Обещанная ему - Софи Вебер

Завтра к нему должны прийти няни, он отберёт лучшую, но до того времени ему придется побыть с сыном одному. Ахмед даже не предполагал что это настолько сложно. Почему-то думал, что с сыном всегда легко и просто, но это, наверное, когда он уже станет взрослым. Впрочем, разве имеет значение, когда малыш будет достаточно окрепшим для игр, сейчас важно его покормить, чтобы не было истерики.

Ахмед сделал всё так, как ему рассказывали педиатры. Развел питание, взяла ю малыша на руки, чтобы он чувствовал себя в безопасности. Следующие полчаса Ахмед занимался кормлением малыша и следил за тем, чтобы тот всё съел. Он молча наблюдал за этим всем и не мог поверить, что это его малыш. Что он настоящий. И он сейчас буквально зависит от него, так что расслабляться попросту не было времени.

Утром у нему действительно стали приходить кандидатки на роль няни. После трехчасового марафона и вопросов, касающихся воспитания, Ахмед понял, что никому из присутствующих не доверит ребенка. Именно поэтому он попросил позвать Илью. Парнишка пришел как раз вовремя. Он остановился у входа в кабинет и удивленно посмотрел на Ахмеда, сидящего в кресле вместе с малышом на руках.

— Новости есть? — не стал ждать мужчина.

Он до последнего не верил, что женщина может пропасть без следа. Тем более та, что недавно родила. Она в любом случае ослаблена, возможно невзрачная, максимально замаскирована.

— Нет, — Громов опустил взгляд в пол, чего никогда прежде не было.

Паренёк никогда прежде не чувствовал себя виноватым, а сегодня создавалось ощущение, что это впервые произошло. Ахмед понимал его: он всегда выполнял его требования и запросы, а тут попросту не получается это сделать даже несмотря на все задействованные ресурсы.

Он бесился вместе с Ильёй, потому что знал, что тот ничего не найдёт. Ахмед и сам не понимал, зачем что-то спросил у помощника, ведь знал, что тот не сможет ничего сделать. Знал, а все равно звал. Потому что понимал, что никого лучше родной матери найти он не сможет. Кто как не Вика знает, как справляться с малышом, как его укачивать и кормить, чтобы все было в порядке и он рос здоровым. Ахмеду рассказали, но он, да и сын, ждали мать. Ее ласку и тепло. Ахмед не способен был подарить это, хотя когда смотрел на сына, испытывал безграничную нежность и любовь.

Мужчина сомневался, что Вика могла надолго оставить малыша без присмотра. У нее же наверняка есть какие-то связи и знакомства, чтобы иметь возможность видеть своего малыша и знать, что с ним. Ахмед даже думать не хотел, что предатель рядом с ним, хотя всё указывало именно на это. Правда я вместе с этим, он осознавал, что если он ещё не нашел Вику, значит имеет дело с настоящими профессионалами. И они вряд ли будут искать приближенного рядом с ним, скорее, найдут другие способы узнать, что и как.

По крайней мере Ахмеду хотелось верить в то, что Вика не может без малыша и хочет знать о нем что-то, в иначе он сильно ошибся в женщине, с которой хотел связать свою жизнь.

— Ахмед Ибрагимович, какие будут дальнейшие указания?

Илья ждал, что он откажется от поисков, что сообщит о завершении, но он не мог. Понимал, что как только завершит, уже не сможет возобновить, а очень сильно захочет это сделать.

— Изменим тактику, — произнес Ахмед. — Будем искать Дмитрия, а не Вику.

— Понял.

Илья покинул комнату, а Ахмед уставился на сына и произнес:

— Ну что? Будем искать тебе няню?

Ему не хотелось никого искать, но сам он не потянет присмотр за малышом. Няню получилось найти только ближе к вечеру. К ним, наконец, пришла нормальная женщина в возрасте, с хорошим стажем работы и без желания заполучить не только работу, но и вдруг вакантное место матери и жены.

Зинаида Степановна была принята на работу почти незамедлительно и Ахмед выдохнул, когда это случилось, почувствовав, что хотя бы часть обязанностей он передал человеку, который действительно в этом разбирается.

Я до сих пор не могу поверить, что мне пришлось оставить сына. Боль так и раздирает изнутри, хочется просто вернуться к сыну, увидеть его, взять на руки и вдохнуть такой родной запах. Я все еще помню, как он пахнет. Тогда в роддоме я провела с ним целый день и ночь, кормила, сколько могла и плакала, потому что знала, что его придется оставить.

Мне удалось договориться с доктором в клинике, куда меня привел отец, чтобы я избавилась от малыша. Помню, как плакала тогда и говорила, чтобы ничего мне не делали, чтобы послушали. Врач оказался человеком, написал справку о том, что сделал то, о чем его просили, а я лишь подтвердила его слова заплаканным лицом.

Когда уже скрывать беременность было невозможно, мне удалось сбежать. Договориться с охранником, что был ко мне приставлен и убежать от опеки отца. К Ахмеду вернуться я не могла, потому что знала, что отец не даст мне покоя и найдет способ забрать от него. Я должна была вначале спокойно родить, убедиться, что мой сын находиться в безопасности, а после вернуться к отцу. И только потом думать о том, как дать о себе знать Ахмеду.

Прошло уже три месяца после родов, а я все никак не могла дать какую-нибудь весточку, как-то сообщить Ахмеду, что со мной  все в порядке, что я жива и здорова и отправить свою геолокацию. Тот охранник, что помог мне сбежать, больше не работал на отца. Видимо, тот таки прознал, кто это сделал и уволил его. По крайней мере, я надеюсь, что только уволил, а не сделала чего похуже.

Сейчас я нахожусь в плену у собственного отца. Никогда бы не подумала, что когда-нибудь будет что-то подобное, но он не отпускает меня, опасаясь, что меня найдет Ахмед. А я хочу, чтобы нашел, но знаю, что не сможет. Однажды я попала в один из кабинетов отца. Там было куча камер и несколько ребят охранников, что следили за ними. Помню только обрывки из их разговора, но одно я знала точно: о местоположении Дмитрия никому неизвестно.

Они даже не знали, на кого работают. У них было липовое имя. И хоть они видели хозяина и меня, все равно не знали, с кем имеют дело. Отец удобно устроился и даже, пожалуй, умно. Никто не знал его настоящего имени и при вопросе о работе, отвечали то, что было указано у них. Тогда ко мне дошло, что отца Ахмед найти не сможет. По крайней мере, по его реальному имени. По поддельному — возможно, но как передать весточку?

— Виктория, — в ее комнату постучала одна из служанок. — Ваш отец зовет вас на ужин.

— Я не голодна.

— Он настаивает.

Он настаивает означает, что у меня нет выбора, просто служанка не может говорить с тем, кто выше ее так, хотя пару раз она норовилась сказать именно это “Вас никто не спрашивает”. Я бы даже хотела, чтобы она произнесла это, потому что эта лощеная и вечно ухоженная дама в возрасте меня раздражала. Она напоминала мне ту женщину, что работала у Ахмеда медсестрой.

Несмотря на то, что я не хочу никуда идти и вообще, аппетита у меня нет, я все же поднимаюсь с кровати и спускаюсь вниз. Я давно заметила, что отец любит лоск и дороговизну, которая выглядит совсем непривлекательно. В доме Ахмеда все было обставлено по последнему писку моды, здесь же создается ощущение, что я попала в двадцатые годы, когда посреди комнаты стоял огромный дубовый стол, а на нем были расставлены серебряные приборы. Может, с годами я промахнулась, но выглядит обстановка жутко несовременной.