Узурпаторы и самозванцы "степных империй". История тюрко-монгольских государств в переворотах, мятежах и иностранных завоеваниях - Роман Почекаев

Многолетняя смута в Золотой Орде привела к тому, что ее правители, ранее сами принимавшие решения о кандидатах на троны других государств, теперь сами стали вступать на трон по воле иностранных правителей.

Первые попытки обращения Джучидов за помощью к иностранным государям при условии признания зависимости от них относятся к эпохе правления известного золотоордынского хана Токта-мыша, государя с непростой судьбой и противоречивой политикой. Выступив поначалу фактически как узурпатор, намеревавшийся захватить трон Синей Орды (восточной части Золотой Орды), который занимал вполне законный хан Урус[331], Токтамыш все же сумел прийти к власти и на рубеже 1370-1380-х гг. был в законном порядке провозглашен и признан ханом Золотой Орды, объединив ее после длительной смуты, известной в русских летописях под названием «Замятии великой». Правда, ему пришлось для этого заручиться поддержкой иностранного правителя — знаменитого среднеазиатского государственного деятеля Амира Тимура (Тамерлана).

Сохранившиеся до нашего времени источники, содержащие сведения о Токтамыше и Тимуре, не позволяют дать четкого и однозначного ответа о характере их взаимоотношений. Сочинения придворных историков Тимура и Тимуридов, естественно, отзываются о Токтамыше как о правителе, получившем власть и трон при помощи Тимура в обмен на признание вассалитета от него, а затем «вышедшем из повиновения», «взбунтовавшемся» против своего сюзерена[332]. Золотоордынских исторических сочинений, как известно, не сохранилось, однако в татарских эпических произведениях политическая ситуация представлена совершенно противоположным образом: Амир Тимур представлен могущественным правителем, но не столь знатным, как Токтамыш, и, следовательно, его посягательства на власть и владения хана — всего лишь незаконные действия[333]. В связи с этим трудно дать политико-правовую оценку отношениям Токтамыша и Тимура. С чисто формальной точки зрения Тимур не мог стать сюзереном золотоордынского хана, поскольку сам номинально являлся подданным ханов Чагатайского улуса — Суюргатмыша, а затем его сына Султан-Махмуда (которых, правда, он же и возвел на престол), а Токтамыш зависимости от этих ханов не признавал. Поэтому говорить о формальной зависимости хана Золотой Орды от чагатайского временщика было бы некорректным. Вместе с тем, конечно же, не следует и считать, что Амир Тимур, помогая Токтамышу захватить трон Золотой Орды, выполнял свой «вассальный долг» (да еще и безропотно вернул ряд золотоордынских областей, захваченным им во время «Замятии»), поскольку, опять же, он юридически являлся подданным монарха совершенно другого чингизидского государства — Чагатайского улуса (Мавераннахра)[334].

Как известно, Токтамыш во второй половине 1380-х гг. порвал со своим покровителем и начал боевые действия против него, в результате двух кампаний (1390–1391 и 1395–1396) потерпел сокрушительное поражение и фактически был свергнут с трона, на который Амир Тимур возводил своих ставленников — Тимур-Кутлуга и Койричака. В отличие от Токтамыша, эти два хана являлись куда более явными ставленниками чагатайского правителя, и поэтому их положение было довольно сложным. Неудивительно, что до конца 1390-х гг. Токтамыш не без успеха боролся за возвращение трона в Золотой Орде: знать, армия и население предпочитали поддерживать своего законного хана, пусть даже он и не проявил себя как талантливый полководец и опытный администратор.

Поэтому правление обоих ставленников Тимура в 1390-е гг. было весьма непродолжительным. Так, Тимур-Кутлуг-хан в течение приблизительно 1392–1393 гг. признавался ханом в Синей Орде, однако, видя, что население не признает ставленника Амира Тимура, его главный сподвижник, мангытский эмир Идигу (знаменитый впоследствии золотоордынский временщик — Едигей русских летописей), предпочел пойти на сделку с Токтамышем, обеспечив себе практически безраздельную власть в Синей Орде в обмен на отказ от поддержки нелегитимного хана Тимур-Кутлуга[335]. Еще более трагичной оказалась судьба второго ставленника Амира Тимура — хана Койричака, возведенного на трон в Сарае после разгрома Токтамыша в 1395 г. на р. Кондурча. Имея в своем распоряжении лишь «отряд узбекских храбрецов», этот ставленник чагатайского временщика[336], несмотря на то что был потомственным Чингизидом и к тому же сыном легитимного хана Уруса, после ухода своего покровителя очень скоро был свергнут и либо убит, либо бежал к Амиру Тимуру[337].

Однако в конце 1390-х гг. и сам Токтамыш, в очередной раз свергнутый с трона (на этот раз — Тимур-Кутлугом, уже официально возведенным в ханы на курултае и, следовательно, признанным законным монархом), решился на рискованный шаг: он выразил готовность признать зависимость от своего союзника, литовского великого князя Витовта, с которым он в 1398 г. заключил договор о разделе сфер влияния между Литвой и Золотой Ордой. Этот договор, дошедший до нас в составе русских летописей, весьма важен для понимания правового характера отношений между Токтамышем и Витовтом, сложившихся по его условиям, поэтому считаем целесообразным воспроизвести его (вернее, его русский летописный перевод-пересказ) полностью: «Поидемъ пленити землю Татарскую, победимъ царя Темиръ-Кутлуя, возмемъ царство его и разделимъ богатство и имеше его, и посадимъ во Орде на царстве его царя Тахтамышя, и на Кафе, и на Озове, и на Крыму, и на Азтракани, и на Заяицкой Орде, и на всемъ приморш, и на Казани; и то будетъ все наше и царь нашь, а мы не точiю Литовскою землею и Полскою владети имамы, и Северою, и Великимъ Новым городомъ, и Псковомъ, и Немцы, но и всеми великими княженiи Русскими, и со всехъ великихъ князей Русскихъ учнемъ дани и оброкы имати»[338].

Само намерение «посадить во Орде» хана Токтамыша (пусть даже и под предлогом возвращения ему трона, которым он прежде владел на законном основании — «на царстве его») уже свидетельствует о том, что этот хан признавал свое зависимое положение от литовского государя. Откровенная констатация того, что в Орде будет править «царь наш», подтверждает эту зависимость — не говоря уж о том, что Токтамыш соглашался передать под контроль Литвы значительные территории, ранее либо входившие в состав Золотой Орды, либо же являвшиеся вассальными по отношению к ней. Интересно также отметить, что Витовт перед битвой на Ворскле 1399 г., которой так трагически для него и многих его родственников, литовских князей, завершилась поддержка Токтамыша, предпринял попытку подчинить себе Орду мирным путем, предложив правившему в ней на тот момент хану Тимур-Кутлугу также признать себя его, Витовта, вассалом — платить регулярную дань в Литву и чеканить на своих монетах портрет Витовта[339]. Как известно, прибытие золотоордынского бекляри-бека Идигу с войсками прервало переговоры, а затем Тимур-Кутлуг и Идигу нанесли Витовту и Токтамышу сокрушительное поражение. Однако, на наш взгляд, подобное предложение, выдвинутое Витовтом, свидетельствует о том, что сам Токтамыш в случае победы над своими противниками готов был согласиться на такие условия — следовательно, великому князю литовскому было безразлично, кто именно из ордынских ханов будет признавать себя его вассалом и выполнять соответствующие вассальные обязанности.