Холодный город - Холли Блэк

Тана подумала о Полине, которая сейчас, наверное, спокойно спит в лагере. Или она уже проснулась? Скоро кто-нибудь позвонит ей и расскажет, что случилось. Или она выйдет в интернет, увидит фотографии, прочитает новости. И поймет, что Тана позвонила ей после бойни – позвонила и солгала. Тана почувствовала, как на ее плечи опускается груз всего случившегося.

Зима прошел через комнату и сел на пол рядом с Полночью, положил голову ей на колено. Они выглядели, как парные фарфоровые статуэтки панков.

– Вы именно такие, как я себе представлял, – сказал Руфус, одобрительно глядя на брата с сестрой. – Точно такие, как на видео. Ничего не боитесь даже в самом сердце Холодного города.

Полночь покачала головой, принимая очередную эффектную позу:

– Мне кажется, будто я вернулась домой после долгого путешествия.

Кристобель и Зара захихикали, но Тана заметила, что они впечатлены. Кристобель посмотрела на Тану и похлопала по сиденью рядом с собой:

– Ты выглядишь уставшей. Иди сюда, садись. Здесь ты в безопасности.

Тана села на краешек дивана. От него пахло пылью, но запах был приятным – как в букинистическом магазине, где на полках стоят старые детективы со странными обложками. Она судорожно вздохнула и запрокинула голову, разглядывая люстру, раскрашенную в красный и черный цвета. Сквозь хаотичные мазки виднелась латунь.

Тана вдруг подумала: все получилось. Они в Холодном городе, они все еще люди, и им даже есть где спать.

Зара встала на ноги:

– Вы, наверное, проголодались? У нас не так много еды, но мы разделим с вами то, что у нас есть.

– Захвати выпивку, – сказал Руфус.

– Сам иди за ней, – ответила она и вышла из комнаты. Он засмеялся и сказал ей вслед что-то неразборчивое.

Тана улыбнулась, подняв голову к люстре и слушая, как они переругиваются. Она представила, что лежит на кровати у себя в спальне, увешанной гирляндами и дешевыми картинками из магазина «Гудвилл». Представила, что в соседней комнате Перл смотрит дурацкую передачу по телевизору, включив его на полную громкость. Скоро придет отец, и они будут ужинать. Она чувствовала себя очень странно, вспоминая уют и безопасность дома: к воспоминаниям примешивалось странное чувство, похожее на клаустрофобию – как будто она стала больше, а все вокруг осталось маленьким.

Отец просил, чтобы она не напоминала Перл о себе, но Тане все-таки хотелось с ней попрощаться. Она подошла к окну и сфотографировала соседние дома, освещенные первыми утренними лучами. Потом написала сообщение: «В Холодном городе стремно & Я тебя люблю & Я в порядке».

Она надеялась, что Перл это понравится. И что Перл ее поймет.

Через несколько минут вернулась Зара с большим серебряным подносом, на котором лежал странный набор продуктов: черные оливки, дольки мандарина, маринованная свекла, молодая кукуруза, копченые устрицы в банке, кусок сыра и буханка черствого, слегка подгоревшего хлеба. Тана закинула в рот три оливки, положила себе кукурузы, которая сильно отдавала уксусом.

Руфус достал из буфета несколько рюмок и бутылку желтой мутноватой жидкости. Стоя к ним спиной, наполнил рюмки, а затем, словно дворецкий, подал каждому. Тана вспомнила, как они с Эйданом играли на ферме – Дама или Тигр. Неизвестно кто это придумал, но они с друзьями играли в нее с того времени, как перешли в старшую школу.

Еще она вспомнила Полину, неуверенно стоявшую на гранитной столешнице в кухне Рейчел Мельтцер со стаканом в руках и декламировавшую лимерик[8]неизвестного автора:

Молодая красавица с Нигера

Улыбалась, забравшись на тигра.

Но теперь, посмотри,

Оказалась внутри!

И улыбка на морде у тигра.

– Что это? – спросил хмурый Эйдан. Он поднял рюмку и рассматривал жидкость на свет.

– Знаешь, как в тюрьме делают бормотуху? – ответила Зара. – Это наш местный деликатес – самогон. Старый добрый сахар, дрожжи и вода. Потом мы его перегоняем, разливаем по бутылкам и продаем.

Тана понюхала рюмку, нос словно обожгло. «Тигр», – решила она, выпила и закашлялась.

Эйдан поднял брови:

– И как на вкус?

– Как моча сатаны, – сказал Руфус. Все засмеялись. Он поднял рюмку. – За смелость. Она нужна, чтобы пить такое!

Кристобель и Зара выпили, за ними Эйдан, Полночь и Зима. Все скривились, и Зара взвыла от смеха.

– Прожигает себе путь в желудок, да? – спросил Руфус.

– И продолжает гореть там, – улыбнулся Эйдан.

У Таны закружилась голова. Ее знобило, она снова подумала об инфекции, все еще скрывавшейся в крови. «У меня лихорадка наоборот», – подумала она и тут же прогнала эту мысль.

Еда, хоть и странная, утоляла голод. Тана раскладывала дольки мандарина на хлебе, как джем. Этим можно было закусывать, хотя с каждой новой рюмкой голова кружилась все сильнее. После третьей она заставила себя встать на ноги.

– Думаю, мне лучше пойти лечь. Что-то мне нехорошо.

– Ну, на этой ноте, – произнес, широко улыбаясь, Руфус, – мы покажем вам ваши комнаты.

Кристобель и Зара тоже поднялись, украдкой поглядывая на Эйдана. И тут Тана поняла: что-то не так. Они не просто смеялись у них за спиной, они что-то задумали.

– Идем со мной, – сказала Кристобель Эйдану и направилась к лестнице. Шелковая рубашка как будто парила вокруг ее тела.

Эйдан последовал за ней, но Тана схватила его за руку.

– Погоди, – сказала она. Язык плохо слушался, она не была уверена, что сможет что-то сказать. – Погоди.

Эйдан оглянулся. Он был пьян и плохо соображал. И Тана не знала, как предупредить, что они в опасности.

– Может быть, не стоит никого беспокоить? Они сказали, что мы можем поселиться где угодно, так? Так давайте найдем себе собственный дом!

Эйдан нахмурился, посмотрел на Кристобель, потом опять на Тану, словно пытался понять, что она имеет в виду.

– Не хочу никуда больше идти… Я как-то странно себя чувствую, – ответил он, и Тана поняла, почему так трудно соображать. В выпивку что-то подсыпали.

Она беспомощно смотрела, как Эйдан поднимался по лестнице. Кристобель шла впереди, а Зара позади, подталкивая его. Тана не знала, как помочь Эйдану. Пытаясь спастись сама, она повернулась к открытой двери, к чистому утреннему воздуху, который должен был прочистить голову, и успела сделать два нетвердых шага.

Руфус пинком захлопнул дверь.

– Собралась куда-то? – спросил он.

Полночь расхохоталась.

– Твое лицо! Тана, ты бы видела свое лицо! Надо было снять тебя на видео. Не бойся. Нет, правда, ты же недавно ехала в одной машине с вампиром. Не думала, что сможем тебя напугать.