, всю планету в постапокалиптический полигон превратят и будут через микроскопы рассматривать, как проистекают запланированные процессы разложения и распада…

Полковник Вильсон нацепил на голову приват-шлем коннектора и общался с кем-то, связавшись с большой землей. Другим не было слышно, что он говорит, но, судя по усиленной жестикуляции, матерый вояка был в бешенстве от грубейшего прокола коллег. Пит сидел в метре от Боцмана, смотрел на него и все перекладывал, перекладывал с места на место свою «первичку». У парня явно не укладывалось в голове, как же мог его напарник погибнуть так быстро, и что самое обидное, настолько бездарно!

Маленькая Смерть, и это было странно, нервничала. Она не находила себе места, расхаживала по куполу туда-сюда и посматривала на Джастина Би Сноу, тело которого нанялась охранять. Что-то ей до такой степени не нравилось, что она не смогла сохранить спокойствие. Возможно, док обманул ее, при найме введя в заблуждение относительно степени опасности предстоящего рейда… Но я почему-то думаю, Блейдра напастей Ареала не боится. Что-то другое не дает покоя девице. Знать бы, что.

Пабло, сложив руки на груди, тоже расхаживал туда-сюда, ухитряясь не сталкиваться с Блейдрой. Но выглядело это хождение как прогулка задумавшегося философа, а не метания испуганного юнца.

Майор и лейтенант лихорадочно проверяли свою экипировку. Слабосильные почему-то всегда уверены, что оружие и защита могут повлиять на исход противостояния с окружающей средой. Не представляю, какой садист вытурил в опаснейший рейд этих штабных крыс, но им двоим точно здесь не место, лишние они по всем параметрам… Или я о них не знаю чего-то главного?

И только Падальщик внешне выглядел абсолютно бесстрастным. Внутренне, я уверен, он точно так же не парился. Его не интересовало, почему так получилось, он не тратил время и силы на бесполезные размышления. Матерого сталкера интересовало только одно: что будет дальше. Как выбраться из сложившейся ситуации? Он успел выпустить летающий «электронный глаз», до того, как наша ловушка захлопнулась. И теперь, сидя на полу, внимательно изучал внешнюю картинку на портативном экране пульта. Прикидывает, насколько глубоко мы вгрузли. Настоящий железный человек, не знающий, а может, не помнящий, что значит «распускать нюни».

— Ну, что нам говорит шпионская электроника? — спросил я негромко Падальщика, шагнув к нему и опускаясь рядом на пол.

— Шпионская электроника говорит, что в логове шес-сте-ро совсем мелких стофунтовых ублюдков, — ответил сиплый металлический голос, — а взрослых уродов возле них пока не видно. Четверых подрос-стков мы прикончили, за них отдали одного своего бойца. Еще четыре твари бродят в округе, в пределах видимости, но тоже все подростки, фунтов до пятисот, с-старшие братья и сестры мелких. По-настоящему крупных не заметно.

— Нам повезло, — заметил я, — что взрослых диаблеро просто не было дома, но они скоро появятся, и пока светит луна, я бы никуда отсюда не совался.

— Отс-сидеться не получится, — просипел Падальщик, — у нас четкий график движения.

— Да, — согласился я, — может, выходить и надо, но ты же понимаешь, что пара взрослых диаблеро под покровом лунного света укокошит половину группы, прежде чем мы куда-нибудь пробьемся. А вдруг там их больше, чем папа и мама этого выводка?

— Нас всех когда-нибудь укокошат, — резонно заметил Падальщик.

— Давай не будем о вечном, коллега. Лучше скажи, твои маленькие злобные потрошители при тебе? — поинтересовался я.

— Конечно, — подтвердил Падальщик, — ты же з-знаешь, я люблю игрушки, но они годятся для развода тупых созданий. Умное шакалье на них не купится.

— Как сказать, — возразил я, — от жратвы диаблеро никогда не отказывались. Боцману пора проветриться, иначе он тут всех нас позаражает.

Последнюю фразу я сказал громко, чтобы слышали другие коммандос. Падальщик-то понял, к чему я клоню, еще когда услышал вопрос о любимых игрушках. Теперь он, оскалившись, достал горсть шариков размером с лесной орех.

Боцман уже стал совсем плохой. Один глаз у него вытек, и проснувшийся жрательный рефлекс вынудил начать жевать свой собственный язык. Падальщик цепко ухватил агонизирующего солдата за волосы, запрокинув тому голову, и заставил проглотить свои гнусные «орешки».

— Что вы делаете?! Немедленно прекратите, — внезапно вмешался в происходящее майор Крауни.

Представитель Конгресса забыл, что находится не у себя в кабинете, и метнулся к нам. Меня не устраивал театр, который мог разыграть штабной, поэтому коротким ударом в лоб я усадил майора на пятую точку. Его оруженосец попытался вмешаться, однако жало моего «Серпа», замершее в сантиметре от горла майора Крауни, остановило лейтенанта.

— Слушайте с-сюда, господа предс-ставители закона, — злобно прошипел я, и голос мой был скрежещущим, напоминающим тембр Падальщика, — у себя с трибуны будете вещ-щать, что и кому надо делать! Если еще раз кто-то попробует встать на моем пути, пускай с-сразу вспоминает, всех ли родственников упомянул в завещании.

Больше никто не стал вмешиваться, и Падальщик, завистливо зыркавший, как я забавляюсь с майором, словно тряпичную куклу схватил Боцмана, отпер засовы, приоткрыл крышку люка и выбросил бывшего солдата наружу. Благодаря «оптоэлектронному глазу», функционирующему там, мы имели возможность видеть, что случилось дальше.

Патрульный попытался встать, но тут же был сбит и растерзан невидимыми пастями и когтями. Словно по волшебству, куски плоти и костей мертвого туловища исчезали вместе с броней. Взрослые — ЖРАЛИ. Здесь они были, здесь, папаша и мамаша выводка, просто «глаз» их не видел. Луна продолжала светить на полный вперед, будто диаблеро ее наняли с целью обеспечения маскировки.

— Эй, уроды, хотите поиграться? — спросил Падальщик, поглядывая на экран пульта летающего «глаза». Полукиборг уже достал другой пульт, совсем маленький. — А мои крошки очень хотят! — он нажал кнопку и активировал миниатюрных потрошителей.

Я знал, что гладкие шарики, внедренные в диаблеро, где-то там, внутри тварей, ощетинились множеством игл и принялись в буквальном смысле слова потрошить изнутри монстров, трудно уязвимых снаружи… Одиночный вой, захлебывающийся и прерывистый, вынудил сделать поправку: Боцман достался на обед все-таки одному монстру, который сейчас катался по земле, раздирая когтями себе внутренности, пытаясь избавиться от невыносимых страданий. Бесполезно.