Заговор Алого Первоцвета - Саймон Хоук

– Что ты имеешь в виду? – спросил Финн.

– Я говорила тебе, Финн, Маргерит не дура. Она знает, что я нахожусь с нею, чтобы быть буфером между вами двумя. Возможно, ей это не очень понравилось, но, возможно, ей было бы легче с этим жить, если бы она знала, что она тебе не нравится. Единственная проблема в том, что она знает, что ты ее любишь.

– Откуда она может это знать?

– Она же не слепая, чтобы этого не понять. Лукас знает, что она тебе нравится, но я не думаю, что он уже понял, что не все так просто. Она знает, что ты ее любишь, и думает, что ты не можешь ее простить из-за Сен-Сира. Она уже несколько раз заговаривала со мной об этом, но она не может себя заставить это обсуждать. Очевидно, это очень болезненно для нее. К тому же, она очень гордая. Она полна решимости вернуть тебя, не унижая себя, умоляя о прощении.

– Прежде чем мы продолжим, – сказал Финн, – давай проясним наши роли. Она хочет не меня, а Блейкни. – И…

– Нет, не Блейкни, Финн, – сказал Андре. – Тебя. Маргерит любит тебя.

– Ты говоришь ерунду.

– Разве? Позволь мне рассказать тебе о Маргерит и Перси Блейкни, Финн, я уже стала экспертом в этом вопросе. Она говорит со мной, потому что ей больше не с кем общаться. Маргерит никогда не была влюблена в Перси Блейкни. Она была влюблена в идею быть любимой таким человеком, как Блейкни, простым человеком, как она выразилась. Она убедила себя, что в любви простого человека есть что-то трогательно чистое и романтичное. Когда я сказала, что она не дура, я не имела в виду, что она не наивна.

– Блейкни, очевидно, был патетически неуклюж в своих ухаживаниях. По ее собственным словам, он следовал за нею, как маленький щенок. Она находила это довольно милым. По сравнению с людьми, с которыми она общалась, он был скучным. Все они были гораздо умнее, чем он, гораздо остроумнее и гораздо более искусными в интеллектуальных дебатах. Сказать, что он чувствовал себя не в своей тарелке в их присутствии, было бы преуменьшением, но он продолжал пытаться, потому что хотел произвести на нее впечатление. Я гораздо более опытна в войне, чем в любви, но проведя так много времени с Маргерит я кое-чему научилась. Я считаю, что Блейкни пробудил ее материнский инстинкт, и она перепутала его с любовью. Все изменилось, конечно, когда Блейкни охладел к ней в результате ее участия в казни Сен-Сира.

– Ты помнишь пари, которое вы с Лукасом проиграли как раз перед тем, как мы отправились на это задание?

Финн моргнул.

– Какое, черт возьми, это имеет отношение к чему-либо?

– Никакого, за исключением того, что оно позволило мне лучше понять несколько вещей, – сказал Андре. – Полагаю, что вы с Лукасом думали, что я прокувыркалась всю ночь, трахаясь с этим шлюхой-мужчиной, и мне показалось забавным позволить вам в это поверить. На самом деле, я была слишком пьяна, чтобы проявлять большой интерес к сексу, хотя я и попросила его прояснить некоторые вещи в чисто клинической манере.

Большую часть ночи мы проговорили. Благодаря имплантному программированию я гораздо лучше образована, чем могла когда-либо мечтать, но, как я уже говорила, мое образование в некоторых отношениях было неполным. Он был великолепным учителем, хотя и не в том смысле, в каком ты должен подумать. Он очень хорошо объяснил различные физические и эмоциональные аспекты любви, о которых я почти ничего не знала. Самым удивительным для меня оказалось то, что что он назвал «химией». Я понимаю, что это очень старое выражение, используемое для описания…

– Я знаю, что такое химия, – сказал Финн раздраженно.

– Что ж, я не знала, – сказала Андре. – Когда он объяснил, мне было немного трудно это принять. Может быть, потому, что мне пришлось слишком много выпить, или потому, что ничего подобного со мной никогда не случалось, но идея, что два человека испытывают столь сильную эмоциональную реакцию по отношению друг к другу без реального знания друг друга, казалась мне совершенно невероятной. Тем не менее, я почти уверена, что именно это должно было произойти между тобой и Маргерит.

Она сделала паузу, наблюдая за ним.

– Твое молчание подтверждает, что моя догадка была верной. При любых других обстоятельствах, уверена, это было бы замечательно для вас обоих. Однако в данном случае проблема в том, что ты знаешь и понимаешь, что произошло, в то время как Маргерит безнадежно запуталась. Сначала она думала, что мужу скучно с ней, а потом она поверила, что Блейкни возненавидел ее из-за Сен-Сира. Теперь она знает, что муж любит ее, жаждет ее. Более того, она вдруг обнаружила себя любящей и жаждущей своего мужа, человека, который никогда раньше не вызывал у нее таких чувств. Она также заметила, что он во многом изменился. Он предпочитает другую еду. Внезапно он может пить больше, чем когда-либо прежде. Кто-то на первой проведенной здесь вечеринке рассказал ей о твоей словесной схватке с Питтом почти слово в слово, и она была восхищена и поражена твоей вновь обретенной способностью. Финн, знаешь, что она спросила вчера у одного из слуг? Она боялась спрашивать меня, потому что думала, что я все тебе расскажу, поэтому пошла к егерю, который служил семье много лет. Я знаю об этом, потому что я выполняла приказы и следила за ней. Я подслушивала. Она спросила старика о твоих родственниках.

– Моих родственниках?

Андре кивнула.

– Она сказала, что знает, что ты единственный ребенок, но ей было любопытно, есть ли у тебя кузены, возможно, которые очень похожи на тебя.

Она замолчала.

– Конечно, у Алджернона Блейкни не было ни брата, ни сестры, так что у Перси, очевидно, не было кузенов, которые были бы его идентичными близнецами, не так ли?

Она подошла к Финну и взяла бутылку из его руки.

– Я больше не могу помочь тебе с Маргерит, – сказала она. – Она продолжает задавать вопросы, а у меня заканчиваются ответы. Я не знаю, как ты с этим справишься, Финн, но тебе придется. Я не могу сделать это за тебя. Она как раз на грани того, чтобы поверить в невозможное, что ее муж – самозванец. Как мог бы сказать Форрестер, она это нутром чует. Что ты собираешься делать, когда это доберется до ее мозга?

Прихватив бутылку, она вышла из комнаты и тихо закрыла дверь.

Они сидели вместе в центре « Мечты», которую капитан Бриггс вел через Ла-Манш. Шхуна отплыла с утренним приливом. Стоял ясный день, дул порывистый и холодный ветер, посылая стайки брызг через палубу – капельки барабанили по ней словно картечь. Финн держал свою короткую глиняную трубку, защищая рукой ее чашу от ветра и брызг, и вытянув ноги. Экипаж не вторгался в его и Лукаса частную жизнь, а Тони Дьюхерст и Эндрю Ффаулкс находились в каютах внизу, не имея желания оставаться на палубе при такой сырой и ветренной погоде. Для Финна и Лукаса это была идеальная возможность поговорить. По дороге в Дувр Финн рассказал Лукасу о своей встрече с агентом АВР Коброй и разговоре с Андре накануне вечером.

– Значит, она подозревает, что что-то складывается не так, – сказал Лукас. – Это может стать настоящей проблемой. Я знал, что ты что-то чувствуешь к ней, но я думал, что, может быть, это только симпатия или что она тебя возбуждает, а может быть, и то, и другое, но это… Но ты взял и потерял голову из-за симпатичного личика. Хуже того, ты позволил ей узнать об этом. – Черт возьми, Финн, ты должен быть про. Андре – новичок, и она справляется с этой миссией лучше тебя.