Короли Кипра в эпоху крестовых походов - Светлана Близнюк

В арабских источниках сказано, что войска Барсбея сначала готовы были направиться к Фамагусте, но генуэзцы убедили султана в своей дружбе и даже подняли над своим городом флаг султана[246]. Там же говорится, что корабли султана вставали на якорь в генуэзской Фамагусте и в 1424 и в 1425 гг. Мамлюки, если верить Ибн Тагрибирды, всегда радушно принимались генуэзцами Фамагусты[247]. Махера пространно повествует, что войска султана «могли направиться к Фамагусте»[248]. Из кипрских хроник, тем не менее, очевидно, что в августе 1425 г. сарацины беспрепятственно прошли от Ларнаки до Лимассола, разграбили первый город и сожгли второй, а затем с большим количеством пленных и награбленным добром вернулись в Египет. Королевская армия практически не оказала врагам никакого сопротивления[249]. Многие киприоты были взяты в плен, которых потом несколько дней продавали на египетских рынках. Выручка от их продажи, если верить арабским авторам, составила 18 800 динаров[250].

Каир возлагал вину за начало войны на короля Януса, что отражено в кипрских источниках. Похоже, киприоты и сами это осознавали. После рассказа о первом рейде султана в кипрских хрониках помещается текст письма шейха Дамаска, в котором обстоятельно объясняется его вина и раздаются призывы отказаться от его дурных и злых дел в отношении мусульман. В противном же случае, говорится в письме, весь остров будет завоеван и разорен; и тогда пострадают многие христиане, ибо султан Египта всемогущ. Он имеет богатства и армию, намного превосходящие скромные возможности короля Кипра. Под его властью находятся богатые города. Если же король не верит, пусть возьмет Карту Мира — «Марра Mundi», — откроет ее и посмотрит на державу султана. Ради предотвращения дальнейшей вражды между двумя государствами шейх якобы отправляет с этим письмом на Кипр своего единственного сына[251]. На Кипре, однако, советы шейха восприняли как проявление слабости и страха султана Египта перед королем Кипра. Появилось даже вдохновение идти походом в земли султана, где без труда можно «захватить столько рабов, что ими будет заполнен весь остров[252].

Первая экспедиция султана Барсбея со всей очевидностью показала всю слабость Кипрского королевства, его неспособность самостоятельно противостоять внешнему нападению и вселила уверенность в успехе в случае будущих атак острова. Единственное, чего мог опасаться султан Египта — это помощи Кипрскому королевству со стороны европейских правителей. Но итальянским торговым республикам не было никакого резона помогать киприотам и тем самым, ставить по удар всю свою восточную коммерцию. Когда в 1425 г. король Янус обратился за помощью к Венеции против султана Египта, он получил жесткий отказ. Пять лет спустя он снова апеллировал к Венеции с этой просьбой, Реакция однако со стороны Адриатической республики была прежней[253].

Следующий рейд султана на остров состоялся в июле 1426 г. В его распоряжении было хорошо организованное и хорошо вооруженное войско, высадившееся на юге острова в районе Авдиму. Третьего июля король Янус покинул свою столицу и, обладая едва ли 1600 рыцарями и 4000 пехотинцев, отправился встретить врага[254]. Предложение султана о мире заносчиво было расценено королем и его советом как проявление слабости; послы султана были схвачены, подвергнуты пыткам и казнены[255]. Этот бессмысленный и необдуманный поступок приближенных короля осуждается и кипрскими хронистами. Махера говорит, что «злостное и вероломное отношение» неприменимо к послам[256]. Самоуверенность и дерзость киприотов дорого им стоила. А между тем, египетская армия, 3 июля захватив и разграбив Лимассол, начала наступление на Никосию. По свидетельству Ибн Тагрибирды, мусульмане шли не стройными рядами, а растянулись на большое расстояние, ибо из-за жары передвигался кто как мог. Никто не ожидал, что путь преградит королевское войско[257]. Однако это произошло. Пятого июля 1426 г. король занял позиции у Кирокитии, небольшой казалии, принадлежавшей госпитальерам, расположенной к западу от Ларнаки. Через два дня, 7 июля, состоялось сражение кипрского и египетского войска. Киприоты явно проигрывали египтянам не только численно, но и вооружением. Действия кипрского командования вряд ли можно назвать слаженными и согласованными. Моральный дух киприотов был подорван распространившейся новостью о взятии противником Лимассола. Вино в кипрской армии накануне сражения, судя по всему, текло рекой. И его даже не хватило. Король, — сказано в хронике Махеры, — был чрезвычайно зол на Подокатора, не поставившего армии достаточного количества вина. Сам король явно нервничал и чрезвычайно надеялся на помощь извне и ждал, что она подойдет с минуты на минуту. Он просил о ней госпитальеров, равно как и другие государства, которые в хрониках не уточняются[258].

После первой атаки противника киприоты несколько отступили, но все же еще продолжали сопротивление. Когда же они увидели, как на них надвигается новая волна врагов, они бросились бежать. Отчаянные попытки короля Януса и его брата принца Галилейского Генриха остановить беспорядочно бегущее войско закончились неудачей. В сражении погибло много киприотов, в числе которых был принц Галилеи Генрих и другие представители кипрской знати. Сам король был ранен и схвачен врагом[259].