Атаман. Тест на прочность - Максим Гарин

Развернулся Гоблин, уходя от ментов, или просто заложил издевательский вираж, но Юрий вдруг увидел бородача, несущегося навстречу.

Вряд ли мотоциклист признал за рулем мусоровоза человека, с которым схлестнулся однажды в смертельной схватке. Расстояние было еще приличным, когда «Харлей» в очередной раз свернул в нарушение правил.

Терпухин свернул туда же, наплевав на запрещающий знак, и увидел прямо перед носом обломки асфальта, кучи рыжей развороченной земли. «Харлей» проскочил по узенькой полоске, но мусоровоз здесь уже никак не мог вписаться — зарылся передком в глинистый холм.

Полный кузов развернуло, задние колеса повисли над ямой. Машина накренилась и сползла на дно, встав под углом в сорок пять градусов.

Через секунду Гоблин снова вынырнул из-за кучи, притормозил:

— Вспомнил тебя, мужик! Найди нормальную машину, приезжай к полуночи на тридцатый километр. Там посмотрим, кто круче.

Пришпорив «Харлей» ногой в тяжелом ботинке, Гоблин исчез прежде, чем Терпухин выбрался из кабины. Желательно было и Юрию исчезнуть отсюда как можно быстрей: не угнавшись за мотоциклом, менты отыграются на нем.

Значит, в полночь. Гоблин прикатит — в этом можно не сомневаться. Это лучший вариант: разобраться один на один. Только вот спутница с распущенными волосами… Не удалось ее толком разглядеть, габариты слишком малы в сравнении с гоблинскими. Здорово похожа на Катю, ту самую, которую разыскивает муж, — сбился бедняга с ног и с колес.

Неужели предпочла этого бешеного пса, пусть даже на день-другой? Вообще-то случаются у баб сдвиги по фазе, но тут явный перебор. Лишь бы только Гоблин не явился вместе с ней. Как иметь дело с такой парочкой, где мужика надо закопать, а бабу желательно не поцарапать?

Терпухин напрасно беспокоился: Гоблин не собирался так долго мотаться с пассажиркой. Оторвавшись от ментов, он заехал на пустырь, заросший сорняками. Притормозил, схватил, нагнувшись, лодыжку правой Катиной ноги и дернул вверх. Пассажирка вывалилась из седла вниз головой, а Гоблин, раздосадованный неудачей с сейфом, покатил дальше.

Единственной компенсацией была встреча с давним знакомцем. Жертв своих Гоблин не запоминал в лицо. Но человека, оказавшего достойное сопротивление, никогда не забывал, даже если не знал о нем практически ничего.

Помнил только место встречи — казачий хутор, затянутый дымом пожара…

* * *

Следователю Парамонову стало известно, что на свежую могилу водителя Синицына наведывается по ночам какой-то человек. Дважды кладбищенский сторож окликал его, и дважды незнакомец скрывался. Почувствовав себя неуютно, сторож дал знать в милицию. Теперь приезжий следователь сам явился на кладбище вместе с тремя местными сотрудниками.

Возле свежей могилы действительно можно было различить следы кроссовок. Родные вряд ли станут посещать место тайком, от виновника взрыва тоже не стоит ожидать сентиментального паломничества с запоздалой просьбой о прощении. Тогда кто?

Четверо сотрудников устроились в кустах, поглядывая время от времени на небо. Плащ-палатки захватили с собой в нужном количестве, но тучи такие, что, если польет, так уж польет. Голова, может, и не промокнет, а вот ноги точно.

В отсутствие посторонних с началом дождя местные менты укрылись бы в машине. Но на глазах у Парамонова не хотели выглядеть нерадивыми работниками. Ждали, томились без курева. Вдруг послышался шорох — на старом участке в просвете между гранитными памятниками и крестами, сваренными из труб, мелькнул чей-то силуэт.

Все навострились, руки потянулись к табельному оружию. Силуэт мелькнул ближе, потом человек наконец показался во весь рост. Он был щуплым, невысоким. Двигался ссутулившись, втянув голову в плечи, будто заранее вымок от еще не начавшегося дождя.

Приблизился к свежей насыпи с искусственными венками, шмыгнул носом и разрыдался.

Этого блюстители закона никак не ожидали. Кидаться на плачущего человека? Может, в самом деле кто-то очень близкий.

Вдруг у Парамонова мелькнуло подозрение, он вспомнил фотографии покойного из семейного альбома — те, что засняты были в полный рост.

Неужели он, водитель? Сделав шаг из кустов, следователь включил фонарик.

— Стоять, Синицын, не дергаться!

Человечек заслонился руками, потом шарахнулся было в сторону. Но увидел еще фигуры и опустился на землю.

Это на самом деле был водитель, и на свету он выглядел жалко: взлохмаченный, в грязной одежде, с трясущейся нижней челюстью.

— Арестовывайте на здоровье, — повторял он даже с некоторым облегчением. — Только я ни в чем не виноват. Это все он.

Для верности на воскресшего из мертвых все-таки надели наручники. Еще в машине Парамонов начал допрос — так ему не терпелось:

— Зачем скрывался, скажи на милость?

— Черт дернул. Трейлер на меня ведь был оформлен. А там сразу ясно, зачем подъезжали к трубе. Сразу меня бы за шкирку: кому возил?

Хозяин бы выкрутился, а всех собак на меня бы навешали.

— Хозяин заправки? Ясно… А кто тогда сгорел, чей труп?

— Мужик со мной ездил, напарник. У него здесь в городе никого не было, никто не должен был заявить о пропаже.

Синицын признался, что измучился за эти дни без еды, без крыши над головой. Боялся высунуть нос, чтобы не быть обнаруженным. Прятался в зарослях, спал на земле.

С самого начала не оценил, на что решился.

Понял потом, когда сообразил, что придется родным хоронить чужие, обгоревшие дотла останки.

Представил собственные похороны, добрые слова на поминках. И потянуло на кладбище.

— Сам не пойму зачем. Тоска какая-то брала каждую ночь, — спешил выговориться Синицын.

— Все хорошо, что хорошо кончается, — ответили ему. — Сейчас в камере отоспишься как человек, горячего похлебаешь.

По приезде водитель трейлера подробно рассказал, как было дело. Оказалось, другие мотоциклисты не имеют ко взрыву отношения.

— Я так понял, что они сами этого… его ищут.

По счетам поквитаться.

— Как обращались друг к другу? Имена слыхал?

— Я тогда ничего не соображал, только думал, как ноги унести подальше. Вроде старшего Атаманом называли.

— Атаманом, — повторил Парамонов, записывая.

— Бандитские разборки, — констатировал коллега из местных.

* * *

Байкеров Терпухин нашел на том же месте, где оставил. Оба спали без задних ног, завернувшись в армейские одеяла, предусмотрительно взятые в дорогу. В костре тлели угольки.