Седьмая жертва - Яна Розова

Первое воспоминание Лики об Олеге относилось к раннему детству, выпавшему на семидесятые годы. Тетя Вика и дядя Виктор – Виктор и Виктория, близкие друзья родителей Лики, всегда приходили в гости к Калининым вместе с сыном Олегом. Наверное, мальчик и девочка играли вместе, возможно, ссорились, а то и дрались, как положено детям, но это в памяти не задержалось. Запомнила Лика только один, но судьбоносный случай, произошедший, когда им было по шесть лет.

В квартире Калининых стояло фортепьяно, на котором иногда упражнялась мама Лики – Анна Ивановна. Лике тоже очень хотелось играть, но мама была против. Досужие педиатры решили, что у девочки сколиоз и плоскостопие, поэтому ей не надо сидеть за клавишами, а надо заниматься танцами. Лике вообще запрещали подходить к пианино, ну разве что в компании кого-нибудь из гостей.

Кажется, это был вечер какого-то праздничного дня. Возможно, Седьмого ноября или Нового года, а может, все случилось и Восьмого марта. На одном из двух телевизионных каналов шел фильм «Человек-амфибия», поэтому детям разрешили остаться после ужина в гостиной. Фильм этот Лика уже видела, и хоть была всего-навсего шестилетней девочкой, но давно тайно и страстно была влюблена в главного героя.

Олежек мало интересовался происходящим на экране. Мальчик стоял возле пианино и сосредоточенно нажимал на клавиши. Взрослые делали вид, что звуки, издаваемые пианино, им не мешают. Ликины родители – из вежливости, а родители Олежки – потому что не считали, будто их сын делает нечто, требующее наказания. Фильм уже заканчивался, когда Олег вдруг подобрал на пианино: «Нам бы, нам бы, нам бы, нам бы всем на дно!..»

Взрослые обернулись к нему, а он повторил фразу и добавил еще пару верных нот. Лика тоже сообразила, что звучит песенка из фильма, но ей это не показалось странным – мама часто наигрывала что-то узнаваемое. Почему бы и Олежке не сыграть?

Гораздо больше поразили девочку глаза тети Вики: в них светилось неприкрытое восхищение, настоящая материнская гордость. Вот тогда-то Лика и ощутила впервые в жизни, как она завидует детям, чьи родители так их любят!

Олежку отдали в музыкальную школу сразу после этого случая. Он не оказался Моцартом, признавали учителя из музыкалки, но учеником был способным, а сам Олег говорил, что заниматься ему нравится.

Примерно через год Олег и Лика пошли в первый класс, сели за одну парту. Маленького Видаля Лика всегда вспоминала с ощущением старшей сестры. Он был ужасно смешной: толстенький, с круглыми испуганными глазами и такой беззащитный!

Олег умудрился потеряться прямо первого сентября после линейки, когда малыши, чинно держась за руки, шествовали под аплодисменты старших в свой класс. Как это произошло – никто так и не понял, но после первого урока вся школа искала глупого первоклашку по этажам. Он нашелся в актовом зале, возле фортепьяно, единственного во всем учебном заведении родного для него предмета. Мальчишка наигрывал песенку, которую впервые услышал на линейке.

Всю младшую школу, все три первых года Олежку дразнили и задирали. К середине второго класса ему на нос были надеты очки, и это спровоцировало новую волну травли. Олежек явно подавал надежду стать первым тютей в классе. Защищала его только Лика.

Пожалуй, если бы задирали саму Лику, она бы растерялась и за себя постоять не смогла, но ей давало силы обостренное чувство справедливости.

В те давние времена она была на голову выше Олежки и в сто раз спортивнее. Девчонка просто дралась за своего друга с мальчишками в классе, а потом еще и огребала от мамы за порванное платье, колготки, следы ботинка на пальто пониже хлястика.

Что при всем этом чувствовал Олег, оставалось за кадром.

Перемены произошли после третьего класса. Первому же мальчишке, который толкнул Олега в спину, Видальский вдруг залепил по полной – в челюсть. Обалдел не только агрессор, но и Лика. Оказывается, родители Олега, узнав, что их мальчик – легкая добыча хулиганствующей малышни, все лето водили его в школу единоборств к одному знакомому тренеру, который не только показал очкарику пару отличных приемов, но и научил его вести себя так, чтобы больше никто и никогда его и пальцем не смел тронуть.

А еще немного позже Олег влился в коллектив, завел друзей-приятелей и стал жить своей, мальчишечьей жизнью, отстранившись от бывшей защитницы. Заметив перемены в жизни друга, Лика почувствовала себя брошенной, ненужной и забытой. Конечно, у нее образовались подруги-девочки, были игры в дочки-матери, были куклы, которые остро нуждались в Ликином таланте модельера. Она хорошо рисовала, занималась в кружке краеведения и увлекалась туризмом. Лика не плакала в подушку из-за того, что Олежек забыл их дружбу, но без приятеля-мальчишки ей чего-то не хватало в жизни.

Гораздо сложнее в тот период – в самом конце своего сладкого детства – Лике приходилось без поддержки лучшей подруги каждой хорошей девочки. То есть ее мамы. Мамин кошмар родителя заключался в слове «хамка». Она из всех сил выбивала «хамство» из дочери: окриками в присутствии друзей и знакомых, строжайшими наказаниями, вплоть до домашнего ареста, регулярными поучительными беседами. Если кто-то жаловался на Лику, девочку наказывали, даже не поинтересовавшись ее точкой зрения на инцидент. А за слезы ей доставалось отдельно. Дело могло кончиться и пощечиной.

* * *

В седьмом классе Олег вдруг стал очень авторитетной личностью. Переходный возраст не всех меняет в худшую сторону – пухленький в детстве Олежек быстро преобразился в стройного, симпатичного, улыбчивого и доброжелательного паренька. Он аккуратно стригся, школьный костюмчик хорошо сидел на его гибкой фигуре, и даже пресловутые очки перестали быть поводом для насмешек.

В это время в его характере проявилась та самая цельность, которая и позволила ему в будущем добиться столь многого. Олег отлично учился, на классном собрании его выбрали председателем совета отряда, он первым вступил в комсомол, а на уроках девочки теперь писали ему записки.

С Ликой все обстояло с точностью до наоборот. Она превратилась в гадкого утенка: слишком крупная для своего возраста сутулящаяся девочка с угреватой кожей и всегда жирными волосами. Мама окончательно подавила ее инициативу, воспитав в характере «утенка» стойкий ужас перед жизнью и людьми. Теперь Лика не сомневалась – она недотепа, размазня, неудачница и урод. Особенно урод. В числе друзей бывшей отличницы и умницы теперь числились только девочки с невысоким интеллектом и слабым характером. Лике было комфортно с ними.

С Олегом они едва здоровались, да Лика теперь и не вспоминала, как она заступалась за него в младших классах. Ей скорее было стыдно…

В восьмом Олег и вовсе стал гордостью школы. Он организовал первый школьный ВИА, то есть вокально-инструментальный ансамбль, под названием «Пульс».

Гитарист ВИА Степа Китаев был сыном директора химзавода, поэтому ансамбль взял под свой протекторат Гродинский химический. Это казалось фантастикой! Мальчишкам купили инструменты, почти настоящее оборудование – от микрофонов до усилителей, и они репетировали в актовом зале химзавода. Акустика там была не такая, как в настоящих залах для концертов, но лучше, чем в маленьком и неудобном зале школы, где группа репетировала раньше.