Викинги. Быт, религия, культура - Жаклин Симпсон

«Дьярф и Урокья и Виги и Егейр и Гейрхьяльм, все братья, воздвигли этот камень в память Свейна, своего брата. Он умер в Ютландии, но должен был отправиться в Англию. Пусть Бог и матерь Божья помогут его душе и духу лучше, чем его собственные деяния».

Рис. 66. Ранний шведский рунический камень с памятной поэтически-магической надписью

Семейные связи были для викингов чрезвычайно важны. Люди гордились своими предками, помнили родословные за много поколений, имели высокое чувство долга по отношению к родным. Семья (в широком смысле этого слова, включая дядей и двоюродных братьев) была сплоченной группой; ее члены держались друг друга во всех трудных ситуациях и мстили за нанесенные родственникам обиды. У них было сильное общее чувство чести: оскорбление одного из них становилось оскорблением всем, и наоборот, позор, который навлек на себя трус, предатель, тот, кто совершил позорное преступление, также касался всей семьи. Кроме того, существовала общая ответственность: если один человек несправедливо убил другого, то платить за это штраф должен был не только сам убийца, но и его близкие родственники (доля, которую вносил каждый, определялась местным обычаем) и эту сумму разделяли по аналогичной пропорции среди родичей убитого. В интересах семьи было поставить на место неуправляемого, агрессивного родича прежде, чем он успеет наделать бед, даже если после семейная честь требовала помогать преступнику как только возможно.

Однако в то же самое время авторитет семьи не подавлял независимости и предприимчивости – до тех пор, пока все это не затрагивало честь. Сыновья были свободны в выборе образа жизни, будь то дома или за границей. В общем и целом кажется, что и дочерей вряд ли выдавали замуж против их желания, хотя в основном брак и был предметом соглашения между мужчинами из обеих семей. Семья давала помощь и совет, однако она никогда не была всемогущим авторитетом, перед властью которого отдельный человек должен был отойти на задний план.

Женщины имели достаточно высокий статус как по правовой теории, так и в повседневной практике. Они могли владеть землей и управлять собственностью, у них был полный авторитет в делах хозяйства, и нередко им приходилось в одиночку управлять фермой, пока мужья отсутствовали. Они не могли вести судебные процессы, но, если верить сагам, их неутомимая энергия нередко подливала масла в огонь кровной вражды, даже когда мужчины с удовольствием завершили бы ее. Есть даже упоминания о женщинах, обладавших личной властью, как, например, Ауд Мудрая, вдова царствовавшего в Ирландии викинга, которая руководила эмиграцией своей семьи и дружинников через Оркнейские и Фарерские острова в Исландию и которая распределяла между ними землю, как настоящий вождь. Позднее и шведские камни с рунами говорят о богатстве и активности женщин: на надписях говорится, что их заказали скорбящие супруги или дочери, и они строили в память об умершем насыпи и мосты. Некоторые из камней были воздвигнуты в память самих женщин; об одном таком камне уже упоминалось. Другой, весьма элегантный, был поставлен мужчиной в память о своей жене Одиндисе: «Никогда не придет в Хассмюру лучшая жена, чтобы заботиться о хозяйстве» (рис. 67).

Рис. 67. Рунический камень в память доброй жены

Законная жена отличалась от наложниц (которых у богатых мужчин было много) тем, что муж платил за нее выкуп; как правило, она также получала приданое от отца и подарок от мужа в день после свадьбы. Первая и третья из этих сумм становились ее собственностью, и, если брак кончался разводом, муж обязан был выплатить приданое. На законной свадьбе, кроме того, должно было быть торжественное питье «свадебного эля» перед свидетелями, и свидетели должны были отвести мужчину в постель жены. При этом жена сохраняла свое имя и имя своего отца (отчество) и никогда не порывала связей со своими родичами. Если между ними и ее мужем разгорался конфликт, то, судя по всему, она могла встать на любую сторону, смотря по тому, на чьей стороне была правда. Двух героинь в цикле легенд о Вёльсунгах даже восхваляют за то, что они лично взяли на себя мрачную кровную месть своим мужьям ради погибших братьев.

Развод был нетрудным делом и не оставлял никакого пятна на том, кто выступил его инициатором, будь то жена или муж. Все, что было нужно, – это объявить перед свидетелями причину своего недовольства партнером и сообщить о желании развестись. У нас нет полного списка приемлемых причин для развода, поскольку все упоминания об этих вещах были выброшены из кодексов законов перед тем, как они были записаны в христианские времена; в сагах фигурируют такие причины, как импотенция, ношение женой штанов, а мужем – излишне женственной рубашки и дружелюбие мужа по отношению к человеку, который убил брата жены.

Главной особенностью законов о наследстве был «одаль» – закон, касавшийся наследования земли. Согласно ему, владение родовым хозяйством принадлежало всей семье; после кончины отца его получал старший сын, однако он должен был выплатить своим братьям компенсацию за их долю в хозяйстве. Это предотвращало неэкономное деление владений и должно было заставлять младших сыновей искать себе новых земель или расчищая целину, или отправляясь за море. В то же самое время, поскольку владелец мог продать землю (при условии, что он разделит цену с совладельцами), эта система была менее жесткой, чем майорат[24]. Другие участки земли, скот и серебро можно было разделить между ближайшими наследниками, и в кодексах законов даются детальные правила, определяющие порядок наследования и способ раздела. Необычайно сложные случаи запечатлевались на века; например, надпись на скале в Хиллерсьё в Швеции (рис. 68) объясняет, как женщина по имени Гейрлауг стала наследницей собственной дочери, вдовы, вышедшей снова замуж и унаследовавшей свою собственность от сына от первого брака:

«Читай эти руны! Гейрмунд женился на Гейрлауг, тогда девице. Позднее у них был сын, а затем Гейрмунд утонул. Потом сын умер. Потом она взяла в мужья Гудрика… Потом у них были дети, и из них выжила только девочка; ее назвали Инга, и Рогнвальд из Сноттсы взял ее в жены. Потом он умер, и их сын тоже умер, и мать [Инга] стала наследницей своего сына. Потом Инга взяла в мужья Эйрика. Потом она умерла. Потом Гейрлауг унаследовала это наследство после своей дочери Инги. Поэт Торбьёрн вырезал эти руны».

Рис. 68. Рунический камень из Хиллерсьё

Незаконных детей было множество, поскольку большинство мужчин жили со своими рабынями, а у многих были и постоянные наложницы. По норвежскому закону сын рабыни становился рабом, если только ему не даровали свободу в законном порядке. У других незаконнорожденных были определенные права: например, они могли получить небольшую часть виры за убийство отца или брата и наследовать некоторые не слишком ценные предметы от отца. Но на самом деле нередко их участь была гораздо более завидной, и разница между законной женой и наложницей стиралась настолько, что статус детей почти не зависел от этого. В королевской семье Норвегии незаконный сын не раз становился королем.