Летун - Елена Первушина

Однако им пришлось провести еще одну ночь на станции, и только утром долина развернулась перед ними, сверкая на солнце синевой воды, заливающей широкие террасы и отражающей небо, и чернотой тянущихся из воды молодых ростков. Над долиной царил огромный водопад – горная река, стекавшая с ледников, прыгала здесь с высокой скалы и дробилась внизу на тысячи мелких ручейков, растекавшихся по полям. Здесь растили водяной хлеб – большую часть водяного хлеба, которую потребляли острова.

Еще долина славилась своими сельскими театрами – они были здесь почти в каждой деревне. Зимой сюда собирались целыми семьями горные аристократы и торговки с островов якобы для того, чтобы насладиться «простым искусством простого народа», а на самом деле – чтобы обговорить цены на водяной хлеб и коровью шерсть и совершить сделки. Если кому и доставляли искреннее удовольствие представления, полные грубоватого юмора и недвусмысленных намеков, так это самим крестьянам – рабам. Они высмеивали аристократов и торговок со сцены, в то время как те делили их хлеб.

Но сейчас полевые работы были в самом разгаре, и крестьяне бродили по колено в воде, где спешно завершая посадку, где опрыскивая ростки смесью китового жира и уксуса, чтобы защитить их от вредных насекомых. Их заунывные песни заглушало торжествующее бравурное кваканье лягушек – те справляли свадьбы и наслаждались жизнью, не заботясь о завтрашнем дне.

Но Янтэ и ее проводник не стали спускаться в долину. Они обогнули ее по крутому склону и начали взбираться дальше в гору. Вечером, когда Янтэ вышла на порог очередного постоялого двора, она не смогла сдержать крик восхищения: долина под ней светилась в темноте неярким мерцающим светом, словно повторяя рисунок Небесной Спирали. Оказалось, что на полях в это время выводятся тысячи огненных жуков. Как объяснила хозяйка постоялого двора, эти жуки были лучшими друзьями крестьян – они пожирали надоедливых кусачих мух, а также служили светильниками тем, у кого не хватало денег на свечу.

Еще через день путники поднялись до чайных плантаций. Здесь работали женщины, которым было позволено лишь зимой навещать свои семьи. На щеке каждой работницы темнело клеймо – знак того, что никто не захотел заплатить за них выкуп и теперь они навек являются собственностью одной из семей горных аристократов.

Еще через день перед Янтэ открылись горные луга, где нагуливали шерсть коровьи стада. Со склонов горы сползали низкие облака и окутывали местность тонкой серой пеленой. Однако цель путешественников находилась еще выше: у верхней кромки лугов начинался обрыв, над которым на широком плато и располагался замок Ароней. Добравшись до подножия плато, они нашли в расселине дрова и разожгли сигнальный костер. Для Янтэ спустили подъемник – деревянную клетку, укрепленную наподобие колодезного журавля. Она попрощалась с проводником, залезла в клетку и вознеслась высоко над лугами и пасущимися коровами.

* * *

Замок Ароней точнее было назвать крепостью: вдоль края плато тянулась широкая стена с несколькими башнями и пряслами. За стеной же начинался пышный сад, в глубине которого прятался дом.

Сад был усыпан цветами: деревья вдоль дорожек оплетала цветущая глициния и пурпурная лиана, на садовых площадках вокруг бассейнов росли снежноцветы, «шаровые молнии» и азалии, окруженные островами маков, на воде качались кувшинки, а перед самым домом расстилался настоящий цветочный ковер.

– Как вам удалось вырастить столько цветов так высоко в горах? – спросила Янтэ у слуги, который сопровождал ее.

Он тоже был «клейменым» – похоже, аристократы не держали наемной прислуги.

– Это было трудной задачей, госпожа, – с гордостью ответил он. – Слава горам, здесь бьют источники, так что водой мы обеспечены. А вот всю землю пришлось поднимать вверх из долины, и каждый год мы досыпаем новую и смешиваем ее с речным камышом, чтобы образовался перегной. Господин велел, чтобы в саду были цветы круглый год. С весны до осени, и даже зимой. Растения покупали по всем островам, а некоторые даже привезли из-за моря. Сколько труда стоило приучить их к нашей почве! У нас дюжина садовников, и все с ног сбиваются, чтобы сад был в порядке. Зато и слава о нем идет по всему миру. Представьте себе деревья, усыпанные снегом, а на них – розовые и ярко-алые вечноцветы. Вы, наверное, никогда раньше не видели такого чуда?

Янтэ торжественно подтвердила, что никогда-никогда. Ей не хотелось обижать людей, которые вкладывали в эту бессмысленную работу все свои силы и всю свою жизнь.

На самом деле концепция «всеобщего цветения», которую так наивно и недвусмысленно обратил в реальность владелец замка Ароней, рассмешила дочь торговки. Если все круглый год цветет, то где плоды? Собственно говоря, она не заметила в саду плодовых растений, к которым привыкла у себя дома и в Аврелии. Кроме того, она поймала себя на том, что нарочно выискивает среди листьев и в траве увядшие цветы, пропущенные старательными садовниками. И увидев такой, лукаво усмехалась: как ни кичись своим могуществом, а против хода вещей не попрешь – все, что расцветает, должно рано или поздно увянуть.

Увидев же дом, Янтэ вновь вспомнила аврелианскую пословицу «У каждого дома есть свой подпол». Здесь подпол, а вернее, полуподвальный этаж представлял собой внушительное сооружение с узкими окнами-бойницами, сложенное из едва отесанных каменных глыб – последний рубеж обороны семьи. Сам же дом, хотя тоже построенный из камня, казался легким, воздушным, с высокими сводчатыми окнами, причудливым изгибом крыши, лепными гирляндами цветов и плодов под крышей и куполом оранжереи, возвышавшимся за фронтоном.

Когда слуга распахнул перед Янтэ двери, она увидела, что и внутри дом заставлен цветами – у каждой из колонн вестибюля, на каждой ступени мраморной лестницы стояла ваза или кадка с цветущим деревом, гирлянды цветочного плюща оплетали потолок и роняли лепестки на головы входящим.

Прием, оказанный Янтэ, практически не отличался от того, который оказала бы ее мать почетному гостю. Девушку проводили в отведенную ей комнату – большое светлое помещение с высоким окном, с коврами на стенах и на полу, с широкой кроватью под пологом и с цветами в высоких вазах из легкого серебра по углам. Познакомили со служанкой, которая будет заботиться о ней во время ее пребывания в замке, и та сразу предложила ей горячую ванну.

Когда Сира, так звали служанку, принесла Янтэ полотенце, та заметила, что клеймо рядом с ухом девушки не выжжено, а лишь нарисовано синей тушью.

– Так ты из свободных, Сира? – спросила Янтэ, вытирая волосы.

– Пока да, госпожа, – ответила та. – Мои родители продали меня в замок на три зимы, чтобы починить наш дом. Но сейчас они не знают, смогут ли вернуть долг и выкупить меня.

– Это печально. Надеюсь, вот это хоть немного поднимет им настроение. – Янтэ положила на ладонь девушки серебряную монету. – И если ты будешь хорошо служить мне, Сира, я, может статься, найду еще что-нибудь для тебя.

– Я постараюсь быть полезной вам, госпожа, – почтительно ответила служанка, мгновенно пряча монету в складках широкого пояса.