Таинственный язык мёда - Кристина Кабони

– Тебе кажется, она права?

Анжелика пожала плечами.

– Вполне возможно. В нектаре содержится самая загадочная сущность цветка, его душа.

Она листала тетрадку, как вдруг раскрылся потайной кармашек, и оттуда выпали письма и открытки.

– Что за черт… – воскликнула Анжелика и нагнулась, чтобы их собрать.

– Что случилось?

– Открытки, письма. Они были в записной книжке.

– Есть что-то от твоей мамы?

Анжелика собрала выпавшие листки и принялась их изучать.

– Нет. Из Португалии, Франции, Бразилии, Испании. Все написаны разными женщинами.

– Подругами твоей тети?

Анжелика повертела в руках листочки, сосредоточенно их рассматривая.

– Не знаю…

– Там должно быть что-нибудь написано.

– Да. Тут написано: спасибо.

– Что? Спасибо?

Она кивнула.

– Именно так. Спасибо. Подожди… тут еще одна открытка. – Анжелика вытащила ее из конверта и пробежала глазами. – Это рецепт: рикотта с медом. – Она прижала трубку к плечу, открыла тетрадку и стала внимательно пролистывать, не заложено ли что еще между страницами. – О, еще одна, и еще.

– И что там?

– Все то же самое. Благодарности и рецепты на основе меда. Со всего мира. Вот, например, от Лисии Маллус, из Сан-Паоло, Бразилия.

– А чем именно занималась твоя тетя?

Анжелика машинально опустилась на стул.

– Пока не знаю… думаю, она помогла десяткам женщин пережить какие-то сложные ситуации в их жизни. Теперь я припоминаю. Здесь постоянно крутились разные люди. Но чего-то я не знаю про Яю, не улавливаю. В ее письме есть намеки, которые я не понимаю. Но мне кажется, что речь идет о чем-то чрезвычайно важном.

София кивнула.

– Она все еще снится тебе?

У Анжелики округлились глаза от удивления.

– Нет! Вот ты спросила, и я понимаю, что нет! Она прекратила мне сниться, как только я приехала на Сардинию.

– Здорово, это просто отлично!

Мед из копеечника венечного (Hedysarum coronarium)

Имеет запах цветов и свежескошенной травы.

Это мед действия, он дарует мужество.

Своим характером обязан тем красным цветкам, из которых он рождается. Очень нежного цвета, почти слоновой кости, после кристаллизации становится светло-янтарным.

Никола отвернулся от брата и открыл стеклянную дверь. Солоновато-горький поток воздуха выветрил дым и то, что осталось после их ссоры. Все эти слова, что они кричали друг другу, когда каждый отстаивал свою позицию.

Братья Гримальди были внешне очень похожи: одинаковое крепкое телосложение унаследовали от отца. Но если в Клаудио проглядывали нордические корни, то Никола своими темными волосами, глубоким, порой меланхоличным, взглядом и своей силой пошел в мать, Марию Антонию.

Многие годы Клаудио оставался тенью их отца, Гвидо, усвоив его жесты, манеру растягивать слова при разговоре и способ смотреть на людей. Он был старшим сыном, и именно ему полагалось занять место отца в их строительной компании. Многим такое положение Клаудио казалось привилегированным, но Николу это совершенно не заботило. Наоборот, он был счастлив, что все распределено заранее, – это давало ему свободу выбора, право на собственные идеи, возможность делать так, как он считает нужным.

– И что ты собирался делать без моей подписи? Или ты бы ее тоже сфальсифицировал? – Никола кипел от злости. – Как бы тебе это удалось?

– Все, хватит. – Клаудио стукнул кулаком по массивному деревянному столу, принадлежавшему когда-то их отцу. – Я сделал то, что должен был, чтобы наша компания могла остаться на плаву, когда тебя черти неизвестно где носили. Нельзя было терять время. Нужно было что-то предпринимать, иначе мы бы потеряли все.

Никола еле сдержался, чтобы не выругаться. У его брата не было абсолютного права голоса для совершения сделок. После того что произошло, на много месяцев Никола стал недоступен, он и слышать не хотел ни о чем и ни о ком. Он не хотел подвергаться опасности, что его найдут. Он провел рукой по лицу и отвернулся, пытаясь успокоиться.

– Я пробовал с тобой связаться. Но ты не отвечал.

Никола кивнул, уставившись в пустоту. Клаудио продолжил беседу, перечисляя ситуации и события, о которых брат не знал.

– Нужно было принимать определенные решения, и я их принял. – Теперь голос Кладуио звучал спокойнее. Он снисходительно улыбался брату. – У меня и в мыслях не было обманывать тебя.

– А я так никогда и не говорил. Весь вопрос в том, что ты действовал цинично. Ты не учел последствия.

Клаудио пожал плечами.

– А что, ты разве всегда их учитывал? Скажи мне, братишка, когда ты заведовал кадрами в Tecnovit, ты так же подходил к своим обязанностям? Ты и правда руководствовался страхом возможных последствий? – И Клаудио расхохотался. – А я думал, твои успехи были результатом циничных и гениальных расчетов!

Никола стиснул зубы.

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.

А он-то как раз все знал, прекрасно знал. Устав от дискуссий, Никола отошел от стола. Что Клаудио не терпелось узнать о нем? О выборе, что он сделал? О последствиях, что обрушились на него и сломали его идеальный мир? Да и выбора-то у него не было. Он не мог оставаться там и исполнять роль, от которой его выворачивало наизнанку.

Уйти было непросто. Непросто было уехать из Милана и перебраться на Сардинию. Поступил он так, подчиняясь в основном, некоему инстинкту. Но если возвращение и несло за собой перемены, новое начало, забыть прошлое все равно не получалось.

Его прошлое осталось в Милане, и дня не проходило, чтобы он не вспоминал, кем он был и что делал. Многие годы он был теоретиком, проклятым теоретиком разрушения.

Tecnovit, транснациональная корпорация с безграничной прибылью, предложила ему контракт, когда он был еще стажером. Они заприметили потенциал этого юноши, только что окончившего Политехнический институт[10]. Блестящие отчеты. Предлагаемые им решения – убедительные и по существу. Вверенные ему компании одна за другой выходили из кризиса. Под его надзором отрицательный бюджет становился стабильным, а потом выходил в плюс. И чаще всего – без внешних вливаний или внедрения капиталов. Никола Гримальди был соблазнительным, харизматичным, искусным менеджером. Он складывал, вычитал, выявлял критические моменты и избавлялся от них.

Все это у него это выходило невероятно естественно.