Дьявол из Саксон-Уолл. Поспеши, смерть! - Глэдис Митчелл

— Она наверняка является матерью Ричарда, не так ли? — спросил Джонс.

— Жаль, что мы не сумеем это доказать, — покачала головой миссис Брэдли. — Я думаю, это возможно, но мне бы хотелось знать наверняка.

— Если все это верно, то у нее есть самый веский мотив для убийства. Она не хотела, чтобы Миддлтон занял место маленького Ричарда.

— Допустим. Но что отсюда следует, друг мой? Не забывайте, что все это справедливо лишь до тех пор, пока мы считаем, что жертва — Миддлтон.

— Странно, что она и ее мать, а также викарий и его японец, чуть ли не единственные жители деревни, у кого имеется железное алиби. Как будто они заранее знали время убийства и устроили все так, чтобы оказаться от него подальше. Согласитесь, трудно назвать случайностью факт, что миссис Пэшен явилась ко мне пьяной ровно через двадцать минут после преступления, совершенного в миле от моего дома. Я уже говорил: она не могла убить Миддлтона и добраться до моего дома за это время. Но чем дольше я об этом размышляю, тем больше меня это настораживает.

— Что, вы говорили, было на ней надето?

— Шляпа, сапоги и плащ ее мужа. Больше ничего.

— Хм. И вы подумали, что она пьяна? Она села на пол?

— Да, и мне стоило больших усилий поднять ее и вытолкать за дверь.

— Она сидела, опустив голову на грудь?

— Но смотрела прямо на меня — с этакой, знаете ли, игривостью.

— Вас это смутило?

— Разумеется. Я терпеть не могу, когда женщины — любые женщины — вытворяют подобное. Это вызывает у меня неприязнь.

— Понимаю. Значит, вы почти не смотрели в ее сторону, да и свет там, вероятно, был плохой.

— И что?

— Время покажет, — пробормотала миссис Брэдли, и в ее голосе прозвучали усталые нотки.

— Да, а как вы объясните поведение викария?

Миссис Брэдли пожала плечами:

— Я не думаю, что той ночью он вынимал церковное окно.

— Но это его алиби.

— Нет. Это алиби совсем другого человека, друг мой.

Джонс не собирался отступать:

— В таком случае чье это алиби?

— Миссис Флюк знала, что окно вынули, и заявила, будто это было сделано в ночь убийства, — чтобы обеспечить себе алиби на случай, если оно ей понадобится.

— Теперь ясно, — усмехнулся он. — Значит, ее алиби зависит от алиби викария, и наоборот.

Миссис Брэдли улыбнулась:

— Ох, уж этот викарий!

— Следующее, что мы должны сделать, — бодро произнесла миссис Брэдли, — пригласить на ужин главного констебля. Кто этим займется — я или вы?

— А кто он?

— Майор Одиссей Фитли.

— Не слышал о таком.

— Значит, его приглашу я. Мы дружили с матерью майора в одной частной школе лет так… — она помахала клешней, — шестьдесят назад.

Джонс рассмеялся. Миссис Брэдли с упреком взглянула на него.

— Что вы собираетесь ему сказать? — спросил он.

— Объясню, что он должен выкопать тела Миддлтона, Миддлтона и Пэшена и опознать их.

— Миддлтона, Миддлтона и Пэшена?

— Да, друг мой. Карсуэлла Миддлтона, Хэнли Миддл-тона и малыша Пэшенов.

— Он этого не сделает.

— Посмотрим. Вероятно, Фитли согласится что-то предпринять, когда у миссис Пэшен прояснится в голове. Будет полезно, если она вспомнит, кого же они все-таки похоронили: малыша Пэшена или малыша Пайка.

— Но она признала, что Ричард ее сын!

— На бумаге, при свидетелях и с подписью?

— Хотите сказать, что она вернется к прежней версии?

— Для полиции — да.

— Проклятие!

— Вовсе нет.

— Хэнли Миддлтон окажется Пайком, это точно.

— Надеюсь.

— А Карсуэлл, по-вашему, это Хэнли.

— Так что остается лишь загадочный труп, — весело подытожила миссис Брэдли.

Джонс, уже пытавшийся прощупать Мортмэйна, но без особого успеха, сразу подхватил:

— Да, да, давайте разберемся! Этот неизвестный — кто он? Мы должны его вычислить, хотя не представляю, как. Наверное, это кто-то из знакомых Миддлтонов. Если, конечно, не какой-нибудь случайный бродяга. В любом случае это человек, которого не станут искать. Насколько я знаю, убитого никто не хватился.

— Вы правы, друг мой. — Повисла пауза, а потом миссис Брэдли вдруг добавила: — Вам когда-нибудь приходилось иметь дело с собакой, привыкшей к жестокому обращению?

— Вы имеете в виду того дохлого кота?

— Нет. — Она покачала головой. — Вы собираетесь увезти Ричарда в Лондон?

— Да. Я получил весточку от Фрэнсис. Телеграмму.

Он протянул ей листок. Миссис Брэдли прочитала: «Вернулась домой привози мальчика Фрэнсис».

— Меня это немного удивило, — заметил Джонс. — Но я его заберу. И плевать, каких он кровей.

— Бог в помощь, — рассеянно отозвалась она. — Пока вас не будет, я загляну к мисс Харпер. Точнее, к обеим.

— Хотите расспросить их об убийстве?

— Да, друг мой. Надеюсь, они уже пришли в себя?

— Думаю, да. Не знаете, сегодня Мортмэйн собирается в город?

— Нет, но если вам не очень нужна его компания, я бы предпочла, чтобы вы оставили его здесь. Мне нужно увезти викария, а присутствие второго доктора необходимо для правильного оформления процедуры.

— О господи! Да, конечно: Хэллем. А может, вы отложите это на день-другой, пока я не вернусь? Если он начнет вести себя агрессивно…

— Я прекрасно справлюсь с помощью доктора Мортмэйна. Вы вернетесь вечером?

— Скорее всего. Часов в одиннадцать. Мне надо по-ужинать с Фрэнсис, сделать кое-какие распоряжения насчет мальчика и… Да, я обязательно вернусь.

— Можете не торопиться, — успокоила миссис Брэдли.

Джонс рассмеялся:

— Не хочу даже на минуту расставаться с Саксон-Уолл, пока это дело не прояснится! Что вы надеетесь вытянуть из мисс Харпер?

— Вопрос в том, что они надеются вытянуть из меня?

Позднее миссис Брэдли отправилась к сестрам Харпер и Фиби и была принята лишь одной мисс Фиби. Хозяйка дома объяснила, что мисс Харпер отправилась к викарию, чтобы закончить последние приготовления к пикнику.