Дар - Даниэла Стил

Уже много лет, после смерти старого доктора Томпсона, Лизходила к акушеру-гинекологу Эвери Маклину, который принимал обоих ее детей. Этобыл седовласый джентльмен средних лет, но его врачебные принципы и методы былигораздо современнее его манер. Он был изысканно вежлив и чересчур официален,однако знал толк в самых последних достижениях медицины.

Томми прекрасно было известно, как ценила врача его мама. Икроме того, он считал, что Мэрибет должна обязательно посетить врача.

Он записал ее на прием под именем миссис Робертсон и потелефону изо всех сил пытался подражать голосу своего отца, держа трубку вдрожащих руках, но говоря уверенным басом.

Сам он в ответ на вопрос регистраторши назвался мистеромРобертсоном, сказав, что они только что, сразу после свадьбы, переехали вГриннелл и его жена нуждается в консультации. Похоже, медсестра ему поверила.

— Но что я скажу ему? — в ужасе спросила егоМэрибет.

— Он и так все поймет, только взглянув на тебя. Зачемтебе что-то объяснять?

Томми пытался говорить уверенным и знающим тоном. Ему, побольшому счету, мало что было известно о том, как протекает беременность. Онтолько помнил, как его мама ходила шесть лет назад в просторной одежде, многоела и часто отдыхала у себя в спальне; кроме того, совсем недавно по телевизорупоказывали фильм «Я люблю Люси», героиня которого в очередной серии объявила,что ждет ребенка.

— Что я скажу ему… об отце ребенка? — сбеспокойством повторила Мэрибет.

Она понимала, впрочем, что Томми прав.

Она сама толком ничего не знала про свое состояние, и ейпросто необходимо было поговорить с врачом.

— Скажи доктору то же самое, что ты сказала вресторане, — посоветовал Томми, — что твоего мужа убили в Корее.

В ресторане пока еще никто не знал о ребенке, но ее рассказо вдовстве ни у кого не вызвал бы лишних вопросов.

Мэрибет посмотрела на него испуганными, полными слез глазамии совершенно ошеломила Томми своим следующим вопросом:

— А разве ты со мной не пойдешь?

— Я? А… а если он меня узнает?

Он покраснел до корней волос от одной этой мысли. А что,если врач будет осматривать ее у него на глазах, как будто он знает то, о чемна самом деле понятия не имеет? Он представить себе не мог, что именнопроисходило в кабинетах гинекологов. И более того: что, если доктор все расскажетего родителям?

— Я не могу, Мэрибет… Я просто не могу.

Она молча кивнула, и по ее щеке скатилась одинокая слеза.Томми почувствовал, что сердце выскакивает у него из груди.

— Ну ладно, не плачь… Я что-нибудь придумаю. Я скажу,что ты моя двоюродная сестра… но тогда он наверняка расскажет моим родителям… —Он вопросительно посмотрел на нее в надежде, что она придумает что-нибудьполучше. — Я не знаю, Мэрибет, может быть, нам сказать, что мы простодрузья, что я знал твоего мужа и просто подвез тебя?

— И ты думаешь, что доктор ничего не заподозрит? Я имеюв виду, что я не замужем?

Они были похожи на двух детей, которые пытаются скрыть следынечаянно совершенного проступка. Но это был очень серьезный проступок, ивыбраться из этой ситуации было крайне сложно.

— Он ничего не узнает, если ты сама ему нескажешь, — твердо ответил Томми, пытаясь казаться спокойным.

Одна только мысль о том, что ему придется зайти в кабинетвместе с ней, приводила его в ужас. Но он не хотел, чтобы Мэрибет шла одна, ираз он пообещал составить ей компанию, он должен был это сделать.

Когда они ехали к врачу, нервы у обоих были напряжены допредела, и они почти не разговаривали. Томми было страшно жалко свою подругу,но он делал все возможное, чтобы помочь ей.

Он помог Мэрибет выбраться из фургона и пошел с ней ктаинственной двери, изо всех сил стараясь не краснеть.

— Все будет хорошо, Мэрибет, вот увидишь, —прошептал он, когда они вошли в приемную.

Томми видел маминого врача только один раз — у роддома, кудаони пришли с отцом навестить маму после рождения Энни. Он был слишкоммаленьким, и внутрь его не пустили.

Он помнил, как мама, стоя у окна, махала ему рукой и гордодержала его новорожденную сестренку.

При воспоминании об этом Томми едва не расплакался; сжавруку Мэрибет, не столько для того, чтобы успокоить ее, но чтобы успокоитьсясамому, он встретился взглядом с медсестрой, сидевшей за столом в приемной.

— Что вам угодно? — спросила она, глядя на юнуюпару из-за стекол очков.

Регистраторша понять не могла, что делают здесь эти дети —разве что встречают свою маму.

— Могу я вам помочь?

— Меня зовут Мэрибет Робертсон, — прошептала онапочти беззвучно, не в состоянии поверить в то, что все-таки очутиласьздесь. — Я записана на прием.

Медсестра еще раз окинула юную парочку подозрительнымвзглядом, проверила свои записи и кивнула.

— Миссис Робертсон? — удивленно переспросила она.

Может быть, эта молодая особа старше, чем она выглядит. Ипотом, она как-то слишком сильно нервничает.

— Да, — выдохнула Мэрибет.

Медсестра велела им подождать в коридоре и едва сдержалаулыбку — она вспомнила его телефонный звонок. Это были явно новобрачные, почтиеще дети. «Наверное, обстоятельства заставили их пожениться», — подумалаона.

Они уселись в приемной и стали ждать, шепотом обмениваясьотдельными фразами, чтобы поддержать друг друга, стараясь не смотреть насидевших вокруг них женщин с огромными животами.

Томми никогда не видел столько беременных одновременно, иэто зрелище сильно его смущало.

Женщины говорили о своих мужьях и детях, листали разложенныена столиках журналы, некоторые вязали.

Когда доктор Маклин наконец пригласил их в кабинет, иМэрибет, и Томми вздохнули с облегчением. Он обратился к ним как к мистеру имиссис Робертсон, и Томми не сразу спохватился, что не поправил его.

Но доктору и в голову не могло прийти, что перед ним несупружеская пара. Чтобы заполнить медицинскую карточку, он стал задавать самыеобычные вопросы — спросил их, где они живут, где они родились и как долгоженаты.

Мэрибет нерешительно посмотрела на врача и покачала головой.

— Мы не женаты… я… это… в общем, Томми просто мой друг…мой муж погиб в Корее, — вымолвила она и, немедленно пожалев о своей лжи,тут же честно призналась жалобным голосом:

— Я не замужем, доктор. У меня пять месяцев беременности…и Томми посоветовал мне обратиться к вам.

Доктора тронуло, что она защищает своего друга — это былоблагородно и необычно.