Баламут 2 - Василий Горъ

—Первый раз я чуть не сдохла у вертолета. Сначала от ран, полученных при взрыве, а потом от добивающего ракетного удара борта сопровождения. Ничуть не менее «весело» проводила время и дальше: чудом выжила во время мутации и взрывной адаптации энергетики, прошла по самому краю в боях с корхами и Нефритовыми Ястребами Нанкина, побывала на Той Стороне, заглядывала в гости к засечникам и так далее. В процессе облысела, задолжала пяток жизней Язве и полтора десятка ангелу-хранителю Ярины, кстати, и подарившему ей второе сродство, оберегавшему от всех опасностей Багряной Зоны как до, так и после Вторжения, доставившему девочку к внешнему краю Полосы и передавшему мне из рук в руки. Знакомься, Слав — Ратибор Игоревич Елисеев, он же Баламут, он же тот самый засечник, который с чисто символической помощью Шаховой догнал и уничтожил диверсионно-разведывательную группу концерна «WTLS».

Я переместился так, чтобы оказаться в поле зрения наследника престола, снял марево, учтиво поклонился и засветил личико Императрице.

Она без труда врубилась в намек и снова обратилась к сыну:

—Слав, эта внешность «не родная» — Баламут и Язва в розыске, мы добирались до города на перекладных и все такое. Но пожать руку и сказать пару добрых слов можно даже так!

Великий Князь согласно кивнул, поймал мой взгляд и вцепился в ладонь, как клещами:

—Ратибор Игоревич, я вам обязан и клянусь Силой воздать сторицей за все, что вы сделали для моей матушки и покойной сестры. Все остальное — после Воздаяния и подробного рассказа о ваших злоключениях.

Я склонил голову снова, а минуты через полторы услышал хриплый голос Императора:

—О, боги, моя голова… А почему я привя-… Даша?! Ты что, жива?!!!

—Да, милый, я жива!— гневно прошипела государыня, переместившись к нему крыльями ветра и присев на корточки.— Ты убил не меня, а Рину! Сжег заживо ракетным ударом по моему вертолету!! Представляешь, как люто я тебя ненавижу?!!!

—Так, вы что, меня допра-… Сын, как ты мог?! Развяжи немедленно — у меня руки отмирают! И прикажи взять под стражу эту суку!!!

—Ты убил Ярину и пытался убить маму. Просто потому, что она стала мешать тешить похоть и обрела слишком большой вес в глазах подданных…— бесстрастно сообщил Великий Князь, не став дослушивать то, что нес отец: — Я допрашивал тебя сам, без какого-либо вмешательства или воздействия с ее стороны и получил исчерпывающие доказательства твоей вины.

—Что за бред?! Я Император!!!— взвыл государь и рванулся изо всех сил.

—Ты им БЫЛ. До тех пор, пока не вздумал поднять руку на свою законную жену. А сейчас на твоих руках кровь рода Долгоруких. Та самая, которая, по твоим же словам, смывается только очень большой кровью…

—Сын, это касается только наших врагов!

Тут Долгорукого-младшего аж затрясло от бешенства:

—Врагов, говоришь?! Во время допроса ты не смог назвать ни одной веской причины для хладнокровного убийства женщины, подарившей мне жизнь, хотя я старался изо всех сил дать тебе шанс оправдаться! Ни одной, слышишь?! А она хранила тебе верность, хотя знала, что ты покрываешь все, что шевелится; тащила на своих плечах груз ответственности поболее твоего, хотя по крови не Долгорукая, а Воронецкая; помогала тебе всем, чем могла; сглаживала твои ошибки, откровенные глупости и преступления; заслужила в народе больше уважения, чем ты, и так далее!!! А что взамен?! Смерть?! За что?!!!

—Ты меня неправильно допрашивал!— нагло заявил самодержец.— Эта гадюка…

Удар кулаком, прилетевший от сына, заставил мужчину заткнуться. А потом подала голос его супруга:

—Язва, заклей Мстиславу рот и включи фильтрацию воздуха!

Шахова выполнила обе просьбы, и Бестия величественно встала:

—Знаешь, дорогой, наша Рина умерла страшной, но быстрой смертью. А тебя я сожгу медленно. Так, как горю сама с того дня, как ты вырвал мне сердце и прошелся по душе в грязных сапогах. Начнем с левой ноги. И… Лар, пожалуйста, не позволяй ему ни на секунду терять сознание…

* * *

…Язва «вела» нас всю дорогу от дворца до «моей» квартиры. А после того, как мы оказались в прихожей и закрыли дверь, заявила, что ей пора к Владиславу Мстиславовичу, и отключилась. Я механически разулся, потянул носом, уловил тошнотворную вонь паленой плоти, торопливо разделся догола, запихал в целлофановый пакет все, в чем был во время Воздаяния, отправил в пространственный карман и рванул в ванную. По второму разу Избавляться от запахов, от которых мутило.

Не успел войти в душевую кабинку и подобрать подходящий режим, как дверца уехала в сторону, и ко мне вломилась Долгорукая. Нагая, с губами, искусанными в кровь, и жуткой мутью во взгляде. Вопрос, заданный этой женщиной в следующий миг, заставил коснуться ее руки и активировать щуп:

—Я тебя разочаровала?

Я отрицательно помотал головой:

—Нет, Даш, нисколько! Меня просто подташнивает от запаха паленой плоти. До сих пор, хотя перед выездом из дворца я как следует помылся.

Она опустила голову, но поверить не поверила. Пришлось повторять то же самое, но на другом уровне:

—Окажись я на твоем месте, воздавал бы убийце моего ребенка ничуть не менее жестоко. Просто не огнем — я им почти не пользуюсь и не привык к «побочным эффектам». Что касается моего отношения к тебе, как к личности, то оно стало не хуже, а лучше: я восхищен последовательностью, силой воли, сдержанностью, силой любви и много чем еще. Правда, не понял несколько нюансов.

—Каких именно?— осторожно спросила Бестия и неуверенно поймала мой взгляд.

Я вырубил воду, подставил ладонь под дозатор шампуня, пару раз нажал на сенсор, вылил ароматную вязкую жидкость себе на темя и, потянув носом, чуть-чуть расслабился:

—Меня удивило, что ты ни разу не опалила ни лица, ни и шеи.

Женщина криво усмехнулась:

—Владислав не сможет признать, что его отец был казнен за убийство дочери и покушение на жизнь жены, так как слишком хорошо понимает, к чему приведет эта правда. Поэтому объявит, что Мстислав ушел из жизни из-за невыносимого горя. Вроде как, узнав, как, где и из-за кого умерли мы с Риной, арестовав и казнив всех виновных, написав завещание, отключив медблок комма и остановив себе сердце. Да, в это объяснение поверят далеко не все, но похороны с открытым гробом, толпами безутешных подданных и траурными мероприятиями заткнут абсолютное большинство, а Валю Палей и всех тех, кто решит половить рыбку в мутной воде, окоротит Слава. Благо, жесткости ему не занимать.

—О том, что это воздаяние не может не сказаться на государстве, я не подумал…— признался я, намылил свой «ежик», наткнулся на потерянный взгляд Дарьи Ростиславовны, заметил, что ее знобит, и, наконец, сообразил, что женщина держится из последних сил. Поэтому набрал в ладонь еще немного шампуня, аккуратно вылил на второй «ежик» и начал не столько намыливать, сколько массировать кожу головы. А для того, чтобы государыню отпустило чуть побыстрее, продолжил задавать вопросы: