Вранье высшей пробы - Марина Серова

Чтобы скоротать время, пергидролевая блондинка завела разговор.

— Когда этот Сурок наконец почешет свою волосатую задницу и заберет нас отсюда? — бросила она на воздух. — Столько часов простоя в работе!

Вторая жрица любви молчала. Как я успела заметить, она отличалась большей рассудительностью и трезвостью мышления по сравнению со своей товаркой.

— Слышь, Татка, — не унималась молодая, — ты компанию Мохнатого отказалась обслужить, что теперь с тобой Сурок сделает?

Сурком, вероятно, обзывался сутенер. Татка ответила, и ее ответ заставил меня насторожиться.

— Буду, как Зуйка, выплачивать долг.

— Да ты что? — охнула впечатлительная Неформалка. — Он же ее на проценты посадил! Она ему одиннадцать штук в итоге стала должна, ты что, забыла?

— Все я помню, — сдержанно проговорила Татка. — У меня есть в заначке деньги, я выплачу ему сразу.

— Ха! Зуйка тоже думала, что отдаст сразу, только он такую сумму загнул! — продолжала горячиться Неформалка. — Не знаешь, кстати, где она столько денег раздобыла?

Татка равнодушно пожала плечами.

— Кто-то из девчонок говорил, не помню кто, что она свою бывшую квартирную хозяйку обчистила.

— Класс! И что, ей так все с рук и сошло? — брызжа слюной, продолжала расспрашивать свою «коллегу» пергидролевая блондинка.

— А ты что, тоже попробовать хочешь? — Голос Татки был бесцветен и тих. По возрасту она перегоняла Неформалку лет на семь, но этого временного отрезка ей хватило, чтобы начисто лишиться оптимизма, свойственного сидящей с ней рядом соратнице.

— А почему нет? — завелась та. — Если без последствий, то почему б не попробовать? Лишние деньги никому еще не мешали.

— Да, не мешали… — эхом повторила Татка. — Только эту квартирную хозяйку потом кто-то грохнул.

— Что, неужели Зуйка?! — Молодая аж привстала, так ее удивило услышанное. А уж как меня все это занимало, говорить даже не стоит!

— Я почем знаю? Может, и она. Только держи язык за зубами, ясно?

— Угу, — выдавила из себя потрясенная Неформалка.

Меня эта парочка всерьез не воспринимала. Кто такая Зуйка, по их мнению, я знать не могла, поэтому говорилось все открыто. Зуйка, квартирная хозяйка, которую она обокрала и которую убили… Сомнений быть не могло, речь шла о Светлане Зуйко. Значит, она была проституткой! Хорошую квартирантку порекомендовал взамен себя Ксении Даниловне Скопцов! Из разговора сокамерниц мне стало понятно, зачем Зуйко понадобились деньги. Попав в безвыходное положение, она пошла на неоправданный риск: ограбила бывшую квартирную хозяйку, хотя прекрасно знала, что подозрение падет на нее одной из первых. Надо же, каких только совпадений в жизни не бывает! Мне нужно было оказаться в этом клоповнике, чтобы узнать подробности из жизни Зуйко, о которых она не захотела со мной говорить.

Теперь осталось прояснить вопрос с ротвейлером, с помощью которого Зуйко совершила преступление. Если в ее окружении таковой обнаружится, то мне можно будет вздохнуть спокойно.

Разговор моих сокамерниц перешел на обсуждение темной личности их сутенера, в результате чего я много нового узнала о жизни «ночных бабочек». Диалог прервался с появлением все того же дежурного милиционера, гремевшего ключами.

— Вы двое, — обратился он к проституткам, — выходите.

— Наконец-то! — вырвалось у молодой. — Неужто наш очухался?

Пропустив вперед Татку, пергидролевая блондинка, лихо виляя бедрами дошла до спасительной черты, за которой начиналась свобода, и остановилась. Глядя на меня, она зло прошипела:

— А ты, сука… Что б тебе статью пришили!

— Иди, иди, давай! — подтолкнул ее в спину мент и опять захлопнул решетку.

Я осталась одна, но ненадолго. Вскоре ко мне подсадили особу, совершенно синюю, которая, как оказалось, каким-то образом умудрилась расколошматить витрину в магазине. И это в ее-то полувменяемом состоянии! Она же еле ворочала конечностями! От тетки несло, как от сточной канавы, она сотрясала воздух руками и конструировала этажи из непечатных выражений. При всем при этом окрики и угрозы дежурного, требующего замолчать, не произвели на нее никакого действия. Я видела: он был так зол, что пару раз порывался ударить асоциальную гражданку, но при одной мысли, что ему придется до нее дотронуться, его передергивало. В итоге, махнув на все рукой, он ушел.

«Приятная» во всех отношениях соседка села впритык со мной. Еле связывая слова, она продолжала ругать всю милицию на чем свет стоит и требовала в этом моего участия. Не в силах вынести зловония, исходившего от тетки, я вспорхнула со скамейки и отошла в другой угол камеры. Когда же наконец будет пересменка?

Постепенно невыносимый запах расползся по всей камере, и я была вынуждена подойти к решетке, чтобы вдыхать поток коридорного воздуха, который постоянно освежался за счет открываемой на улицу двери.

Я стояла и думала о том, что с удовольствием пережала бы этой забулдыге сонную артерию, чтобы она наконец замолчала, но чувство брезгливости было сильнее меня. Мыть руки здесь было негде, а ощущать еще и от них удушливое зловоние было выше моих сил. Поэтому я уговаривала себя потерпеть еще немного, надеясь, что вечером мне повезет и я смогу уговорить сменившегося дежурного принести мне в камеру сотовый.

Синюха тем временем, устав вещать в пустоту, положила свою немытую и нечесаную голову на лавочку и с чувством захрапела.

Мои ожидания оправдались. Вечером мимо клетки продефилировал молоденький лейтенант. Оглядевшись, насколько это было возможно, вокруг, и не заметив посторонних ушей, я окликнула его, когда он шел обратно. Внимательно оглядев меня с ног до головы, он уделил особое внимание сначала моему дорогому брючному костюму, затем милому и открытому выражению моих прелестных глаз. По выражению его лица можно было судить, как он удивлен тем, что я каким-то образом оказалась в милицейской «клетке».

— Молодой человек, — обратилась я к нему, стараясь перекрыть голосом храп отдыхавшей пьянчужки, но в то же время чтобы мои слова не долетали до чужих ушей. — Мне необходимо срочно позвонить полковнику милиции Делуну Евгению Константиновичу.

Я боялась, что лейтенант по молодости мог не знать, кто такой Делун Евгений Константинович. Но имя полковника, похоже, было на слуху у каждого милиционера. И юный лейтенант не оказался исключением. При названном мной имени он еще более уважительно на меня посмотрел.

— Понимаете, я сижу здесь по большому недоразумению. Мне нужно позвонить Евгению Константиновичу, чтобы он отдал распоряжение меня выпустить.

Хоть лейтенант был совсем «зеленым», но все же не был дураком. Понимая, что именем полковника может прикрываться практически каждый, он в раздумье смотрел на меня, прикидывая, насколько мои слова могут соответствовать действительности. Чтобы он не очень долго думал, я решила тут же подкрепить свою просьбу материальной поддержкой.