Королева вампиров - Джой У. Хилл

Но она поняла, что не может сердиться на Томаса. Она знала, что он хотел приблизить к ней Джейкоба ради ее безопасности. Именно из-за этого ей так больно было его потерять, но не только. Они с Томасом были семейным союзом. Гораздо более прочным, чем у нее с Рексом.

Если бы Томас прислал к ней своего клона — тихого, скромного, замечательного, — она бы легко отправила его прочь. Но в Джейкобе было столько чувственности и завораживающей непокорности, что ей трудно было от него отказаться.

Он смотрел на нее слишком пристально, и она провела кончиком пальца по его векам, заставляя опустить глаза. Но он снова не подчинился, продолжая глядеть на нее, а еще накрыл своей рукой ее руки в ванночке, поглаживая большим пальцем мокрую впадину между средним и указательным пальцами.

— Ты знаешь, что такое сексуальное подчинение, Джейкоб? — спросила она, стараясь придать своему голосу максимум безразличия. Повернув ладонь, она сжала его пальцы. — Это значит, что ты подчиняешься моей воле во всем. Даже если я пожелаю смотреть, как ты совокупляешься с другой женщиной… или мужчиной… или поделюсь тобой с другим вампиром и его или ее слугами. Это значит, что если я пожелаю приковать тебя к стене и мучить, пока ты не начнешь умолять о пощаде, и отказать тебе, и смотреть, как твой член стоит часами, ты все это охотно сделаешь.

Она говорила ему при их первой встрече, что он должен быть готов стать шлюхой для других, если она пожелает, позволять мужчинам трогать себя, как позволял только женщинам, и мужчинам или женщинам делать с ним такое, чего он никому бы не позволил. Но она знала, что тогда Джейкоб не поверил ей, он не увидел, что за этими ее словами стоит нечто большее, чем просто попытка его запугать. Ей было интересно, что он думает теперь.

Прошло довольно много времени, прежде чем он высвободился, чтобы закутать ее руки махровой тканью, и осушил ее пальцы, довольно крепко сжимая.

— Вы правы, миледи. Я не понимал, что такое сексуальное подчинение.

Ей понравилось, что он это признал. Но почему-то это и встревожило ее одновременно.

— Я не удивлена, — сказала она. — Я подозревала, что несмотря на все твои мировые турне, ты немного старомоден, Джейкоб. Считаешь, что Рыцарь защищает женщину, но не позволит ей управлять им.

Его руки замерли, голова склонилась, тонкий шелк волос упал на лицо, скрывая его выражение.

— Я не понимаю, что такое сексуальный раб, миледи, но я понимаю, что такое клятва служения. Рыцарь клянется в вассальной верности королеве. Его жизнь принадлежит ей, она командует. Может послать на смерть, а может сделать и что-то похуже.

Поймав его за подбородок острыми ногтями, Лисса подняла ему голову.

— Под словом «похуже» ты подразумеваешь то, что я описала?

— То ли, миледи? — ресницы поднялись так, что его голубые глаза встретились с ее напрямую, снова вызвав ответный трепет в низу животе. — Должно ли страдание для вашего удовольствия быть таким ужасным? Нужно ли мне готовиться вытерпеть это, как политическому узнику — пытки?

Лисса уставилась на него, подавляя желание взять его за руку, поднести ее к своему лицу, прижать к щекам, к губам, ощутить свое лицо через чувственное прикосновение мужчины. Он утверждал, что не умеет подбирать нужные слова, но то ли он лгал, то ли просто не знал о том, что ему это отлично удается.

— Оставляю решение за тобой, сэр Бродяга. Теперь я хочу массаж.

На его лице еле заметно дрогнула мышца, но он опустил голову и взял ее руку в свою.

Лисса закрыла глаза. Прикосновение — базовая потребность. Младенцы доказали это.

Хотя тело вампира не нуждается в лечебном воздействии массажа, Лисса обожала ласковую возню умелых пальцев с ее суставами. У Джейкоба они были очень умелыми. Томас явно научил его тому, что ей нравится, но этого было недостаточно — чувства, передаваемое прикосновениями, должны быть искренними, иначе массаж не подействует.

Она заставила себя ни о чем не думать, отрешиться от этого напряженного разговора. Сосредоточилась на покое комнаты, на том, как ее наполняет лунный свет. Ночь была теплая, комната сохранила жар дневного солнца на большую часть ночи; это была одна из причин, по которой Лисса любила здесь находиться. Ей так редко было по-настоящему тепло. Единственное, что могло ее согреть, это мужское тело.

Джейкоб выключил настольную лампу, и освещала их теперь только луна. Это давало отдых глазам Лиссы, пока Джейкоб делал ей массаж. Несмотря на приступ, случившийся той ночью, Томас отлично продумал дебют своего протеже — ситуацию, когда тот мог проявить внимание к деталям и сделать так, чтобы Лисса воспринимала его действия как потакание своим прихотям.

Возможно, Томас надеялся, что этого будет достаточно, чтобы устранить препятствия к проведению сделки, такие, например, как тот факт, что Джейкоб — бывший охотник на вампиров, что он далек от совершенства в сексуальном подчинении и послушании вообще. А может, Томас думал, что Лиссу как раз и привлечет такое сочетание качеств: Абсолютная верность. Находчивость. Красивое тело, умные пальцы. Тайна. Острый ум, сравнимый разве что с умом самого монаха.

Она закрыла глаза, чтобы не думать обо всем этом, но тут же обнаружила, что это было ошибкой. За последние несколько дней предназначением Джейкоба было отвлекать ее, но сейчас перед ней вдруг начали появляться образы, как на спиритическом сеансе. Призраки Рекса и Томаса словно старались проскользнуть в ее мысли, хотела она того или нет, пользуясь моментами, когда она отбрасывала все мысли, как сейчас.

Карие глаза. Темные волосы, подернувшиеся сединой слишком рано для продленной смертной жизни слуги-человека. Лицо, черты которого настолько ярко свидетельствовали о сильном характере и большом уме, что не оно поддавалось художественному изображению. Она могла мысленно дотронуться до любой черточки этого лица. Глубоко посаженные глаза, прямая линия бровей, жесткий решительный рот.

Мой друг. Мой самый верный друг. Я должна была защитить тебя.

Что-то мягкое задело ее лицо. Она подняла влажные ресницы и увидела, что Джейкоб прикладывает ткань к уголкам ее глаз — бережно, чтобы не испортить макияж.

— Я не плачу.

— Знаю. Вампиры не плачут. Томас говорил мне.

Джейкоб был с ней удивительно ласков. Лиссу впечатлило, как легко ему становиться нежным, при том, что у него такие сильные мускулистые плечи и грудь. Она привыкла к тому, что Рекс использовал ласку только чтобы отвлечься от жестоких игр. Она не могла отрицать, что было нечто… примечательное в той простоте, с какой Джейкоб прикасался к ней, и в том, как она это принимала. Даже Рексу не удалось достичь подобной степени близости за все годы, что они прожили вместе.

— Вы знаете, как он любил словесные игры? — спросил Джейкоб.

Лисса не сказала ничего, доказывающего, что она думала о Томасе. Но кивнула.

— Однажды, когда пытался отвлечь его от боли, я попросил его описать вас одной фразой.