Полковник трех разведок - Богдан Иванович Сушинский

наверняка сумеет найти издателя, а то и сам профинансирует, понимая, что в накладе не останется.

— Обдумаем, полковник, — сдержанно заверила Курагина. — Всё обдумаем. Сейчас важно определиться с первым этапом операции «Переправа», которая, если я всё правильно понимаю, уже началась.

— Конечно же началась, — подтвердил Пеньковский, но при этом имел в виду не их «кафешный заговор», а недавнюю встречу с английским разведчиком Винном. О которой знать Курагиной пока что не положено было.

Москва. Военно-воздушный атташатпри посольстве США.

Апрель 1961 года

— Нет, мистер Дэвисон, — вместо приветствия услышал помощник военно-воздушного атташе, как только поднял трубку, — сколько бы лет ни прошло, а встретить старого доброго Ангела Божича всегда приятно. Даже если эта встреча происходит в такой угрюмой, нелюдимой стране, как Россия.

Капитану понадобилось несколько мгновений, чтобы прийти в себя, тем не менее усилием воли он заставил свой голос звучать как можно обыденнее.

— Что не вызывает никаких сомнений, господин Божич, он же Бош, он же… Встретить вас, причем в любой доступной части мира… Что может быть приятнее?

— Уверен, что вас заранее известили о моем появлении в Москве.

— Ни в одной стране мира появление столь колоритной личности, с таким перечнем оперативных псевдонимов незамеченным оставаться не должно.

— Да вы прочитываете мои мысли, капитан.

— Удивляет только, что слишком затянули с этим «звонком вежливости».

— Только потому и затянул, что считал необходимым подготовить ваш собственный «визит вежливости» в мои апартаменты.

— Звучит интригующе.

— О нет, не опережайте события. Настоящая интрига ждет вас чуть позже, и в моих апартаментах.

— Во всё том же отеле «Националь»?

— …Коридорные ковры которого вы успели истоптать на пару с британцем Гревиллом Винном?

— Вы уже в курсе? Хотел бы я иметь доступ к источнику вашей информации.

— Доступ к такому источнику всегда обходится очень дорого. Даже доступ, не говоря уже о ценности каждой отдельной информации.

— Ваша коммерческая жилка уже давно не удивляет меня.

— Что всегда упрощает общение между партнерами.

— Так о встрече в каком отеле пойдет речь? И можно ли рассчитывать при этом на встречу с вашим информационным добродетелем?

— Вы же знаете: я терпеть не могу отелей, — деликатно ушел Ангел Божич от заготовленной для него словесной «растяжки». — Особенно пятизвездочных. В моих идеалах больше всего ценится образ философствующего отшельника.

— Уж не хотите ли сказать, любезнейший, что и здесь, в дивной дали от Швейцарских Альп, вы тоже успели обзавестись неким «Горным приютом»?

— Не успел, однако в принципе… Дело в том, что в Союзе я представляю правление Швейцарского отделения Международного Красного Креста.

— Даже так?! — не смог удержаться от изумления капитан.

— Не сомневался, что, услышав это признание, вы будете приятно удивлены.

— Нет, и в самом деле! Ангел Бош — в роли представителя Красного Креста!

— Как один из наиболее активных его волонтеров, а также финансовых и прочих благотворителей. А также — как один из руководителей Всемирной христианской миссии «Обитель Спасителя». Кстати, после завершения войны мой «Горный приют» стал официальным пансионатом для ветеранов войны, пребывающим под патронатом этой же христианской миссии «Обитель Спасителя», и тоже сотрудничающей с Красным Крестом.

— Подавляющее большинство ветеранов приюта, естественно, составляли германские офицеры.

— Вперемешку с австрийскими и некоторыми другими, в основном уходившими из советской оккупационной зоны. Кстати, в этой обители и сейчас достаточно многолюдно. Впрочем, мы отвлеклись. Важно, что свой нынешний «горный приют» я нашел в швейцарской миссии Красного Креста, которая, кроме всего прочего, пользуется правом дипломатической экстерриториальности. В её старинном особняке Гостевого дома, именуемом теперь «Обителью Спасителя».

— Правом экстерриториальности? Это многое объясняет.

— Именно здесь, в Гостевом доме, я и намерен ждать вас, капитан, в течение ближайших трех часов. Пропуском вас обеспечат. Записывайте адрес.

— Благодарю за приглашение, господин Божич, но, видите ли… — замялся Дэвисон, — именно сегодня у меня должна состояться важная встреча с представителями…

Однако Божич тут же прервал его стенания.

— Перенесите её, Дэвисон. Отложите все прочие дела. Жесткость моих временных рамок предопределена одним важным обстоятельством. Как раз в это время в миссии вас будет ждать человек, встреча с которым способна оправдать и вашу спешку, и ваши моральные издержки перед некими третьими лицами, и даже некоторые деловые потери.

— Похоже, вы успели в совершенстве овладеть «языком дипломатии».

— Точнее, «языком образованной аристократии». Вам ведь наверняка говорили, что мои предки происходят из древнего сербо-итальянского княжеского рода.

— Естественно, естественно, кое-какие отзвуки этой молвы достигали и наших кабинетов, — как бы про себя пробубнил капитан, не решаясь признаться, что на самом деле об аристократических корнях Божича слышит впервые.

Мало того, ему даже в голову не приходило причислять его к когорте людей благородного происхождения. К династии разбойников-гайдуков, сумевших сколотить нужное состояние, — это другое дело.

— Причем одна из итальянских ветвей его восходит к истокам «черной знати». Надеюсь, вам известно, что кроется за этим термином?

— В общих чертах, — еще невнятнее проговорил помощник атташе.

— Так что, как говорили древние, «Noblesse oblige», что означает: «Благородное происхождение обязывает». Однако не будем терять времени, записывайте адрес.

Впрочем, уже минут пятнадцать спустя в кабинете Дэвисона вновь раздался звонок, и почти баритонный женский голос от имени господина Боша уточнил: в связи со вновь возникшими обстоятельствами встреча с ним состоится на час позже. Но уже в хорошо знакомом господину капитану ресторане «Охотный ряд», больше известном в среде его завсегдатаев под неофициальным названием «Купеческий».

Услышав это название, капитан удивленно вскинул брови. В последние месяцы он и в самом деле несколько раз побывал в этом ресторане, поражавшем воображение безвкусным, но дорогим, по-настоящему купеческим убранством, а еще — чувственным «музицированием» недавно возникшего цыганского ансамбля. Из-за которого Дэвисон, собственно, и назначал встречу в «Охотном ряду»

Однако дело не в этом. Его поразило, что кому-то из окружения Боша известно было о его посещениях этого богоугодного заведения. «Ничего не скроешь, пребывая в этом городе и в этой должности, — удивленно покачал головой. — Причем никогда не предугадаешь, у какой именно службы и какой страны находишься в тот или иной час «под колпаком».

Недовольно покряхтев, помощник атташе взглянул на часы. Как всякого пунктуального делового человека… Да что так, как всякого истинного американца с неистребимыми британскими корнями подобные переносы его раздражали. Тем более что у него тоже появлялись некие «вновь открывшиеся обстоятельства». Тем не менее на встречу он всё же прибыл, хотя и с пятнадцатиминутным опозданием, да простится ему.

Москва. Ресторан «Охотный ряд».

Апрель 1961 года

Почти все столики в ресторане были свободны, но именно поэтому Дэвисон какое-то время нерешительно осматривался, прежде чем выбрать место у разукрашенного