Исцелённое сердце - Властелина Богатова

— Значит, ты отпрыск доловского князя Вячяслава, — сказал степняк, то ли спрашивая, то ли утверждая, Пребран не разобрал.

Да и леший с ним, пусть говорит, а он будет молчать — много чести отвечать.

Оскаба хмыкнул, видно, понял намерения пленного.

— А ты не очень-то разговорчив, и правильно. Как там у вас говорят — в бедах человек умудряется, — ответил он, глядя куда-то в сторону.

Пребран тоже посмотрел. Степняки один за другим начали подниматься с земли, собираясь вместе, и по спине прополз скользкой змеёй холодок. Оружие у него отняли ещё при первой встрече, оставив только затупленный нож, коим и кожу с зайца едва можно сдёрнуть, однако выколоть глаза вполне сгодится. Пребран дёрнулся к нему, но руку больно впечатал в землю чей-то сапог. Знал, что такой миг настанет, стоит Вагнаре оставить их наедине, и следовало бы подготовиться к тому. Пребран хотел, было, вырваться, но подняться на ноги ему не удалось, горла коснулось острое холодное лезвие.

— А у нас говорят: «Знай, ворона, своё гнездо».

Пребран нахмурился, не уразумев, к чему Оскаба клонит. Теперь уже степняки окружили его все семеро, включая самого вождя.

— Благодетельница ваша будет против, коли что случится со мной.

Пребран подумал, что ему рассмеются прямо в лицо, но этого не случилось, напротив, Оскаба нахмурился. Он медленно поднялся со своего места, неспешно обошёл кострище, на ходу поддев плошку с приготовленной снедью. Та отлетела в сторону и плюхнулась прямо в ручей, распугав серобрюхих куликов.

— Ты мне надоел, раб, — сказал вождь, глядя на Пребрана сверху вниз.

Лезвие плотнее врезалось в горло, княжич невольно сглотнул, посмотрел вниз, потом снова глянул на вождя.

— Что ты ей сказал такого, что она помчалась в это Батманом забытое место?

Вот что его так разволновало. Пребран невольно усмехнулся.

— А ты что же, истязаешься сомнением в верности её? — спросил Пребран насмехаясь.

Оскаба, обхватив обветренной грубой ладонью тесак, выдернул его из-за пояса, задумчиво покрутил лезвие перед глазами. Оно холодно и хищно сверкало в угасающих сумерках.

Чья-то пятерня вцепилась в волосы, дёрнула назад. Голова запрокинулась, тут же стальные тиски обхватили горло и лицо, не позволяя Пребрану шелохнуться, заставляя смотреть вверх. Пребран замер, едва разглядел в помутнении кончик острого лезвия, которое медленно опускалось прямо в левый глаз.

— Я отдам тебя в жертву великой прародительнице Верге, принесёшь куда больше пользы нам.

Пребран дёрнулся, пытаясь увернуться, но тщетно. И словам Оскабы он почему-то поверил. Вагнаре княжич нужен живым, но неважно, будет ли у него один глаз, или вовсе ни одного.

— Что ты хочешь знать?

— Зачем Вагнаре нужно в северные земли?

— Откуда мне знать.

Вождь спрашивает чепуху, он и вправду не знал, что так княженку подстегнуло отправиться с ним.

— Лжёшь.

Лезвие приблизилось ещё на пядь, и казалось, что стоит ему неосторожно дёрнуться, и оно войдёт в череп. Пребрана затрясло, и от ухмылки не осталось и следа, он судорожно сглотнул, сжал зубы, но глаз не закрыл.

— Я правда не знаю.

Он лихорадочно пытался вспомнить, перебирая их разговор с Вагнарой до мелочей.

— Я лишь рассказал ей, что иду за своей невестой, и что она ушла к Деннице вместе с волдаровским княжичем. Она ещё ответила, что отправится со мной, есть у неё незаконченное дело к княжичу Марибору.

Повисла тишина. Лезвие, с острия которого он не сводил глаз исчезло, голову высвободили, но стервятники не собирались его просто так отпускать.

— Княжич Марибор жив? — спросил Оскаба, не сводя с Пребрана пронизывающего взгляда.

— Выжил. Их в лесу нашли вместе с князем Данияром, — ответил он то, что говорил сосем недавно Вагнаре.

Степняки переглянулись. Оскаба кивнул, давая знак своим людям выпустить пленного. Оказавшись на свободе, Пребран одёрнул воротник и, смотря исподлобья, поглядел каждому в лицо. При случае нужно уносить ноги от них, кто знает, что в следующий раз нужно ждать? Нож в спину?

Зайца, которого он поймал, отняли степняки, оставив ему лишь малую его долю. Теперь остатки испорченного ужина валялись в воде, их уже обгладывала стая мальков. Пребран сглотнул — голод дал о себе знать болезненным скручиванием внутри. Он присел рядом с костром, подобрал нож и, выудив из мешка остатки зачерствелого хлеба, хорошо хоть плесень не взяла от сырости, отрезал себе ломоть. Сегодня придётся спать на голодный желудок. Хотя сомкнуть глаза теперь не удастся так легко.

Степняки сначала что-то яро обсуждали на своём языке, потом, утихомирившись, стали разбредаться кто куда. Пребран, доев краюху, подложил ещё сучьев костёр, расстелил на сухую траву мешковину, завалился на бок ближе к огню. Скрестив руки на груди, закрыл глаза. Вагнара так и не появлялась. Бог весть, где её носит, похоже, княженка среди степняков хозяйка.

Пребран ещё долго вслушивался в звуки. Изредка доносились всплески воды, редкие голоса степняков, но, похоже, донимать его теперь не станут, выведали что надо. Больше не в силах бороться с дремотой, княжич, слушая, как гудит пламя, ощущая благодатное тепло на лице и груди, уснул крепким беспробудным сном.

Ему снова снилась травница. Её запах, золотистые волосы, прикрывающие наготу, белая кожа, голубые, как зимние тени, глаза. Пребран безнадежно желал прикоснуться к ней, сжать в тиски и уже не выпускать. Но что-то мешало. Стоило ему сделать шаг навстречу, Зарислава удалялась, забирая всё тепло, оставляя его одного в кромешной тьме и холоде.

Пребран очнулся от озноба. Холод сковал, пробравшись под кожух ледяными змеями, заставляя сжиматься и стучать зубами. Костёр давно потух. Небо светлело молочно-розовым восходом, но в глубине чащи всё ещё царил холодный сумрак ночи. В глубокой тишине медленно плыли по глади воды пожелтевшие листья.

Лагерь ещё спал, степняки ночевали в расставленных с вечера палатках, им было куда теплее внутри.

Поднявшись, Пребран придвинулся к остывшему костру, разбил угли и сызнова водрузил ветви и древесную кору, чиркнул кресалом. Не сразу удалось выбить искру — озябшие пальцы дрожали, не слушались, но наконец желанные мелкие частички посыпалась. Мгновенно вспыхнула шелуха, обдавая его лицо тёплым воздухом.

Всё же, как ни противься, а Вагнара повстречалась вовремя, без них сгинул бы, да и, несмотря на угрозу вождя, вкупе как-то безопаснее идти сквозь лес. Пребран вспомнил сон. Он вдруг представил встречу с Зариславой, и на миг объяло неведение, а вместе с тем и страх. Что, если она уже обручена с Марибором и живёт себе счастливо? Что скажет ей, когда увидит? Уверенность его затрещала и сломалась, просыпаясь пеплом, как ветви в костре, пожираемые огнём. Если прогонит, что ему делать? Возвращаться назад, в Доловск? От одного представления, что он снова окажется в стенах, княжич вздрогнул, обхватив себя руками, ощущая, как что-то тёмное поднимается с глубин его души. Холодной волной захлестнуло отчаяние. Жизнь без травницы не представлялась ему. Может, лучше было бы остаться у Наволода? Пребран на короткий миг даже пожалел, что не дал старику помочь ему, но тут же встрепенулся. Она не может с ним поступить так. Он вымолит её прощение. Зарислава станет его.