Любовь со странностями и без - Маша Трауб

Музыковед пил чай и с удовольствием ел пирожок. Марьяна, которая откусила кусок и бросила, убежала играть на улицу, на детскую площадку.

– Знаете, я всегда любил школьные буфеты. Такие вкусные пирожки только в школах пекут. Вот такие поварихи.

– Тетя Зина. Повариху зовут тетя Зина. Она же здесь и буфетчица.

– Да, я со своей первой женой, увы, уже покойной, в таком буфете познакомился. Она любила пирожки с маком, а я с мясом. Наш роман в столовых протекал да в буфетах. Чай и пирожок – вот и все разносолы. А мы были счастливы. Сын у нас был талантливым. Даже слишком. Мы молодые были, не уследили. Надо было по-другому. Он не хотел заниматься музыкой. И дочка от второго брака не хотела. Я заставил. Настоял. Сделал протекцию. Они не хотели, даже стыдились. Дочка девичью фамилию матери взяла. Но все же знают, чья она дочь. Она меня ненавидит за то, что ее со мной сравнивают. До сих пор. Теперь вот Марьяша. Жена говорит, что я должен ей помочь. А что я могу? Вы ведь ее слышали? Я люблю Марьяшу больше жизни, мне ничего не нужно, лишь бы она была рядом. Жена… она совсем еще ребенок. Не понимает, какой это путь. Сначала была против, потом заставила меня сюда позвонить. Мы рядом живем. У нас дом. Таточка… она то хочет, то не хочет… А я знаете, о чем думаю? Все студенческие годы ел пирожки с яблоками, они были дешевле, чем с мясом. И думал – возненавижу на всю жизнь. Нет. Люблю именно с яблоками. Повариха – тетя Зина ее зовут? – она еще и корицу добавляет. Хорошая женщина. Вот что мне делать? Что сказать жене?

– Марьяне не нужно заниматься музыкой, – отозвалась Аня.

– Да, я знаю, я же не слепой и не глухой, хотя мне бы хотелось, конечно… видеть Марьяшу за роялем… такое удивительное ощущение. Сын был талантливый, мы это сразу заметили. Сверх меры талантливый. Когда сверх – тоже плохо. Дочка – она средняя. Не сверх. Сейчас успешная пианистка. Моя жена, понимаете, она из другого теста, другое поколение. Они к музыке по-другому относятся. Ко всему – по-другому. Она просила меня сфотографировать Марьяшу с директором и за инструментом. Понимаете, о чем я говорю? Ей нужны фотографии. Мы были на концерте, играл мой коллега, друг студенческий, приехал из Берлина на гастроли. Таточка вышла на коде. Понимаете? Она вышла из зала на коде! Мне было так стыдно. А она вообще не поняла, из-за чего я злюсь. Но как я могу чего-то от нее требовать? Она родила мне Марьяшу.

– А вы как отец чего хотите для Марьяны?

– Чего я хочу? Вот этого. – Мужчина посмотрел в окно, где на качелях раскачивалась его дочь. – Хочу, чтобы у нее было детство, чтобы она была счастлива. Качалась на качелях. С утра до вечера. У вас есть дети?

– Есть. Дочь.

– Она занимается музыкой?

– Да, скрипка.

– И зачем? Вы какой факультет окончили?

– Теоретический.

– Муж музыкант?

– Нет. Экономист.

– Вы любите свою профессию?

– Нет.

– Тогда почему хотите, чтобы ваша дочь… страдала?

– Потому что я думала, что смогу ей помочь. И она не обязательно должна страдать. Возможно, она будет удачливей меня. И талантливей. Она уже такая.

– Послушайте пожилого человека. Если ваша дочь захочет бросить музыку, дайте ей такую возможность.

– Хорошо.

Аня проводила музыковеда и зашла в кабинет Софии Ивановны.

– Ну что?

– Кажется, Марьяна не будет у вас учиться.

– Жаль, очень жаль. Почему-то я так и подумала, когда вас увидела.

– А вы хотели, чтобы девочка училась?

– Я хотела, чтобы ее отец написал про нас статью. Желательно хвалебную. Вы же видите – школа нуждается в ремонте, в новых инструментах. Нам нужен попечительский совет родителей. Да нам все нужно! А родителям сейчас подавай громкие имена. Они идут «на звезд» – спасибо всяким телешоу.

– У девочки нет слуха, даже ее отец это понимает. И желания нет.

– Ну и что? Позанималась бы год, мы бы хоть парты новые в класс сольфеджио купили! Все, зайдите в бухгалтерию и получите гонорар за консультацию.

* * *

Прошло несколько недель. В солидном журнале вышло эссе знаменитого критика о давно забытой школе. Он писал про особую атмосферу, удивительный преподавательский состав и честность при отборе детей.

В это же время Аня советовалась с друзьями-музыкантами, кому отдать на дальнейшее обучение свою Анфису. И все буквально в один голос твердили – Эмилии Леонидовне. Правда, преподает она не в Москве, надо возить. Но дело того стоит. К ней почти все из Москвы учеников возят.

– Куда возить? – спросила Аня.

Оказалось, что легендарный педагог преподает в той самой школе, от которой Аня отвадила знаменитого музыковеда. И в тот момент она решила, что вот он – знак свыше. И те самые долгосрочные перспективы, которые обещала Венера. Правда, друзья предупредили – Эмилия Леонидовна берет только тех, кого хочет. И понять ее выбор не всегда представляется возможным. Возраст сказывается, так сказать. Восемьдесят два года. Плохо видит и плохо слышит. Однако попасть к ней в класс считается чудом.

Аня повезла Анфису на прослушивание. Но сначала завела дочку в буфет.

– О, здрасьте вам! – тут же узнала ее буфетчица тетя Зина. – Я же говорила, что еще встретимся! Какими судьбами? Насовсем или как?

– Не знаем. Приехали на прослушивание. Может, и не возьмут, – улыбнулась Аня. – Рада вас видеть, тетя Зина.

– Так, девочка, тебя как зовут? Анфиса? А меня – тетя Зина. Возьми пирожок с вишней. Он волшебный. Если съешь, точно возьмут.

– А вы волшебница? – Анфиса принялась тут же, не отходя от стойки, запихивать в рот пирожок.

– Конечно! И я пеку счастливые пирожки! – подбоченилась буфетчица.

Анфиса средненько сдала специальность и завалила сольфеджио.

– Это моя девочка, я ее забираю, – объявила Эмилия Леонидовна.

– Почему? – не поверила собственным ушам Аня.

– У девочки есть голова. Руки есть у многих, голов мало попадается, – ответила легендарный педагог.

Аня стала возить дочь на занятия в подмосковную музыкалку. Четыре раза в неделю.

Анфиса начала делать успехи, Ане нравилось сидеть в старой школе и слушать, как занимается дочка. Ей было хорошо. В тот момент она была практически счастлива и перестала следить за днями, отвечающими за словесную магию и положение планет.

У нее появилась подруга, Рита, с которой Аня коротала часы ожидания. Их дочки занимались в одной группе. Рита, переживавшая развод, докладывала Ане о перипетиях своей личной жизни. Муж ушел к другой, но по-хорошему. Приезжает к дочке Нине, забирает на выходные, ходит на родительские собрания, платит не алименты, а столько, сколько попросит Рита.

– Так и в чем проблема? – спросила Аня.