Точка зеро - Стивен Хантер

— Сьюзен, я беспрекословно подчинюсь любому твоему решению. Сожалею, если ты из моих слов заключила что-то другое. Можешь на меня рассчитывать — я тебя не предам и не ослушаюсь.

Сьюзен кивнула. Затем обратилась к Нику:

— Послушайте, дайте мне поговорить с ним наедине.

— Конечно, но только чтобы никаких обжиманий в служебное время.

— Ха-ха, — язвительно произнесла Сьюзен. — Все лучшие шутники собрались в Бюро.

Однако, как только они остались одни, она повернулась к Бобу. Ее взгляд был ровным, как всегда, лицо оставалось идеально совершенным. Волосы казались слегка растрепанными, и это, разумеется, делало ее в семь, а то и в девять раз более привлекательной.

— Послушай, это непросто, — начала она. — Я прекрасно понимаю, что меня послали сюда, так как мы уже работали вместе, и у меня время от времени возникает ощущение, что я тебе немножко нравлюсь. Моему начальству это известно, оно этим пользуется, точно так же, как мной манипулируют, опираясь на то, что я никогда прежде не встречала ковбоя с мозгами до тех пор, пока не познакомилась вот с этим старым псом. Ковбои идут по дешевке, но умные среди них встречаются один на миллион. Так что не думай, будто я не испытываю никаких чувств, о которых нам лучше не говорить. Но, Боб, я должна в первую очередь прикрывать Управление. Я связала с ним всю свою жизнь, это моя семья. Оно дало мне все, что у меня есть. Это моя морская пехота. Я прекрасно знаю его глупости, претензии, слабые места, знаю, как много в нем самоуверенных дураков. Однако это неизбежность, и ничего другого у нас нет. Поэтому, сколько бы я ни напоминала себе, как самурай Свэггер вышиб дверь, вступил в поединок с тем страшным якудзой и отправил его голову в сторону Севастополя, я не могу изменить Управлению. Договорились? У тебя есть свой кодекс чести, Semper Ho, Gung Fi[22]и все такое, а у меня есть свой.

— Я тебя слушаю, Окада-сан. Ты была чертовски хорошим агентом.

— Отоспись немного, ковбой. Ты будешь нужен нам на ногах, верхом на коне.

Растрескавшиеся губы Боба изогнулись в слабой улыбке.

В палату вернулся Ник.

— Все, хватит, — сказал он. — Встреча старых друзей закончилась. Боб, мы будем переправлять всю новую информацию полиции штата, которая и будет заниматься этим делом — кстати, у тебя хотят взять показания. А тем временем мы продолжим поиски Рея Круса. Ты нужен нам в Вашингтоне, чтобы определить места, откуда можно будет сделать выстрел. Будь в нашей команде, будь нашим другом, хорошо? Как говорит мисс Окада, отдохни несколько дней, подожди, пока утихнет звон в голове и ты станешь похож уже не на грейпфрут, а только на помидор, — и тогда возвращайся к работе. Все ясно?

Боб кивнул, промолчав о том, что он не оставит это дело до самого конца, даже если это будет стоить жизни ему — или кому-то еще.

Ему нужно узнать: кто пытается убить Рея Круса?

Балтимор, штат Мэриленд,

Норт-Чарльз-стрит, 600,

рядом с рестораном «Забуль»,

квартал Маунт-Вернон,

несколько дней спустя,

15.30

Балтимор. На этом сошлись умные головы различных управлений, бюро, агентств и министерств.

Они отбросили пресс-конференцию, поскольку, хотя задняя стена студии и представляла собой прозрачное окно, открывающее на заднем плане купол Капитолия, пробить закаленное, особо прочное стекло не могла ни одна пуля. К тому же стрелять пришлось бы у всех на виду, из парка, где нельзя спрятаться, даже если залезть на дерево.

Также можно не беспокоиться и насчет Белого дома, поскольку меры безопасности там всегда чрезвычайные, а уж в тот вечер ФБР, Секретной службы[23]и полиции Вашингтона вокруг будет предостаточно. Никакому снайперу подойти близко не удастся. Речь в Джорджтаунском университете должна состояться в центре комплекса зданий, доступ куда легко ограничить.

Что не менее важно, все три места в Вашингтоне находились на «домашней территории» служб безопасности, знающих здесь все закутки, щели, укромные уголки и трещины. Будет крайне сложно проникнуть туда без целого комплекта качественных фальшивых документов, что практически наверняка выходило за рамки возможностей одинокого снайпера Рея Круса, лишенного поддержки.

Таким образом, оставался только Балтимор, квартал под названием Маунт-Вернон, расположенный за одноименным сквером. Точнее, ресторан на оживленной улице, множество путей подхода и отступления, сотни окон. Для Секретной службы Балтимор был терра инкогнита, совершенно незнакомым местом, таким же, каким он был и для Рея Круса.

Так получилось, что родному брату Ибрагима Зарси Асе здесь принадлежал процветающий ресторан, излюбленное место профессоров многочисленных учебных заведений города. Там подавали шашлык из ягнятины, рис, красное вино и огромные квадратные пресные лепешки; на стенах висели пестрые ковры ручной работы, а фотографии суровых, мужественных пуштунов придавали заведению ауру Гиндукуша, но без опасности подорваться на самодельной мине — такая возможность оставлялась дозору морской пехоты на небронированном «Хамви».

Итак, если Крус собирался сделать смертельный выстрел и отправить Зарси в следующее место назначения, это должно произойти где-то на Норт-Чарльз-стрит, на удалении двух-трех кварталов от ресторана, когда Большого человека будут торопливо вести в здание или из него.

Боб шел по улице вместе с двумя снайперами Секретной службы, их командиром, начальником группы специального назначения полиции Балтимора и Ником Мемфисом. Опухоль на левой половине лица спала, уступив место багрово-желтым пятнам синяков, а неровная полоска пластыря скрывала рассеченную кожу на скуле.

Насмешки в духе «видели бы вы другого типа» со стороны окружающих уже прекратились, хотя Боб относился к ним добродушно, отвечая неизменным: «Это была не дама, а двухсотфунтовый стальной стол». Ха-ха и ха-ха. Но все закончилось с началом серьезного обсуждения в местном отделении ФБР, расположенном в неприметном здании у самой Кольцевой дороги. И вот теперь караван прибыл на место.

Это была частица нового урбанистического рая Америки, заново возрожденная улица в когда-то убогом районе, которая обрела жизнь в надежде подражать европейской модели. Невысокие старые здания с каменными башенками и обшитыми медью стенами. На первых этажах сияющие витрины магазинов, пышные деревья, уличные кафе, рестораны всевозможных национальных кухонь помимо афганской, включая мексиканскую, китайскую, индийскую и племени мумба-юмба. Все с претензией на аристократизм, очень вычурно; точная копия Парижа для тех, кто там никогда не бывал.