Танамор. Незримый враг - Екатерина Соболь

– Детектив Мур, – выпрямился я. – Что у вас в карманах?

Тот туманно посмотрел на меня. Похоже, сердечный приступ был все-таки недалеко, и я впервые подумал: может, мой жуткий вид ни при чем?

– Карманы, – терпеливо повторил я. – Выверните, пожалуйста.

Мур пожал плечами и вывернул карманы сюртука. Из одного на ковер выпал изящный флакон – такой маленький, что его легко было спрятать в кулаке.

– О… – выдохнул Мур, но не сделал ни одной попытки поднять флакон, словно уже и забыл, что положил его туда.

Мы с Молли медленно повернулись друг к другу.

– Может, это какое-то лекарство, – сказала она.

– Это легко проверить.

Я попытался наклониться, чтобы поднять флакон, но сгибаться мне теперь было трудно, и Молли подхватила его вместо меня, сама подошла к Нэнси и протянула с самым недружелюбным видом. К Нэнси она, похоже, испытывала примерно те же чувства, что и я к Робину, – предвзятую враждебность. Лиам схватил флакон, открыл и прижал к губам Нэнси. Та сделала пару глотков и с хрипом вдохнула. Лиам выронил флакон на ковер и страстно взял Нэнси за плечи.

– Дорогая, дорогая, как ты?

Взгляд у Нэнси прояснился, хрипы стали тише. Она растерянно уставилась на меня.

– Помогло, – выдохнула она и потерла грудь. – Помогло! Я… я… – Нэнси закрыла лицо руками и сгорбилась. – Я так испугалась, я не хочу, не хочу, как Лиззи, я…

Лиам прижал ее к себе, и какое-то время тишину нарушал только ее отчаянный плач. Убедившись, что она в порядке, я недоверчиво повернулся к Муру.

– Это… вы?

Тот в ответ смотрел на меня ничего не выражающим взглядом. Мне стало тоскливо. Думая о том, что у преступника средний рост и телосложение, я примерил это описание на всех, кроме него. Не только ярлык «слуга» превращает тебя в невидимку, «полицейский» – тоже. Ярлыки, которые легко прочитать, скрывают от нас то, что таится глубже. Так вот кто был главным невидимкой… Я вспомнил, как он сказал нам с Молли: «Настоящий сыщик никому не верит, мир расследования полон лжи и обмана». А вот какую мудрость от своего учителя особенно любил Киран: «Правду о себе никто не пишет огромными буквами. Ее всегда прячут, такова людская натура. А настоящий сыщик – это тот, кто умеет отыскать ее, несмотря ни на что».

И в конце концов, кто смог бы изобразить частного сыщика лучше, чем детектив полиции?

– Вы их всех убили… – выдохнул я. – Но… зачем?

Мур криво, неприятно усмехнулся.

– Да просто женщин ненавижу, особенно блондинок. Что, этого недостаточно?

Странно: я думал, что буду так счастлив, когда разоблачу убийцу, но вот он здесь, даже признался, да и Нэнси спасена, а я… «Должно быть такое чувство. Бам! И все сошлось», – сказала Молли и, похоже, была права. А мне было просто грустно: мне нравился Мур. Все это время я представлял убийцу чудовищем и сейчас невольно был разочарован. В комнате было тихо, Мур убежать не пытался, стоял совершенно неподвижно.

– Зачем вы это подстроили? Яд, записка.

– Меня это забавляло.

И тут я кое-что вспомнил. Бумаги, лежавшие у него на столе в участке. Мне тогда было любопытно, я заглянул в них, и… Я поднял со стола записку и заглянул в нее снова.

– Почерк не ваш.

Мур утомленно взглянул на меня.

– Я его изменил. Не глупец же я, верно? Слушайте, давайте уже покончим со всем этим? Я устал.

– Лиам, отведи меня в мою комнату, мне надо прилечь, – прошелестела Нэнси.

– Прости, дорогая, я скоро вернусь, – выдохнул Лиам и умчался, напоследок расцеловав ей руки.

Нэнси застонала и прилегла там же, где сидела, – забыв о приличиях, вытянула ноги на диване. Ей, похоже, стало так плохо, что разбираться в мотивах детектива Мура не было сил. Но я жаждал их понять! У любого убийства есть причина. Странная, безумная, и все же она есть.

– Вы, конечно, лучше всех знали, что эти женщины в чем-то виновны. Но зачем их убивать? Сами сказали, у полиции и так власть справедливости! Не могли наказать этих женщин законными способами, недостаточно было доказательств? А Киран? Вы его встретили на месте преступления. Униформу вы не носите, так что очень удобно было сказать, что вы расследуете это дело как частное лицо, а не как полицейский. Так?

– Так, – неожиданно ответил Мур, до этого хранивший молчание.

– Зачем вы его убили? Он много о вас говорил, но у меня не было ощущения, будто он вас в чем-то подозревал. – Губы у меня скривились от неприязни. – Решили действовать на опережение?

Мур тоже скривился. На его лице мелькнуло какое-то болезненное, настоящее чувство, и я с удивлением понял: кажется, смерть Кирана задела его больше, чем убийства виновных блондинок.

– После его смерти убийства прекратились на целых восемь месяцев… – выдохнул я. – А вы и вправду переживали, да?

– Да, – кратко ответил Мур. – Мы закончили?

– Я только начал, – прошипел я, внезапно разозлившись. Он выглядел таким отстраненным, бесстрастным, что у меня никак не получалось почувствовать триумф. – Зачем вы дали себя поймать? Вы больны, да? Умираете? Сердце шалит? Решили грехи перед смертью искупить? Или это какая-то очередная ваша игра? – Я подошел ближе. – И как вы отравили чай, не подходя к нему?

Мур вдруг бледно, криво усмехнулся.

– Вы такой упрямый и въедливый, Джон, – негромко сказал он. – Прямо как Киран. Но душу я вам изливать не собираюсь. Все кончено, что вам еще нужно?

– Правда. Во всех деталях.

– Правда – вещь хрупкая. Настоящий сыщик должен бы это знать.

Он собирался прибавить что-то еще, но тут по дому застучали шаги множества ног, и в гостиную влетел Лиам. За ним по пятам мчались полицейские. В этот раз, похоже, Лиам преодолел путь до подножия холма еще быстрее, чем тогда, когда тащил в участок меня. Я представил, как он примчался туда и начал голосить, что детектив Мур – убийца. На лицах четверых задыхающихся от бега констеблей и знакомого мне толстяка-детектива было написано, что они в это не верят, но из любопытства примчались на предельной скорости. Мур нахмурился и отвел глаза.

– Вот он, мы все видели, он пытался отравить мою… мою… хозяйку! – зачастил Лиам. – Забирайте его, я не хочу, чтобы он около нее околачивался!

– Детектив, этот малый бредит, – фыркнул детектив-толстяк. – Может, нам его забрать?

– Он не бредит. Я убил семь женщин, включая Элизабет Дигсби и Глорию Бирн, а также Кирана Маллоуна.

Констебли переглянулись.

– А пойдемте-ка на воздух? – предложил детектив. – Подышите, отдохнете и все нам расскажете. Вы уже второй день сам не свой.

Толстяк взял Мура под руку и повел на улицу.

– Я прослежу, чтоб он не сбежал и не вернулся, – огрызнулся Лиам и, прежде чем Нэнси успела его остановить, бросился за ними.