Непорядок вещей - Рут Ренделл

Как только Вексфорд вернулся в полицейский участок, ему позвонил начальник полиции.

— Рег, а когда выходит ваша газета?

— Очевидно, сэр, вы имеете в виду «Кингсмаркэмский курьер»? В пятницу утром.

— Ясно. Скажите, вторую девушку, которую недавно похищали, зовут Лиззи Краун?

— Лиззи Кромвель, — поправил Вексфорд.

— Да, Лиззи Кромвель. Надеюсь, вы ее не расспрашивали о малышке?

«Сколько лишних слов вместо того, чтобы назвать вещи своими именами», — подумал Вексфорд.

— Нет, сэр.

— Вот и правильно. Вот и хорошо.

Нельзя сказать, что Лиззи Кромвель — умственно неполноценная, она не из тех, кого отправляют в соответствующие заведения. Но эта девушка действительно медлительная, наивная, умом не блещет. Что же до Санчии, Девениш отрицал, что его дочь отстает в развитии. Но это и понятно. У него все — жена, дети, дом — должно быть идеальным. Тем не менее слишком поздно для ребенка начать ходить в полтора года, особенно в наши дни, когда дети развиваются все быстрее и быстрее. Если бы его собственная дочь плохо говорила в три года, Вексфорд бы всерьез обеспокоился.

Есть ли тут связь? Что если для неизвестных похитителей Лиззи и, возможно, Санчии, именно их некоторая недоразвитость стала приманкой, поводом и главным мотивом? Неприятная мысль. Но тогда почему те же самые люди, — если, конечно, они те же самые, — похитили умную Рэчел Холмс? Жаль, что он не знает, как выглядит Санчия. Но, к сожалению, ее фотографии у родителей так и не нашлось, а семейный снимок он смотреть не стал.

Этим же вечером Карен привезла Рэчел в Кингсмаркэм. Та отказывалась ехать, так что Карен не стала ее больше уговаривать, а просто разъяснила, по какой статье она будет отвечать за свое упрямство, после чего поговорила с ее куратором, затем с деканом, а потом и с проректором. И Рэчел надулась, но подчинилась. Дорога из Колчестера в Кингсмаркэм оказалась долгой. Из-за пробок на дорогах им пришлось ехать через Лондон. В Стовертон они приехали в девять, и Карен сдала девушку на руки матери.

Вексфорд сказал, что утром первым делом встретится с Рэчел. Он лично обзвонил всех из списков Девенишей, даже тех, кого не знает Санчия. Всех, с кем он говорил, известие потрясло, они искренне сочувствовали. Инспектор просил их сохранить разговор в тайне, и они обещали, но в подобной ситуации нельзя ручаться, что каждый сдержит слово.

Обитатели квартала Мюриэль Кэмпден в большинстве своем были убеждены, что Смит уехал. Ведь из дома № 16 по Оберон-роуд ушел именно он, кому еще оттуда уходить? Другой вопрос — «куда он ушел?» По этому поводу высказывались самые разные предположения. Колин Краун утверждал, что его перевели в Майрингем, в Главное полицейское управление Мид-Суссекса. Здание там просторное, и много комнат, это он знал наверняка. Надо было его снова упечь за решетку, но фараоны на это не пойдут, они слишком снисходительны. Наверняка его поселили в номер люкс, с шикарной ванной и кухней со всем необходимым. Бренда Босворт говорила, что его отослали в бывший санаторий, переделанный под колонию, куда отправляют всех вышедших на свободу опасных сексуальных маньяков.

Миротворец Тони Митчелл считал, что Смиту дали жилье где-то в глуши, скорее всего, на севере страны, в рамках правительственной программы по защите свидетелей. Но Джон Кинан возразил, что Смит никакой не свидетель и что такая программа есть только в Америке. Его жена Рашель склонялась к версии о самоубийстве. Смит якобы ушел из дома, чтобы той же ночью покончить с собой. «Вот увидите, — пророчествовала она, — его тело найдут или в реке, или на дереве в Черитонском лесу. И черт с ним, туда ему и дорога». Лишь Мирослав Златич ничего не говорил, потому что не мог и двух слов связать по-английски, хотя и прожил здесь уже целый год. Зато он энергично размахивал руками и выкрикивал проклятия на сербскохорватском. «Живите и дайте жить другим, — урезонивала всех Сью Ридли. — Старик уже не опасен, он слишком дряхлый».

Практически все были солидарны только в одном — Смит убрался из их квартала. Ни Сьюзан, ни ее жениха давно не видели. «А этим стыдно показаться людям на глаза», — заявила Дебби Краун. Но однажды, возвращаясь с работы по Оберон-роуд, Джо Хебден заметил в дверях дома № 16 мужчину, который поставил на крыльцо две бутылки из-под молока. Это был низкорослый старик с детским сморщенным лицом и седыми космами, в футболке и штанах не по размеру. Он шмыгнул в дом и захлопнул дверь, словно в него целились из ружья, но Хебден успел его разглядеть. Вне всяких сомнений, это Томми Смит.

По его собственным словам, Хебден помчался домой и засел за телефон.

По случаю приезда дочери Розмари Холмс не вышла на работу. «Словно Рэчел маленькая, — с некоторым раздражением подумал Вексфорд, — и не может сама о себе позаботиться». Если бы еще при этом дочь хоть немного лучше к ней относилась. У них дома, наверное, ад кромешный. Розмари, наверное, с облегчением вздыхает, когда Рэчел уезжает на учебу.

— Рэчел, пора рассказать правду, — сказал Вексфорд. — Думаю, ты это и сама понимаешь. Ты знаешь, что на днях похитили трехлетнюю девочку?

— Они бы ее не похитили.

— Рэчел, милая, почему ты так в этом уверена? — спросила Розмари как можно мягче.

— Потому что она не умеет делать то, что им нужно, — ответила дочь, обращаясь к ней, как к слабоумной. — Потому что я была в том доме и знаю, что это за люди. А ты там не была и не знаешь.

По лицу Карен Малэхайд было видно, как ей хочется сказать девушке, что та сама ничего не знает, но под взглядом Вексфорда она сдержалась.

— Мне все-таки кажется, что ты знаешь, где находится тот дом, — произнесла она.

— Того бунгало, о котором ты говорила, — продолжил Вексфорд, — к сожалению, не существует. Во всей округе нет дома с «черепичной крышей и хвойным деревом в саду». — Он не обратил внимания на ее раздраженный протестующий взгляд и продолжил: — Но в Сэйле есть дом с большим лиственным деревом. Белое одноэтажное бунгало, крытое зеленой черепицей, которое называется «Солнечный склон».

Рэчел Холмс невольно вспыхнула, к явной своей досаде. Она закрыла лицо руками, но не смогла скрыть густой румянец, по цвету схожий с дверью дома миссис Чорли. Поэтому ее «не понимаю, о чем вы говорите», прозвучало неубедительно.

Она фыркнула, посмотрела на мать и отвернулась. Не зная, куда девать глаза, она уставилась на дверь, словно хотела, чтобы пол сейчас разверзся и поглотил ее.

— Миссис Полина Чорли, — Вексфорд решил идти напролом. — Что тебе о ней известно?

— Ничего! Даже не слышала о ней!

Люди лгали бы меньше — или лучше бы скрывали обман — зная, насколько заметна их ложь опытному следователю. Когда Рэчел впервые рассказала о своем похищении, Вексфорд ей поверил. В основном потому, что она жертва, и у нее вроде не было причин лгать. Теперь же он прекрасно видел, что она действительно не знает Полину Чорли, зато хорошо знает ее дом.