Музыка на иностранном - Эндрю Круми

Разворошить прошлое, его изодранные, позабытые обрывки. И тут он увидел — прямо на ложе из бумаг, за грудой конвертов. Волос; длинный вьющийся каштановый волос. Волос Дженни. Кингу вдруг стало страшно. Так страшно, что тошнота подкатила к горлу.

Он осторожно взял волос двумя пальцами, поднял на свет и пристально его изучил. Это мог быть только ее волос — Дженни. Других вариантов нет. И лежал этот волос на самом дне, под грудами бумаг.

Но все равно: это еще ничего не доказывало. Кроме того, что Дженни, может быть, и открывала этот ящик. Или ее волос мог остаться на одежде Кинга и упасть в ящик, когда Кинг рылся там в первый раз. Каштановый вьющийся волос еще ничего не доказывал.

И все же — он был в ящике. Лежал на самом дне, под грудами конвертов. Кинг попытался припомнить волосы всех женщин, которые когда-либо спали здесь, в его спальне. Этот волос мог быть только волосом Дженни.

Ящик комода выдвинут, перевернут; содержимое рассыпано по полу. Неистовый поиск — чего? Того, чего здесь уже нет?

Свалить все бумаги в металлическую корзину; сжечь их дотла — по нескольку за раз. Что есть прошлое, кроме свидетельства обвинения? Но уже самая первая пачка — столько дыма. Он опять распахнул окно. Стало лишь ненамного лучше. Выйти на улицу — слишком подозрительно. Вся комната провоняла дымом; корзина полна обгорелых бумаг — на больших листах еще можно кое-что разобрать. Прошлое сопротивляется. Не дает себя уничтожить. Кинг и не думал, что это окажется так непросто — избавиться от старых, ненужных бумаг. Он просмотрел все, что осталось, — старые письма, заметки, счета, открытки. Ничего такого, что могло бы ему повредить, попади оно в чужие руки. Он вернулся в комнату, там все еще пахло дымом. Он себя чувствовал глупо, и это было обидно.

Но он так и не мог позабыть о волосе. То, что Кинг нашел в ящике, его не пугало. Его пугало другое: то, чего он не нашел.

На следующий день он проснулся рано. Пришел на работу пораньше и понял, что не в состоянии работать. Все утро он ждал новостей, которые успокоили бы его, — от Роберта. Или хотя бы от Дженни. Все утро он пытался убедить себя в том, что ничего криминального он не сделал, и сейчас его больше всего пугает именно неопределенность — молчание и необходимость ждать.

К обеду он слегка успокоился, но только слегка. Как обычно, в обеденный перерыв он пошел домой и уселся за пианино.

После обеденного перерыва Кинг вернулся на работу. Когда он проходил мимо кабинета, где сидела Джоанна, та окликнула его и сказала, что его искали. Какой-то мужчина. Кинг спросил, кто — она не знала; он не представился. Сказал только, что зайдет позже.

Работа не клеилась. Кинг взялся было за статью, но быстро понял, что он лишь пробегает глазами по уравнениям, совершенно не вдумываясь в их смысл. Зазвонил телефон, и Джоанна соединила его с Дженни. Дженни сказала, что ей очень понравились выходные. Но ее голос был немного отсутствующим, словно она думала о чем-то другом.

— И знаешь, Чарльз, у меня остался твой второй ключ — я забыла его отдать. Он тебе очень нужен?

Чарльза вновь охватило кошмарное ощущение собственной уязвимости.

— Нет, не особенно. Я приеду в Лондон на выходные, тогда и заберу ключ.

Дженни медлила с ответом.

— Ты уверен, что хочешь приехать? Я могу отправить его по почте.[16]

— А почему ты думаешь, что я не хочу приехать?

— Послушай, Чарльз, я не очень понимаю, что между нами происходит. По-моему, нам надо сделать перерыв и как следует все обдумать.

Теперь уже Чарльз помедлил с ответом.

— Может быть, ты и права. Я позвоню тебе ближе к концу недели, тогда и решим.

Между ними как будто встал некий барьер. Рано или поздно ему все равно придется поговорить с ней начистоту и выяснить правду — другого выхода нет. Кстати, вот и причина поехать в Лондон. Если уж ни за чем другим. Но ему нужно время.

Невозможно работать. Формулы расплывались перед глазами, смысл ускользал. Кинг отложил статью и отправился к Джоанне.

— Как выглядел тот человек — который меня искал?

— Ну, такой… в общем, обыкновенный. Мне показалось, он немного нервничал. И ничего мне не сказал.

— Молодой, старый?

— Около тридцати. Одет — просто жуть! — Джоанна рассмеялась и продолжила раскладывать бумаги у себя на столе.

— И как же он был одет?

— Брюки, похоже, от одного костюма, пиджак — от другого. И совершенно кошмарные ботинки.

— Видно, вы хорошо его рассмотрели.

— На такое у женщин наметан глаз, Чарльз. Мне показалось, он физик. Наверняка он еще зайдет.

Джоанна явно воспринимала все это как маленькое развлечение. Чарльзу не понравилось такое ее отношение к постороннему — уж слишком беспечное.

— Нельзя, чтобы по зданию бродил кто попало, Джоанна. Еще пропадет что-нибудь.

Невозможно работать. Вернувшись к себе, Кинг попытался взяться за расчеты. Но из головы никак не шел этот волос — вьющийся волос Дженни среди его бумаг. Он снял трубку и набрал рабочий номер Роберта. Никто не ответил. Он попробовал позвонить Роберту домой — то же самое.

Он поднялся в столовую. Может, удастся отвлечься газетами. Он буквально с порога заметил мужчину, сидевшего в самом углу. Темные сальные волосы — и одежда в полном соответствии с неблагосклонным описанием Джоанны. Мужчина сидел один, явно в глубокой задумчивости. Если он и заметил Кинга, то не обратил на него никакого внимания.

Кинг взял с подставки газету и выбрал место, с которого было удобнее наблюдать за незнакомцем. Вполне возможно, это и вправду был физик — приехал на встречу с кем-нибудь или еще по каким-то делам. Для полицейского он был чересчур странным и заметным. Официальные лица не ходят с такими потрепанными портфелями. К тому же у полицейских наверняка есть дела поважнее, чем сидеть целый день в университетской столовой.

Кинг шумно перевернул несколько страниц газеты, исподтишка поглядывая на незнакомца. Не было смысла избегать встречи — если это он приходил сегодня, значит, рано или поздно он придет снова. Лучше прямо сейчас разобраться с этим вопросом. Кинг поднялся, подошел к незнакомцу и представился.

— О, доктор Кинг, я польщен нашей встречей. — Незнакомец протянул костлявую руку. — Я — Эдвард Уоррен.

Кинг облегченно вздохнул. Так это всего лишь тот псих, который прислал ему «Видение Вселенной».