Меч Юга - Дэвид Вебер

волшебник подобрался достаточно близко к замку Торфо, чтобы увидеть это. Но как баронесса, она имеет право не пускать магов в Торфо, если только сама королева не прикажет ей, а это значит, что никто из ищеек Совета, скорее всего, не подойдет достаточно близко, чтобы предоставить доказательства этого. Это означает, что это было бы мое слово против ее, и требуется больше, чем слово волшебника - даже если один из волшебников - я - чтобы заставить Совет вцепиться кому-то в горло. Вулфра не даст мне этого. Она была во многих лигах отсюда, когда Алвит напал на нас. Она же не имела никакого отношения к такому отвратительному поступку! Потому что, если бы она хотела моей смерти, она бы использовала Тайную дуэль, именно так, как позволяют Правила!

Ирония Венсита была иссушающей.

- Я предполагаю по твоему тону, что она... вряд ли сделает что-то настолько открытое, - сказал Кенходэн. - Но если бы это было так, как бы это сработало?

Его любопытство было очевидным, и ноздри Венсита раздулись.

- Нехорошо для нее, - сказал он категорично. - Тайная дуэль - это формальный вызов на смертельный бой между двумя волшебниками. Правила разрешают это, хотя массовые бои запрещены, как и все, что может подвергнуть опасности не-волшебников. У меня... было несколько таких на протяжении веков, но если бы другой волшебник захотел бросить мне официальный вызов, пришлось бы проконсультироваться с Советом.

- Видишь ли, белых волшебников после бегства в Норфрессу стало слишком мало, чтобы охранять новые земли от черного волшебства, и даже если бы нас было больше, это действительно не имело бы значения. Я говорил тебе, чего нам стоил Обстрел Контовара. После этого некому было сформировать новый Белый совет вместе со мной, и в последующие годы было мало новых волшебников. Беженцы позаботились об этом; разъяренные и напуганные люди редко рискуют. Прошло почти триста лет, Кенходэн, прежде чем кто-либо из новых правителей Норфрессы захотел доверять даже мне, по крайней мере, за пределами Дома Кормака, и даже Кормак и его сын не желали доверять мне открыто, опасаясь реакции своего народа. Потребовалось столько времени, чтобы дети выживших простили меня за неудачу Совета Оттовара - мою неудачу - предотвратить Падение. К тому времени в Норфрессе практически все знания об этом искусстве были утрачены, и, честно говоря, ни одно из новых королевств не хотело, чтобы эти знания были открыты заново. Тем не менее, они знали, что, по крайней мере, некоторые фрагменты библиотек различных волшебников попали в Контовар - в конце концов, некоторые люди будут искать любые средства для достижения власти, какими бы темными они ни были. Поэтому, когда появились маги, мы обратились к Совету Семкирка с просьбой взять на себя обязанности, которые больше не мог выполнять Белый Совет. Фактически, два совета, так сказать, объединились. Я последний член Белого Совета, чьи полномочия никогда не отменялись, и я также единственный член Совета Семкирка, не являющийся магом. Я могу делать - и я делал - вещи в своей ипостаси последнего лорда Совета Оттовара, которые, однако, не могут сделать маги, потому что по причинам, которые я уже объяснил, полномочия Совета Семкирка - его "охват", если хотите - гораздо менее обширны и гораздо более стеснены ограничениями, чем была власть Белого Совета при Доме Оттовара.

- Но все еще есть условия для Тайной дуэли? - спросил Кенходэн. Венсит кивнул, и рыжеволосый мужчина пожал плечами. - Так почему же кто-нибудь не бросит тебе вызов и не покончит с этим?

- Думаю, что осталось бы немного темных волшебников, если бы так случилось, что они были достаточно глупы для таких поступков! - фыркнул Базел.

- Понятно. - Кенходэн обдумал это заявление. - Послушай, - сказал он наконец, - я понимаю, что колдовство - это не то, что ты можешь объяснить за день, Венсит. Но если я собираюсь общаться с волшебниками, не мог бы ты дать мне хотя бы некоторое представление о том, как это работает?

- Полагаю, что мог бы дать тебе справедливое представление лет за десять-двадцать, - сказал Венсит.

- Еще раз, это все, что мне нужно, спасибо!

- Хорошо, давай посмотрим, насколько простодушно я могу это сделать.

Венсит сцепил пальцы под бородой и улыбнулся, затем откашлялся.

- Волшебство - это человеческий талант, - начал он, - Все волшебники были либо полностью людьми, либо, по крайней мере, частично таковыми, точно так же, как все сартнейски - "каменные пастухи" - были гномами или полугномами, и их существует три вида. Когда-то их было четыре, но предки эльфов обменяли свое особое искусство на долгую жизнь, когда Оттовар и Гвинита объявили Правила. Итак, в наши дни сначала появляются чернокнижники и ведьмы, затем появляются волшебники с волшебными палочками, которых часто называют "колдунами" или "колдуньями", и, наконец, дикие волшебники. Обычные люди больше всего боятся двух первых из трех, но дикого волшебника больше всего боятся те, кто владеет искусством.

- Чернокнижники обладают врожденной чувствительностью к искусству. Не столь большой, как когда-то была у эльфов, но достаточной для того, чтобы они могли использовать его так же естественно, как свои руки или ноги, без формальной подготовки. Но на самом деле это делает их менее могущественными, чем волшебники с волшебными палочками, потому что они не обучены. Честно говоря, подавляющее большинство из них даже не осознают, что вообще используют это искусство. Они просто думают, что у них есть один или два странных "таланта", которые работают на них. Лишь относительная горстка из них когда-либо действительно переходила к преднамеренному, сознательному манипулированию искусством.

- Из-за этого и из-за того, что они не обучены, они на самом деле менее могущественны, чем волшебники с палочками. Истинное волшебство требует дисциплины и приобретенных навыков, которых у чернокнижников просто нет. Но это отсутствие подготовки также означает, что они редко знают о строгих Правилах, и они часто тяготеют к темной стороне искусства. Немногие из них сознательно поддались бы той мерзости, которую допускает Вулфра, но лучшие из них - все равно различные оттенки серого.

- Волшебники с палочками, с другой стороны, обладают слабой врожденной чувствительностью. Больше, чем у не-волшебников, но меньше, чем у чернокнижников. Они обретают свое мастерство путем долгого, упорного, иногда смертельно опасного изучения. Раньше их хорошо учили выполнять свои обязанности на этом пути, но даже тогда трудности учебы часто заставляли их использовать немного темной стороны, чтобы пережить опасные моменты... по крайней мере,