Маленький богатырь - Ольга Новикова

– Не беспокойся, – услышал он мысли коня, пока тот глотал живительную влагу. – Он вернется, никуда не денется.

Они отправились дальше. То и дело Ромка оглядывался, ожидая, что Сирин вернется, хотя бы в одном из своих обличий. Но тот не возвращался.

Скоро Ромка почувствовал жгучий холод и одновременно его охватило непонятное и страшное чувство безысходности. Ему почему-то безумно захотелось плакать.

– Что это? – спросил он коня, всхлипывая. – Что это такое?

– Студеные болота. Сойди с меня и обрежь мою гриву.

Ромка спрыгнул с коня и огляделся в поисках того, чем можно остричь гриву.

– Отломи льдину и соскреби, – посоветовал жеребец.

Ромка послушался и, отломив сосульку, торчавшую из земли, стал соскребать ею огненную гриву, которая крупными искрами начала падать к его ногам.

– Теперь собери и заверни в скатерть-самобранку, там сделают, что требуется.

Ромка проделал все, как велел конь. Уголек что-то прошептал над скатертью, подождал и зубами вынул из самобранки теплую длинную рубаху с изображением полей и пашен и с большим воротом, который мог служить мальчику также и капюшоном.

– Надевай быстро и в путь, – сказал конь.

Ромка накинул рубаху поверх своей и забрался на жеребца. По дороге он тихонько раскрыл самобранку, чтобы поблагодарить добрых жителей скатерти, которые тут же засуетились и снова принялись печь пироги. Ромка растерялся и отрицательно покачал головой. Вышитые человечки поникли и, убрав приготовленную снедь, стали водить печальные хороводы и успокаивать расплакавшихся детей. Ромке ничего не оставалось, как принять приготовленные ему пироги и поблагодарить человечков. Увидев, что их труды не прошли даром, жители скатерти снова приободрились, развеселились и принялись все вместе играть в жмурки. Ромка завернул в скатерть пироги и положил ее обратно в сумку.

По дороге он забеспокоился, что щит тоже может замерзнуть, и Сирину будет трудно вернуться обратно. Тогда он бережно сунул щит под рубаху, в ожидании возращения Хранителя. Когда они с Угольком дошли до самой середины Студеных болот, Ромка слез с коня на землю, чтобы тому было легче идти. Конь совершенно выбился из сил и едва ступал по ледяной трясине, увязая в ней всеми копытами. Когда ноги жеребца подкосились от усталости и боли, он в изнеможении упал на ледяную корку, растопив ее своим огненным телом. Чтобы ему помочь, Ромка скинул с себя верхнюю рубаху, сотканную жителями самобранки, и, разорвав ее на части, укрыл друга от холода. Затем Ромка снова достал из сумы флягу с живой водой и дал жеребцу напиться. После нескольких глотков силы стали возвращаться к коню и он смог идти.

– Ох уж эти болота… – отозвался, наконец, Уголек. – Они образовались после первой Сечи, когда здесь были пролиты слезы Жели и Карины по всем явянам и навянам.

– А где мы будем искать Алатырь? – спросил Ромка.

– Теперь уже недалеко, – ответил Уголек, – вон, видишь, за тем холмом стан стражей, дойдем до них, а там посмотрим.

– Что значит – там посмотрим?

– Видишь ли, богатыри Усыня, Горыня и Дубыня – братья Яги Виевны – очень упрямы, никого не слушают, кроме своей сестры. Попробуем договориться. Взгляни-ка на щит теперь, – посоветовал конь.

Ромка ожидал, что на щите увидит Сирина, но его не было.

– Ну и замаялся же я с этим Скипером, пока все хвосты ему отрубишь… – услышал он за спиной.

Оглянувшись, Ромка увидел Сирина, вернее, воина с сапфировыми глазами в черных доспехах, который внезапно появился за их спинами.

– Долго ты, – фыркнул Уголек. – Что с этими-то делать будем? – и показал на стражей, увлеченно игравших в какую-то игру, похожую на «бабки» (когда-то Ромку научил в нее играть его дед-капитан).

Богатыри сбивали большим камнем камни поменьше, раздавали друг другу подзатыльники, почесывая затылки и снова принимались за игру, покрикивая друг на друга.

– Ты болван, – закричал обросший рыжей шерстью великан с огромными, как черпаки экскаватора, руками и глазами навыкате.

Ромка догадался, что этого великана зовут Усыня, поскольку на его лице росли длиннющие усы, которые стелились по земле. Видимо, для того, чтобы усы не мешали ходить, он обматывал их вокруг тела.

– Сам ты болван, Усыня, – сказал другой великан, такой же огромный, но похожий издалека на большую скалу или гору, от которой откалывались камни. В гневе он разбрасывал эти падающие каменюки, стараясь задеть ими брата.

– Хватит, дурачье, – закричал третий великан, все тело которого было будто корой дерева покрыто, его волосы были словно корни, но при этом торчали вверх. Великан был многорук и многоног (Ромка насчитал с десяток и того и другого) и, скорее всего, был самым старшим среди стражей.

– Как ты думаешь через них пройти? – спросил Уголек у Сирина.

– Да Род их знает, тоже мне стражи. Тут хитрость нужна, – высказался Сирин и превратился в Ворона.

Ромка вздрогнул.

– Ничего себе – похож, даже я поверил.

Ворон почистил перья и отправился на переговоры со стражами, Ромка и Уголек спрятались за холмом, откуда хорошо был виден стан стражей, и стали ждать, внимательно наблюдая за происходящим. Но, видимо, переговоры ничего не дали, и лже Ворон вернулся назад ни с чем.

– Долдоны, – ругался Сирин, – тупы как куды.

Ромка взглянул на Сирина и спросил:

– И что теперь?

– Не хочется этого делать, – ответил Сирин, – но, видно, придется. И снова превратился, только на этот раз в страшную двухголовую ведьму, облаченную в одеяние из пожухлых листьев и грязного мха. Сверкая сапфировыми глазами, страшная двухголовая ведьма взглянула на Ромку, ее губы растянулись в кривой длинной ухмылке.

Увидев такое, Ромка даже зажмурился от страха, не успев даже толком разглядеть чудовище.

– Что, испугался, богатырь? Теперь я Яга Виевна, богиня Нави и мать этих долдонов, – сказал Сирин, кивнув в сторону стражей, которые уже успели из-за чего-то поссориться и вовсю дубасили друг друга палицами.

Сирин-Яга вздохнул и, покачав головой, снова направился к стражам, шурша длинным платьем, с которого сыпались мелкие болотные твари. Через какое-то время стражи покинули свой пост, наперегонки убежав куда-то. Превратившись обратно в воина, Сирин махнул Ромке и коню, показывая, что проход свободен.

– Надо поскорее пройти, а то, не дай Род, вернутся, – сказал он, как только Ромка и Уголек оказались рядом.

– Ты куда их отправил?

– Да послал окрестности проверить и пообещал пирог с червями испечь, они и послушались. Но, думаю, это ненадолго, могут возвратиться, нам надо поживее добраться до Алатыря.

Они втроем прошли через пост стражей и оказались возле камня Алатыря, внутри которого сверкали два меча – Сварога и Кощея. Сирин раздвинул руками камень, словно Ромкину заплечную суму и обратился к Ромке.