Дьявол из Саксон-Уолл. Поспеши, смерть! - Глэдис Митчелл

— Так ваш муж был моряком, миссис Пайк? — спросил Джонс.

— Да.

— Он ушел в море, и больше вы его не видели?

Миссис Брэдли подалась вперед:

— А как ему удалось вернуться на корабль, когда он был так болен?

Миссис Пайк с испугом посмотрела на нее.

— Он умер, умер, — заверила она. — Я честная вдова, и мне неважно, кто что говорит.

— Но он действительно был очень болен? — уточнил Джонс.

— Да, он так стонал, — подтвердила миссис Пайк. Ее лицо снова прояснилось. — Никогда не слышала, чтобы кто-то так стонал. И еще он кричал, до самого конца. Кричал, да еще как! Словно резали свинью.

— Ясно, — кивнула миссис Брэдли. — И вы решили позвать врача?

— Матушка Флюк пыталась помочь ему, но старый дьявол был силен, слишком силен для нее.

— Что за старый дьявол? — взволнованно воскликнул Джонс, решив, что она говорит об убийце.

— Тот, что терзал его изнутри и заставлял кричать и стонать. Я позвала миссис Флюк, но она ничего не могла сделать. Сказала, что я должна вызвать доктора, иначе будет плохо. А доктор заявил, что надо было вызывать его раньше.

— Ваш муж действительно был очень плох? — сочувственно промолвил писатель.

Миссис Пайк покачала головой:

— Хуже не бывает. Но когда доктор пришел во второй раз, от него уже не было ни слуху ни духу.

— Черт возьми, но как такое могло произойти?

— Вы правы, сэр, его взял черт, — подтвердила миссис Пайк, и на ее губах появилась жутковатая улыбка. — Пайк был великий грешник, и старый дьявол в конце концов его забрал. Он точно испарился, а доктор все бурчал и возмущался, будто я могла удержать его, если бы хотела. Ну да, как же! А он взял и исчез, и потом, когда мистер Хэнли внезапно умер после операции, Пайк уже мало кого интересовал. Ему сделали операцию, но его нельзя было спасти, и в тот же вечер он и Пайк вместе плясали вокруг сатанинского дерева, потому что старуха Флюк видела их в свое темное стекло, да-да! А другие не видели ничего, разве что двух крестьян, грузивших репу в старую тележку, — потому что сатана принимает любой облик, какой пожелает.

Вернувшись в дом, Джонс и миссис Брэдли обменялись взглядами.

— Ну, что вы думаете? — спросила она.

— Все ясно. Когда миссис Миддлтон умерла, Миддл-тон совсем спятил и убил беднягу Пайка, а Флюк и Пэшен обо всем разнюхали. Они стали шантажировать Миддлтона, и тот уехал, а поскольку все были уверены, что он умер в результате операции, никто его не хватился. Миссис Пэшен сделала своего мальчишку Миддлтоном, а малыша Миддлтона подсунула миссис Пайк, и вот теперь Хэнли снова дома.

— Хм, — протянула его собеседница.

Она хотела что-то добавить, но в комнату вошла миссис Пэшен, и миссис Брэдли ограничилась тем, что продекламировала:

— «Вот этот лик, что тысячи судов гнал в дальний путь, что башни Илиона безверхие сжег некогда дотла!»

— Вопрос в том, — продолжил Джонс, когда миссис Пэшен убрала со стола, — как ему удалось заманить его в свой дом, чтобы совершить убийство?

— Это мы выясним. Миссис Флюк наверняка знает, но вряд ли нам что-либо объяснит. А миссис Пайк уже сказала, но в такой туманной форме, что ей позавидовал бы дельфийский оракул.

— Надо ее разговорить. Если мы выясним все об убийствах миссис Миддлтон и Пайка, это даст нам ключ к тому, кто погиб в Неот-Хаусе, — произнес Джонс. — Мне следовало догадаться, что никакого второго Миддлтона не существует. — Он вспомнил свой разговор с Пэшеном в тот день, когда сестры Харпер и миссис Корбетт рассказали о подмененных детях. — Пэшен выдал историю про Карсуэлла Миддлтона таким тоном, словно его заставили заучить ее под пытками. Я сразу почувствовал что-то неладное. Теперь ясно, почему.

— «Неладного» будет еще предостаточно, — заметила миссис Брэдли, разразившись своим ухающим смехом. — Кстати, завтра я уезжаю в Кенсингтон, чтобы побеседовать с матерью миссис Миддлтон. Хочу выяснить, не подозревала ли она, что Хэнли на самом деле остался жив, хотя все думали обратное. А заодно проверю, правда ли, что миссис Теббаттс служила в семье Миддлтонов, как она утверждает.

Миссис Пэшен снова вошла в комнату и заметила, что водосборный пруд на Гутрум-Даун почти иссяк, поэтому Ричарду, похоже, придется отказаться от ежедневных ванн.

— Мы будем собирать росу раз в неделю, если не реже, — буркнула она. — Скажите спасибо Дику Лэндлоу.

— Кто такой Дик Лэндлоу? — спросила миссис Брэдли.

— Он называет себя пастухом, — мрачно ответила миссис Пэшен, злобно глядя на пожилую женщину, присутствие которой ее явно не устраивало, — но если он кого-либо и пасет, то не агнцев, а гадюк. — Обернувшись к Джонсу, она добавила: — И еще эта мачеха Пэшена! Насылает порчу на священную влагу, нисходящую с небес! Клянусь Вуденом и Тодоном, я прокляну ее саму и все, что у нее есть! Пусть ее кости вылезут из кожи, глаза почернеют, как бездна ада, пусть муравьи заживо сожрут тело, когда в день святого Свитуна хлынет дождь!

— Весьма красочное проклятие, — одобрила миссис Брэдли, записав его к себе в блокнот. — Значит, в ваших краях все еще клянутся Одином и Тором?

Но миссис Пэшен, сохранив невозмутимость, лишь презрительно усмехнулась и направилась к двери. Подождав, когда она возьмется за ручку, миссис Брэдли бросила ей в спину:

— Кстати, когда Пайка отвезли в Неот-Хаус на тележке с репой, было светло или уже стемнело?

Миссис Пэшен обернулась и подозрительно уставилась на нее.

— Это было рано утром, — наконец ответила она. — Ночью ему стало хуже некуда, он стонал и перепугал свою полоумную женушку, и она спозаранку бросилась за доктором — так она говорила этой старой хрычовке, мачехе Пэшена, — а когда тот пришел, его уже не было.

— Значит, он действительно был болен?

— О! Эта старая ведьма, она изгнала из него дьявола и вселила в мистера Хэнли, вот тот и умер.

— Любопытно. — Миссис Брэдли кивнула, продолжая делать записи. — Вы верите в эту историю, миссис Пэшен?

— Как и во все, что творит эта гнусная ведьма! — Она взглянула на Джонса, и тот кивком разрешил ей идти.

— Еще одну минутку, миссис Пэшен, — попросила миссис Брэдли. — Скажите, кто травит мышьяком вашего мужа? Буквально на днях он опять был очень болен.

Миссис Пэшен уперлась взглядом в стену и тихо произнесла:

— Мадам, Пэшен ест все, что попадает ему в рот. Он как ребенок. Никогда не знаешь, чем набит его живот и от чего он травится.

— Ясно. Кстати, вы не знаете, миссис Теббаттс когда-нибудь работала в приюте для душевнобольных?

— Элиза? Нет, конечно. Наверное, вы имеете в виду ее мужа.

— «Даже валерьянка, — процитировала миссис Брэдли ошеломленному Джонсу, — даже валерьянка его не успокаивает». Вот как Теббаттсы познакомились с Хэнли Миддлтоном, дитя мое, — добавила она, когда миссис Пэшен ушла.