В Буэнос-Айресе - Александр Афанасьев

— А что, не так?!

— Почему ты думаешь, что только вооруженным путем ты сможешь добиться лучшей доли для Украины.

— А как иначе?!

Встал один из членов Провода

— Панове — сказал он — мы должны решить для себя, кто мы и с кем мы. Если мы Запад и с Западом — надо сотрудничать с США.

— Рабские слова! Ты говоришь — сотрудничать, а думаешь — подчиняться.

— Нет, не рабские. Сотрудничать — не значит подчиняться, это совсем другое. Мы должны понимать, что двадцатый век расставил все по своим местам. Западная система — лучшая во всем, она доказала это делом. Мы связались с русистами и сначала два столетия сидели в рабстве у царя, а потом еще семьдесят лет в коммунистическом рабстве. И что теперь? Нам нечем гордиться. Вообще нечем. Украина обладает богатейшими землями мира, а живет как какая-то африканская страна. Половина стран Африки имеет ВВП на душу населения больше, чем в Украине. Куда такое годится, панове?

— А ты предлагаешь, теперь в рабстве у Запада посидеть?

— Хватит, Васыль. Речь не о рабстве. Мы можем вернуться в рабство к русским, это да. Если ничего не изменим. Здесь мы ученики. Мы пришли сюда учиться. Мы хотим построить в Украине западную политическую и экономическую модель. Значит надо учиться этому. Ученик, пришедший учиться, не перечит учителю. Если Запад говорит нам что-то делать — значит это и надо делать. В точности.

— На Украине своя специфика — пробурчал явно недовольный член Провода — не все что есть здесь, подойдет там.

— Ай, хватит. Хватит придумывать эти сказки про особый путь, это для русских. Никакого особого пути нет. Если мы хотим быть частью Запада, нам надо им стать. А не придумывать всякую отсебятину. Посмотрите на пример Эстонии — почему она стала самой успешной страной постсоветского пространства? В девяносто втором они приняли свой Гражданский кодекс. Как так быстро? Они просто взяли германский, перевели его на эстонский язык и стали по нему жить. Так же надо поступать и нам…

…

Через час — уже в другой аудитории — выступавший член Провода пересматривал запись заседания Украинского культурного совета.

Вместе со своим куратором.

— Ну, не все так плохо — сказал куратор — этого таксиста никто не поддержал.

— Плохо, сэр…

…

— То, что его не поддержали, ничего не значит. Украинцы, как и русские — умеют молчать и таить.

— Но они проголосовали!

— Это тоже ничего не значит. Завтра точно так же проголосуют за другое. Они — все себе на уме. Хуже чем русские.

Куратор откинулся на спинку стула

— На этого кэбмена уже готово уголовное дело. Налоговая им займется и местный атторней. Привлечение к работе лиц, не имеющих права на работу, неуплата налогов…

— Да дело не в этом, сэр…

…

— Понимаете… я долго работал в России, перед Россией — в Югославии. Славяне — совсем другие, не такие как мы. Они всегда себе на уме. Слышат и видят только то, что им нужно или выгодно. Вот я говорил им про Эстонию — кто-то что-то понял? Да ни черта!

— О чем это ты?

— О том что нам надо быть очень осторожными с нашим продвижением на Восток. Как бы не получилось, что мы примем врага в НАТО. Помнишь инцидент с болгарами — они отказались стрелять по мишеням, на которых были изображены русские солдаты? Если начнется война с Россией — они будут стрелять нам в спину. С Украиной может произойти то же самое. Только они больше Болгарии в десять раз.

Куратор рассмеялся

— Да перестань. Русский сплин, что ли подцепил?

…

— Никто не собирается принимать Украину в НАТО. Европейцы не дадут согласия, да и нам это ни к чему. Украина интересна для нас ровно в том виде, в каком она есть. Доставлять как можно больше неприятностей русским и требовать как можно меньше средств на свое содержание. В идеале — вообще быть самоокупаемой. Как они говорят? Ковтайте эту скалу?

— Лупайте цю скалу, — машинально поправил осведомитель

— Вот. Пусть и долбятся в скалу, пока не надоест. Не выдержит либо скала, либо лоб — нас устроит и то и другое. В спину нам они выстрелить не смогут — мы ведь не собираемся идти впереди них в наступление. А сдадут нервы у Путина — это их проблемы будут.

Куратор похлопал своего осведомителя по плечу, бросил на стол карточку

— Код на обратной стороне. Сразу все не снимай. А насчет кэбмена — скоро у него проблем по горло будет…

…

Еще двадцать лет назад — ЦРУ не имело права работать на территории США, за то что они делали сейчас — предусмотрена была уголовная ответственность. Но после событий 9/11 началась эрозия законодательства, в составе ЦРУ было создано контртеррористическое подразделение для действий внутри страны — и вот, они постепенно пришли к тому, что едва ли не треть операций ЦРУ теперь проводилась внутри самих США. Но это и было правильно.

США — это страна мигрантов, перекресток миров и в этом ее уникальное преимущество. Здесь можно встретить человека любой национальности, веры и убеждений. Встретить, перевербовать и отправить воевать с собственной страной, с собственным народом.

Куратора из ЦРУ звали Берт Квачковский, он был местным, из самой многочисленной в Чикаго общины — польской. Окончил университет, пошел работать на русское направление. Именно он был автором «резюме Квачковского» после которого политика ЦРУ в отношении работы с русскими претерпела определенные изменения.

Квачковский первым понял, что работать с русскими в Майами или Нью-Йорке бессмысленно. Они или не шли на вербовку, а если и шли — то норовили или кинуть или солгать, или что-нибудь еще. Он все-таки был дипломированным историком, имел работы, специализировался на одном из интереснейших периодов не только русской, но и мировой истории — событиям 1917 года. Квачковскому удалось доказать предположение, которое доселе почему то не принимали в расчет — что ключевым фактором дестабилизации Российской Империи в 1917 году явилось восстание не русских, а прежде всего иных национальностей. И далеко не только еврейской. Да, немаловажным фактором было восстание крестьян — но его никак нельзя назвать революцией. Русские крестьяне преследовали сугубо утилитарные цели — завладеть чужой землей и обеспечить свободную торговлю с городом продуктами по свободным военным ценам. У них не было требований кроме этих, и они готовы были идти за любой силой, которая им это пообещает. В то же время у других национальностей были свои требования и своя динамика восстания, сильно отличающаяся от русской.

Из этого — он сделал вывод, что надо в корне пересмотреть понимание движущих сил как революционных событий 1917 года, так и последовавшей за ним контрреволюции. Он проследил цепь исторических событий до 1952 года, до смерти Сталина и доказал, что возрастание русского влияния в СССР — почти стопроцентно коррелирует с нарастанием реакционного мракобесия, отходом от первичных революционных установок и нарастанием массовых преследований людей других национальностей. Сталин — победил своих гораздо более сильных политических противников только тем, что вовремя уловил потенциал недовольства и разочарования русских, оказавшихся людьми второго сорта в своем же государстве — и встал в его главе, возглавив атаку русских на результаты ленинской революции[16]. Тридцать седьмой год имеет свой национальный аспект — огромное количество евреев, латышей, украинцев и других национальностей, которые и делали революцию — были сняты с постов, найдены и уничтожены. Во время войны был разрушен Коминтерн, а после 1945 года — Сталин окончательно отказался от интернациональной риторики и веры в скорую мировую революцию — перейдя к мракобесному, охотнорядскому национализму. Именно этим, кстати, обеспечивается непонятная почти никому на Западе популярность Сталина среди русских на сегодняшний день. Сталина почитают не как коммуниста — а как русского националиста под маской коммуниста, который не продолжил революцию, а уничтожил ее. У русских сейчас нет другого успешного примера национализма, кроме национализма Сталина.