Изголовье из травы - Марина Москвина

– Лёня! Ты мог бы влюбиться в женщину, которая в девяносто девять лет покорила Фудзияму?

– Конечно! – ответил Лёня. – Фудзияма – это же не хухры-мухры!!!

Еще я с детства помню почтовую марку: красная гора со снежными прожилками на фоне синего неба в барашках облаков, а может, океана с набегающими гребешками волн и пространными зелеными лесами у подножия, картина художника Хокусая.

Откуда, почему этот сказочный вид, до боли узнаваемый, так часто маячит у нас перед глазами, что кажется уже и родным, и недосягаемым одновременно?

«Ночью мы слышим порою, как гора Фудзи под нами колышется…» – писал Дмитрий Александрович Пригов двадцать лет назад, наверняка, в то время невыездной. И тоже она поманила его, и он, человек отзывчивый, тонкой организации, нервной, не выдержал – только открыли дорогу, отправился в дальнюю сторонку, в Японию.

Нет, как вообще человеку приходит в голову – сняться с насиженных мест – Уваровки или Орехово-Борисова, двинуться восходить на Фудзияму?

Сразу надо оговориться: здесь ее никогда так не называют обыденно – «Фудзияма» («Яма» – «гора» по-японски). А только уважительно – «Фудзи-сан». Или «So – ana». Или «So – Fuji». И у нее есть несобственное имя «О Яма», так не зовут больше ни одну гору в Японии.

К Фудзи относятся здесь с яростным благоговением. Вокруг нее кипят жгучие страсти. Когда один режиссер выпустил документальный фильм «Фудзияма», где показал гору Фудзи не как священную вершину, чтимую всеми японцами, «начало Неба и Земли», столп нации, а как обыкновенный вулкан, его привлекли к уголовной ответственности. Самым серьезным образом он был обвинен в попытке поколебать веру японцев в божественную сущность горы, устои государства, а также в нарушении общественного спокойствия.

Фудзи – повсюду в Японии, куда ни бросишь взгляд – на кофейных чашечках из тончайшего фарфора, на лакированных шкатулках, на кимоно, ширмах, портсигарах…

Во все времена поэты ей посвящали оды, танка, хокку… Только ленивый художник не нарисовал «Сто видов Фудзи» или хотя бы «Тридцать шесть»! Бунтё, Тайга, Хиросигэ, Хокусай, путешествуя по дороге Токайдо, каждый по-своему, донесли до нас, как «сквозь бег облаков открывает Фудзи сто своих лиц».

Популярность горы Фудзи в народе столь велика, что к ней устремляются, даже расставаясь с жизнью: я слышала, немало несчастных влюбленных бросились в ее кратер.

Разумеется, столь божественное имя на всю железку используется в коммерческих целях. Не меньше десяти страниц токийского телефонного справочника на знаке «фу» отведены фирмам с названиями «Фудзи». Под этой маркой процветает один из крупнейших банков страны, выплавляется сталь, производится электронная аппаратура… Гостиницы, рестораны, магазины, мороженое, шоколадки…

Наверно, в пику такому идолопоклонничеству – и прошлому и грядущему – в четырнадцатом веке просветленный учитель Кандзан Эген, который двадцать раз путешествовал по Великому восточному тракту, подходя к подножию Фудзи, ни разу на нее не взглянул!!!

Вот и я, еще в Москве, задумав подняться на Фудзи в пору цветения сакур, услышала дзэнскую отповедь в духе Кандзана от старшего брата Лёни – директора Этнологического института, академика Тишкова Валерия Александровича, сына школьного учителя географии Александра Ивановича Тишкова с Урала из городка Нижние Серги.

Он промолвил:

– В пору цветения сакур? На Фудзияму? Какая банальность!

А Истина была как всегда где-то рядом и заключалась в том, что ранней весной, когда цветут сакуры, гора Фудзи для восходителей закрыта, поскольку вишни цветут в конце апреля, а на вершине снега не тают до июля. Там вьюги бушуют, метут метели, серьезные дела. Так что сезон восхождения на Фудзи открывается гораздо позже, чем мы собирались поехать: с 1 июля и длится всего шестьдесят дней – до 31 августа.

Тогда там такое столпотворение! В обычные летние дни на гору поднимаются по две-три тысячи паломников, а в праздники и в субботу с воскресеньем – под тридцать тысяч. Это у японцев торжественный ритуал очищения от грехов и поклонения восходящему солнцу.

А мы-то приехали в мае: ни тебе уже цветения сакур, ни еще – по календарю – восхождения на Фудзи.

Но все равно мы с Лёней не теряли надежды. Заранее подготовили теплые свитера, куртки, шапки, дождевики, купили в Москве «гематоген», полкило миндальных орехов. А вдруг пройдем? Мало ли, как дело обернется. Я вообще предпочла бы прохладу, и даже снега, но безмолвие и одиночество, – а не шум, гам и толпы народа.

Хотя могу себе представить тысячи мигающих карманных фонариков, а иногда и старых фонарей, с какими восходили на гору Фудзи в далеком прошлом, взволнованные голоса, цоканье металлических наконечников посохов, звон привязанных к посохам бубенчиков, чтобы во тьме не потеряться и не сбиться с тропы.

Обычно восходители поднимаются ночью, потому что мечтают встретить восход солнца у небесного храма. Для этого нужно оказаться на вершине – это 3776 метров! – к трем часам утра. А многие до того устают, поздно ложатся накануне, что в самый ответственный момент восход солнца-то и просыпают.

Вот мы с Лёней думали, да гадали, как нам к этой неприступной в мае Фудзи подступиться. Хотели сесть на электричку в Токио, поближе подобраться к вулкану, а там, я предлагала, двинуться пешком – вперед, к знакомым с детства очертаниям.

Мы выяснили, что существует десять этапов восхождения на Фудзи. Чем выше – тем круче. Но за последнее время до середины горы – пятой станции – проложили асфальтовую дорогу. Пятая станция, чтобы не перепутать, отмечена огромной священной тапочкой. Туда можно доехать на автобусе или на канатке.

На этой безразмерной тапочке, мы все заранее разузнали, заканчивается растительность. И пеший переход, который длится пять-шесть часов, предстоит совершить буквально по груде вулканического отвердевшего пепла. Сейчас, в мае, – еще и по снегу со льдом. А заодно и по «небу»: ведь именно здесь по преданию проходит граница неба и земли.

Мы рассказали о наших планах Ин Ми, она сочла это безрассудством.

– Из такого похода вы скоро не вернетесь, – сказала она. – Если вообще вернетесь. Каждый год несколько хайкеров гибнут на Фудзи из-за того, например, что они слишком легко одеваются. Думают: «А-а!.. Ничего!» А там очень холодно наверху. Даже в середине лета люди начинают подъем в нестерпимую жару, а когда заходит солнце, наступает жуткий холод. Ветры, ливни, снег, лед – нужно несколько пар башмаков и толстых перчаток – камни скользкие, вы будете скользить и хвататься за камни руками. Широкополая шляпа – обязательно! Солнце на Фудзи сжигает даже в пасмурную погоду! Нет, вы спятили, – подытожила Ин Ми. – Вы просто заблудитесь! «Они не вернулись с Фудзи!» – это звучит гордо. А, между прочим, у вас билеты на самолет, сын Сергей, родители и собака.

В общем, она предложила взять билеты на однодневную автобусную экскурсию до пятой станции и обратно.

Я, конечно, расстроилась, а Лёня говорит: