Все переломные сражения парусного флота. От Великой Армады до Трафальгара - Сергей Махов

В Сан-Ремо коммодор Роули сжег магазины испанской армии, то же самое ждало и склады в Аяччо. 2 марта 1743 года Роули обнаружил и несчастный «Сан-Исидоре», который, как мы уже говорили, оставили на Корсике после шторма. Командир «Сан-Исидоре» французский капитан Жиль-Фернан де Лаж де Кюил-льи (кавалер ордена Святого Людовика, находившийся до 1745 года на испанской службе) дал несколько залпов по приближающемуся врагу и был вынужден поджечь неисправный испанский корабль, чтобы он не достался англичанам в качестве приза.

У берегов Испании британцами были проведены бомбардировки Паламоса и Матаро, британские фрегаты установили блокаду, перехватывая каботажники, пытающиеся прорваться в Тулон.

Адмирал Томас Мэтьюс

Экипажи Наварро в Тулоне голодали, испанские матросы попрошайничали на улицах, воровали провиант и деньгу у французов, что конечно же не способствовало развитию союзнических отношений между французами и испанцами. Де Кур был вынужден организовать охрану порта. Дело осложнялось тем, что корабли Наварро, опасаясь атаки англичан брандерами, жались ближе к берегу, и на кораблях испанцев было множество дезертиров. Чтобы хоть как-то выправить ситуацию доны решили прислать в Тулон экипажи 5 сожженных в Сан-Тропе галер и какое-то число рекрутов из Каталонии, что составило порядка 900 человек. Эти пополнения помогли хоть как-то поддержать боеспособность испанцев.

У самих французов ситуация была не лучше — из 1200 человек, отпущенных домой на побывку, обратно не вернулись 800. Каждый день с кораблей пытались бежать матросы и сержантский состав. Дезертирство процветало.

Присутствие испанцев в Тулоне безусловно тяготило де Кура. По одному испанские корабли становились в Арсенал, где их ремонтировали бригады тулонских рабочих. Состояние их было плачевным — флагман Наварро 114-пушечный «Реал Филипе» сильно тек, по отчетам его капитана «помпы на корабле работали беспрерывно, без работы помп за ночь уровень воды в трюмах повышался на 10 дюймов». Здесь же хотелось бы остановиться и на еще одном факте, который уже долгое время является предметом спора для историков. Испанские исследователи (Мартинес-Вальверде) сообщают, что, согласно воспоминаниям Наварро, испанцы, беря пример с французов, упражнялись в стрельбе на рейде Тулона. Это косвенно подтверждают и некоторые английские источники (Ричмонд в «The Navy in the War of 1739–48», 2009 и Дженкинс в «Histoire de la marine francaise», 1977), которые говорят об испанских styled gunmen[67] развивших «адский огонь» в сражении при Тулоне.

Мемуары и донесения французских моряков напрочь опровергают это заявление. Нищие, голодные команды, содержавшиеся на кораблях в полутюремном режиме, оцепленные армейскими кордонами (чтобы не разбежались), но постоянно таявшие из-за гигантского дезертирства и болезней — о какой подготовке тут можно говорить! Тем более, говорят французы, учения подобного рода должны были согласовываться с портовым капитаном, а начальство порта такого разрешения не давало. Нам кажется, что французская точка зрения более правдоподобна, однако мы не можем исключать полностью как-либо учений испанского флота на рейде Тулона.

Но вернемся к нашему повествованию.

29 января 1743 года умер кардинал Андрэ-Эркюль де Флери. Со смертью этого человека уходила в прошлое осторожная и взвешенная французская политика, Людовик XV, дорвавшийся до власти, решил втянуть королевство в войну, так как мечтал о славе и почестях. Но война против Австрии на суше означала и войну против Англии на море.

Поэтому, начиная с лета 1743 года, на флот начинают выделяться большие средства. Ремонт испанцев в Тулоне и подготовка к выходу Флота Леванта резко форсируется. С помощью насильственной вербовки удалось набрать 5000 человек в Провансе и Лангедоке (часть из них сняли с 30 торговых судов в Марселе), а также 10000 рекрутов из внутренних областей Франции. Вербовщики не брезговали никем — в этом плане наш читатель вправе вспомнить великолепный фильм «Фан-Фан Тюльпан», где показана процедура вербовки солдат. В экипажах оказалось много бродяг, воров, хронических больных, убийц, насильников, для которых армия была местом, где можно было избежать правосудия. Часть новобранцев пополнила испанские экипажи которые продолжали таять естественным образом если в мае количество испанских матросов составляло 7000 человек, то к ноябрю — уже 6084 человека, дезертировало около 1000 матросов.

К январю 1744 года французы вооружили 21 корабль и имели 7956 матросов. 26 января де Кур вышел на внешний рейд Тулона. Мэтьюс, Роули и Лесток (начальники английских эскадр) отсалютовали французам одиннадцатью залпами, но блокады не сняли.

В это время на английской эскадре дела также шли неважно. Корабли, находившиеся в море без малого год, уже текли, большая смертность экипажей и дезертирство заставили британцев пополнять свои команды в Италии, и даже в Испании и Франции, причем методы английских вербовочных команд мало отличались от методов их коллег из королевства Людовика XV.

7 февраля в Тулон прибыло 1000 испанских солдат (из 2000 вышедших из Барселоны, остальные по пути дезертировали), которые должны были пополнить экипажи Наварро. Уже неделю спустя после прибытия 150 человек из них пустилось в бега, еще 300 матросов было госпитализировано, что заставило Наварро разоружить 4 самых слабых испанских корабля и перевести их команды на остальные линкоры. 19 февраля 1744 года де Кур встал на якорь около острова Сент-Маргарит. Вечером к нему присоединились испанцы. Мэтьюс, видя это, приказал в случае выхода эскадр с рейда игнорировать французов и атаковать испанцев. Ситуация осложнялась тем, что Франция и Англия официально не были в состоянии войны, поэтому Мэтьюс разрешил своим кораблям открывать огонь по французам только в ответ на их стрельбу.

20 февраля 1744 года впередсмотрящие английской эскадры завидели союзный флот, вышедший из Тулона к Йерским островам. Эскадра Мэтьюса в это время дрейфовала в беспорядке у южного прохода между Йерами и материком (так как англичане ожидали, что французы и испанцы поведут корабли к Италии), имея слабый ветер с востока. Обнаружив союзников, шедших Северным проходом (по направлению к берегам Испании), британцы устремились в погоню, которой, однако, мешали слабый ветер и обросшие днища кораблей. У французов и испанцев днища — наоборот — были «чистые», поэтому, по признанию участников боя, на каждый узел англичан французы легко могли дать три.

В 13.00 наступил штиль и британцы встали на якорь. Также поступили и союзники. В 18.00 Мэтьюс приказал лечь в дрейф на левом галсе, между эскадрами противников расположились фрегаты и легкие суда, следившие за маневрами противника.

Вечером на борт флагманского «Намюр» прибыл командующий авангардом вице-адмирал Лесток и спросил, будут ли какое-либо распоряжения по поводу предстоящего сражения, но Мэтьюс в ответ заметил, что погода холодная и посоветовал ему возвратиться на свой корабль. Лесток был оскорблен — в ответе Мэтьюса ему увиделось пренебрежение к нему, Ричарду Лестоку, заслуженному офицеру флота, и со стороны кого? Со стороны выскочки-адмирала, согласившегося командовать Средиземноморской эскадрой, чтобы поправить свои финансовые дела!