Бегство колдуна - Андрей Снекиров

и невинная. Улыбнулась ему, мягко и нежно, так, как на него не смотрела родная мать.

Светлая грудь, прикрытая вьющимися длинными волосами, поднималась в такт ее дыхания. Кудряшки падали на плоский животик, щекотя его. На бедрах было ничего.

Тайлор не мог оторвать от нее взгляда, все глядел, глядел. У него даже поднялся. Сколько у него не было женщины? Полгода? Какой ужас. Надо бы это исправить.

Он шагнул к красавице. Точнее, хотел шагнуть. Он запутался в веревках на своем теле. Черт побери! Откуда они взялись?!

Осознание пришло сразу же.

Марфа! Проклятая сука! Она солгала ему! Никаких мемозин не было и в помине! А связала она его, чтобы сдать Мерикоту, а самой остаться в Натлине. Ублюдошная предательница!

Кажется, он кричал. Может, только в мыслях проклинал ее.

Тайлор задергался в веревках, пытаясь выбраться любой ценой.

Меня не остановят какие-то тряпки! Я должен! Обязан вырваться!

Красавица, нет… сама богиня уселась на перила, согнув свои длинные ноги. Ее пухлые губы томно открывались и напевали мелодию. Она достала гребень из ракушки, перекинула волосы на одно плечо, открыв виду розовые набухшие соски, и стала расчесывать свои пряди.

Черт возьми! Да развяжите вы меня!

Кажется, он стал умолять. Даже заплакал от своей беспомощности.

Рядом кто-то тоже задергался.

Тайлор заставил себя перевести взгляд на соседа.

Остьен.

Воин дергался в веревках. Его шея была вытянута вперед, глаза жадно пожирали сидящую впереди девушку. Его девушку.

Приступ ревности охватил Тайлора. Как этот урод посмел посягать на его сокровище?! Это была его богиня и только его!

Правда ведь?

Он посмотрел обратно, надеясь на поддержку со стороны красавицы.

Красавицы не было. На перилах сидела худющая образина с клочками волос на скальпе

Тайлор моргнул.

И красавица вернулась обратно. Рыжий расплылся в довольной улыбке.

Ну конечно! Просто показалось!

А потом ему влепили пощечину. Перед глазами все расплылось, и он увидел перед собой Марину, свою погибшую жену.

Она была красива, как в день, когда они впервые встретились, и когда он видел ее в последний раз. Но красота ее была не в болезненной худобе или обнаженности, а в ее умных, расчетливых и добрых глазах. Как ей удается смотреть на него одновременно и обвиняюще и с такой заботой?

— Тайлор, — она заговорила, обхватив его лицо своими теплыми ладошками. Загородила собой беловолосую девушку, — очнись. Прошу тебя! — в ее серых глазах заблестели слезы, заставив его сердце заболеть в груди.

А потом растаяла также быстро, как и появилась.

Девушка на перилах больше не казалась ему красивой и тем более, богиней. Ее белые брови нахмурились, взгляд из-под черных густых ресниц ужалил.

А потом она приняла облик Марины. Теперь она сидела впереди, расчесывала свои русые локоны. Он смотрел на нее, но ничего не ощущал.

Она тепло ему улыбнулась.

Нет! Не тепло. Холодно!

И кожа ее была такой же.

Не согревающей. Отнимающая тепло.

Ее губы скривились, показывая клыки.

Тайлор зажмурился. Марины нет. Больше нет. Не она сейчас сидит перед ним. Марина мертва. Мертва!

— ТЫ мертва! — это он уже прокричал вслух.

Раскрыл глаза, приходя в свое сознание.

Мемозина сидела на перилах. Поняв, что ее разоблачили, ее уродливое лицо скукожилось, а затем, визжа, она поползла с неимоверной скоростью к нему.

А его руки все еще были связаны и слишком далеко от меча.

***

Фешта молча наблюдала, отойдя в сторону вместе с Марфой и Ринатой, как тварины запрыгнули на борт и сейчас сидели по краям, неотрывно смотря в глаза привязанных воинов.

Девочка хотела было достать каму и броситься на одну из них, но Марфа ее остановила.

— Спокойно. Мемозины не будут идти дальше. Они не заходят на людскую территорию.

Роза опустила оружие, но убирать не стала. Ринату рядом с ней било крупной дрожью, она не могла связать и двух слов.

А потом воины поддались чарам. Их лица, как одно, сначала приняло умиротворенное и блаженное выражение, потом, поняв, что они связаны, исказились от гнева. Они что-то кричали, проклиная Мерикота, Марфу, Ринату и незнакомых ей людей. Роза даже несколько раз услышала свое имя.

— Ты мертва! Мертва! — прокричал Тайлор, и его глаза удивленно расширились, когда он взглянул на существо по-новому.

Мемозина перед ним зарычала и, толкая себя вперед двумя руками и помогая рыбьим хвостом, поползла к нему. Вот она приблизилась к нему. Вот взмахнула когтистая лапа. И лишь чиркнула по веревкам, не нанеся никакого вреда.

Ее тело выгнулось дугой, она упала навзничь, перевернулась на спину. Закричала так, что у Розы заложило уши. Так и продолжала визжать и стенать, пока черная, как чернила, кровь не пошла пеной из ее рта и она не затихла в эпилептическом припадке.

У Тайлора аж лицо перекосило от отвращения, и, чуть погодя, до Фешты дошел смрад, исходящий от трупа мемозины. Тухлая рыба вперемешку с начавшими гнить водорослями и еще что-то кислое.

— Ну и вонища, — пробормотала Рината, и ее вырвало на палубу. К бортам она побоялась подходить.

Тайлор посмотрел на них вполне осмысленными глазами.

— Ты контролируешь себя? — спросила Марфа с подозрением.

Тот лишь озадаченно кивнул. Остальные воины тоже протрезвели от крика мемозины, теперь с тем же отвращением оглядывались на мемозин, не смевших перейти границу людской территории.

— Блять, и вот это я хотел трахнуть? — выдал Морда.

Веревка в том месте, по которому ударила когтями уже мертвая мемозина, лопнула. Мужчины от неожиданности попадали на колени, Бродд — неподвижным мешком.

Клинк поднялся мгновенно, посмотрел с улыбкой на тварину, манящую ее пальцем и понесся в ее сторону. Остьен, находящийся к нему ближе всех, схватил его за рукав.

— Стой, дурень!

Но тот с легкостью выскользнул.

Роза видела по его глазам, что он еще под действием магии мемозин, и сама кинулась за ним.

— Клинк! — крикнула она, но докричаться до его сознания было невозможно.

Он бежал на верную смерть, а она ничего не могла сделать. Клинк перепрыгнул через перила и полетел вниз головой. Розе пришлось упасть на живот и проехаться как пингвин по мокрой палубе, чтобы успеть схватить его за голень.

Не успела. Пальцы бестолково мазнули по его сапогу и его тело полетело вниз, где его поглотило ночное море.

Она в ужасе замерла, ее рука с растопыренными пальцами осталась вытянутой в сторону моря. Роза не кричала, не плакала — знала, что звать его уже бесполезно. Глаза ее не наполнились слезами, только в груди что-то больно екнуло.

А потом перед рядом с ней промелькнул силуэт. Вложил ей