Наши судьбы сплелись - Анжелик Барбера

– Ничего, – негромко ответила она.

– Но ведь ты же с ним говорила? Он симпатичный? У него вид хорошего парня.

Корин улыбнулась в ответ на улыбку брата. Она тщательно следила за своими словами. Не потому, что не доверяла Тимми, а потому что могла случайно проговориться.

– Я думаю, что он… порядочный человек.

Джек открыл дверь кухни.

– Что это вы тут замышляете?

– Замышляем мытье посуды, – сказал Тимми, вручая ему стопку грязных тарелок. – В котором часу тебе завтра удобно?

Корин сказала, что они отлично справятся без нее, схватила первый крамбл и сбежала в спасительный шум столовой.

– По-моему, мы первый раз едим крамбл не в чей-то день рождения! – сказал Марк.

– Не знаю, почему так распорядилась святая Природа, – бросил папаша Бентон, – но все мои дети рождались либо в декабре, либо в январе.

– Природа тут ни при чем, и Господь Бог тем более! – сказал голос, который никто не успел опознать.

– Никакого богохульства за столом! – рявкнула мать. – К тому же Корин родилась в марте.

– Корин – исключение, – сказал Джек, целуя ей руку. – Это принцесса. Моя принцесса.

Все зааплодировали. Браво. «Джек в самом деле ловок». Он всегда был и останется в глазах ее семьи человеком, который не только сделал успешную карьеру в США, но и превратил свою служанку в…

Корин извинилась и вышла из-за стола. Она бегом поднялась по лестнице, чтобы спрятаться рядом с Кристой.

Когда Корин, смыв косметику, вышла из ванной комнаты роскошного лондонского номера, она ничуть не удивилась, увидев абсолютно голого мужа, лежавшего на кровати. Он с улыбкой сказал, что остался без десерта. Что он не в восторге от крамбла. Джек занялся с ней любовью, не говоря ни слова. То есть как обычно. А Корин думала о множестве вещей и впервые… о будущем. О будущем, которое будет принадлежать ей. Джек получил привычное удовольствие, а она – совершенно новое. Но такое же мимолетное, как и у мужа.

Да, уйти – это ответ на вопрос, который она задала себе в тот день. Это был верный ответ. Но трудновыполнимый. Потому что нужно было понять, куда уйти. Убежище. Точка падения. Куда? Определенно не к родителям и не к братьям, поскольку они мгновенно отправят ее обратно к прекрасному принцу. И на что она будет жить? Кормить детей? Потому что их она не оставит. Никогда. Даже если ей удастся развестись, она не умеет ничего делать. Еще хуже, если Джек не оставит ей детей… «О нет! Только не это!»

Может быть, Тимми… Станет ли он для нее тем самым решением проблемы? Или хотя бы просто решением? «Нет. У Тимми свои мечты».

Оставался Кайл. «Что, если останется только Кайл?» Она вздрогнула, Джек прикрыл ее одеялом. «Нет, есть только святое Совпадение, которое играет пешками на своей шахматной доске».

Корин никак не могла уснуть и почти с облегчением встала в четыре часа утра, чтобы покормить грудью захныкавшую Кристу. Малколм похрапывал, его кудряшки все еще были спутаны. Как и волосы Дейзи, прижимавшей к себе любимого зеленого кролика. Переодев малышку, Корин снова уложила ее в колыбельку. Девочка посмотрела на нарисованное на пологе звездное небо так, словно видела его впервые. Она замахала ручками и ножками, а потом, вопреки ожиданиям, сразу закрыла глаза, как только почувствовала, что ее прикрыли одеялом. Ресницы у нее были длиннющие. Корин зевнула. Неужели дочка наконец заснет? Корин легла в кровать, и ей приснились кометы и планета Венера. Планеты и расчеты траектории. Бесконечные цифры, на большой скорости начерченные ее племянниками синим мелом на гигантской карте. Они смеялись, пока ее мать считала и пересчитывала фунты стерлингов и пакеты с подарками, которые Малколм доставал из гигантских чемоданов.

Джек отправился в офис, как и собирался. День ему предстоял насыщенный, и его радовала возможность дать «хорошее» интервью. Во второй половине дня Корин вышла в парк рядом с отелем. Джек несколько раз сказал, чтобы она отправилась именно туда. Она шла по тротуару, прижимаясь к домам. Она толкала прогулочную коляску и требовала, чтобы Малколм и Дейзи крепко держались за нее. Корин никуда не торопилась. Погода была ослепительная, небо было чистым, прозрачным. Дети побежали на горку, мать рухнула на скамью. «Что стал бы делать Кайл в парке для детей?» – спросила она себя как раз в ту минуту, когда женщина с коляской села с ней рядом. Ее максимально короткие волосы были уложены в форме петарды, одета она была в ультракороткую черную юбку и ярко-розовые колготки. Женщина заметила взгляд Корин, который та украдкой бросила на ее ноги, и с уверенной улыбкой объявила:

– Вот именно поэтому у солнца сегодня хорошее настроение!

Незнакомка быстро завела разговор и с неожиданным юмором рассказала, как осталась одна, сообщив о будущем ребенке его папочке. Тот предложил ей два варианта на выбор: 1) сделать аборт или 2) посмотреть, с какой скоростью он от нее убежит.

– Я выбрала третий вариант и родила ребенка одна.

Корин рассмеялась.

– Знаю-знаю. Мы все в некотором смысле одиноки на этой странной планете, но все же… Мне бы хотелось, чтобы у моего сына была нормальная семья. А твой муж, он кем работает?

– О! Мой муж? Ну, он…

Телефон Корин зазвонил, и Джек сообщил, что он с Тимми уже скоро вернется в гостиницу.

– Мне нужно идти. Мой муж скоро вернется.

– Уже? Но мы же только подружились!

– И все же мне пора идти.

– Завтра придешь?

– Завтра я уезжаю.

– Уже?

– Джек, мой муж, везет нас в Брайтон.

– У вас там родня?

– Нет. Муж едет на семинар.

– Круто! Жратва точно будет хорошая!

– Не для нас.

– Из-за малышки?

Корин кивнула.

– А потом ты вернешься в Лондон?

– Да, но мы вернемся в Сан-Франциско.

– Вау! Ты там живешь, вот оно что… – Молодая мамаша вскочила. – Я тебя провожу.

Корин попыталась оценить, сколько у нее времени до прихода Джека. Но испытала отвращение к самой себе и выбросила свои опасения страуса в первый мусорный бак, который попался ей по дороге. Она слушала свою новую подругу. Та рассказывала, что ее зовут Мэри Твинстон, что она родилась в Глазго 14 февраля, в семь месяцев и семь дней.

– Странно, да?

Мэри добавила о своей жизни кучу подробностей, забавных и печальных. Работа графического дизайнера позволяла ей находиться дома с ребенком, у которого была аллергия на все. Она болтала о книгах, которые проглатывала залпом, о своей подруге Джулии, работавшей натурщицей в школе искусств… Мэри считала Лондон самым классным городом в мире, даже если приходится сражаться за то, чтобы отвоевать себе в нем местечко матери-одиночки.