Кинжал в постели - Галина Владимировна Романова

Кому-то она звонила перед смертью, если она настигла ее в тот же вечер, как он ушел из дома Алики. Кому?

Было два звонка, он просмотрел журнал звонков на ее мобильном. Поздним вечером кому-то звонила Алика. Кому? Кого она растревожила? Кого заставила разволноваться настолько, что он решился прийти к ней и убить ее?

Это и предстояло ему выяснить.

Он ведь не бросит теперь ее затею, так? Он ведь найдет этого урода, да? И даже бояться не станет за свою жизнь и свободу. И еще одно…

Это ныло и ныло у него внутри с того самого дня, как Алика окликнула его у его дома.

Она не просто так выбрала его на роль охотника за головами. Нет, не просто. Что-то крылось в этом ее желании. Какая-то тайна. Какой-то подвох. Он должен докопаться. Непременно должен…

Стрельников открыл глаза, тут же сощурился от яркого солнца, заливающего комнату. С хрустом потянулся и блаженно заулыбался.

Господи, счастье-то какое! Радости-то сколько от осознания, что никто сейчас не появится в дверном проеме в тесной ночной сорочке, задравшейся на животе. Не завалится рядом, не станет дышать жарко на ухо запахом только что съеденной яичницы.

Жанки нет! Ее больше нет в его жизни! Ее больше нет вообще! Ур-ра-а…

Грех, конечно, попытался он нахмуриться. Грех радоваться гибели человека, с которым прожил столько лет. Но не радоваться он не мог. Его просто распирало от счастья, от ощущения, что никому он теперь не подотчетен. Что может делать что захочет. Куда хочет идти, ехать, лететь. Есть или не есть. Пить или нет. Любить кого пожелает. Ур-ра-а-а…

Стрельников скинул с себя одеяло. С удовлетворенной улыбкой осмотрел поджарое загорелое тело. Вчера, был грех, сгонял в солярий. Летом из-за этой коровы отдохнуть толком не удалось. И не загорел совсем. На пляж она идти стеснялась, людей много. И он ее понимал. Был бы таким же жирным и безобразным, тоже стеснялся бы. Поэтому вчера позволил себе чуть поджариться. Получилось неплохо. Сегодня тоже надо выкроить минут десять, закрепить, так сказать, успех. Его юная цыпочка все еще отлично себя вела, даже узнав о его вдовстве. Умная или хитрая? Или в самом деле любит его?

А, ему не все равно, любит она его или нет? Раньше, при Жанке, комплексовал. Хотелось, чтобы о нем кто-то пекся. Теперь нет. Теперь все, что хотел, это насладиться свободой. Никаких оков! Никаких обязательств! Он пока побудет в одиночестве, да.

Михаил встал, походил по квартире. Красивой, просторной. Сколько сразу стало места здесь без Жанки. Эта корова, кажется, способна была сжевать все пространство вокруг него. Она его забивала всякой ерундой: болтовней своей, придирками, подозрениями. Он задыхался, ему было тесно. Теперь – красота!

Он вошел в ванную, тут же по привычке глянул на полку над раковиной. Пусто! Ни ее зубной щетки, ни ее банок с кремом, ни ватных шариков. Неужели он дожил, господи!!!

С удовольствием простояв под душем минут двадцать, он побрился, замотался полотенцем и пошел готовить себе завтрак. Он вдруг обнаружил, что ему нравится это делать! Он взбивал яйца, разбавлял их молоком, выливал все в сковородку и наблюдал, затаив дыхание, как вздувается под стеклянной крышкой пышный омлет. С таким же наслаждением наблюдал за кофейной пенкой, медленно ползущей из турки. И тосты мазал джемом, будто стену шпаклевал.

Через десять минут стол был накрыт к завтраку на одну (Ур-ра-а!) персону. Михаил вернулся в спальню, натянул домашние тонкие штаны прямо на голое тело. Отнес полотенце в ванную и повесил на сушилку. Он любил порядок. Раньше разбрасывал вещи все больше Жанке назло. Она бесилась, орала, совала ему в лицо разбросанные носки, футболки, полотенца. Теперь ему бесить было некого, и он все убирал за собой.

Михаил сел за стол, взял в руки вилку и нож и приступил к завтраку. Потом вспомнил, что забыл включить телевизор. А время было как раз для местных новостей. Ткнул пальцем в кнопку пульта. Уставился на некрасивое лицо дикторши, возникшей через мгновение. Но слушал вполуха. Открытие выставки детского творчества его не волновало. Аварийный участок дороги в соседнем микрорайоне он старательно всегда объезжал. Досрочные выборы кого-то там куда-то там его тоже мало тревожили. А вот криминальный блок привлек его внимание. И стоило ему его прослушать, как о завтраке было забыто.

Интересное кино! Кому это приспичило укокошить эту глупую бабу, что вытащила с зоны Серегу?! Неужели он?! Оп-па! Сначала Жанка, теперь эта?! Уж не маньяком ли заделался его бывший друг в тюрьме? Уж не сорвало ли ему крышу от воздуха свободы? Надо же…

Михаил глянул в черное кофейное озерцо в чашке. Кофе остыл, но пахнул все равно восхитительно. Он отхлебнул раз-другой. Задумался.

А ведь еще одно убийство женщины, состоявшей в дружеских отношениях с Боголюбовым, ему как раз на руку. Теперь этот сизый следак от него отстанет навсегда. Снимет с него наружное наблюдение и отстанет. Миша ведь заметил за собой слежку. Прямо в день похорон и заметил этого чернявого малого с глупыми глазами и лохматой кудрявой башкой. Тот особо и не прятался. И даже, кажется, один раз подмигнул ему. Идиот! Думал напугать? Хрен он станет бояться! Он никого не убивал. И убивать не собирался. Если Жанка там что-то придумала и ему выболтала, это ее проблемы. Он никого убивать не собирался. Он об этом и следаку сказал. Пускай проверяет. Это его работа.

А вот Сереге, кажется, не повезло окончательно.

И хорошо! И здорово! Теперь-то он уж точно за дивидендами не сунется.

Миша допил кофе, собрал посуду, поставил ее в раковину и снова с хрустом потянулся. Надо было чем-то себя занять в выходной день. Он заслужил отдых. Можно было цыпу вытащить куда-нибудь за город. Или слетать куда-нибудь с ней на пару дней. Где еще очень жарко и теплый морской прибой. Но нет, не станет он никого никуда тащить. Он и один слетает, так ведь?

Он сел в гостиной на диване, поставил ноутбук на коленки и начал искать подходящие предложения в Интернете. Нашлось много чего! Но он выбрал подешевле. Расточительным никогда не был, не будет и теперь. Теперь, когда вся жизнь у него впереди. Счастливая жизнь!

– Вылет сегодня вечером, – пропищала молоденькая операторша, когда он созвонился с агентством и подтвердил свое согласие. – При условии перевода денег в течение получаса.

– Не вопрос!

– Не опаздывайте и… не опаздывайте!

– Хорошо.

Стрельников перевел деньги, захлопнул ноутбук и полез на антресоли в коридоре за дорожным саквояжем. Не успел он смахнуть с него пыль, как в домофон позвонили.

– Да? Кто? – удивленно спросил он, вытаращившись на домофон.

Он точно никого не ждал в гости. Тут же подумал, что к нему нагрянул тот самый отвратительный следователь, от свидания с которым у него сводило желудок. И вспотел. Только зря душ принимал, подумал он с раздражением. Вытер по очереди влажные ладони о штаны.