Ребенок от босса-негодяя - Анна Лапина

нервирует меня ещё больше. Хочется выкинуть его на хрен, лишь бы он не прерывался и отвечал на заданные мной вопросы. – Настя ни мне, ни Алисе ничего не рассказывала о своём парне. Мы думали, у неё никого нет и не будет никогда.

Оборачиваюсь к Рустаму, когда Садовская и будущая груша для битья скрываются из поля моего зрения. Но ненадолго. Узнаю то, что нужно, и «проведаю» их. Не дам уединиться и сблизится.

– Алиса пыталась пару раз её с кем-то свести, но безуспешно, – продолжает Лапин рассказывать дальше, чем одновременно успокаивает и заставляет почувствовать, что не всё так просто. – В итоге Алиска бросила эту идею, и мы думали, Настя всегда будет одна в память о тебе. Но… оказалось, что её сердечко таки дало сбой. Нормальный такой мужик. Мне понравился. Сразу вступился и точно не инсценирует свою смерть, чтобы пропасть на пару лет. Одобряю. Могу хоть завтра их под венец сопроводить.

– Завтра я хочу знать о нём всё, – говорю ему со скрипом в зубах. – Всё, что можно и нельзя! И как можно скорее ты это сделаешь, тем лучше…

– Назар, дружище! – Рустам хмыкает, прерывая меня с явным злорадством. – Я не работаю на тебя и не буду никогда работать. После того, что ты сделал Насте, я тебя прибить хочу. То, что я привёз тебя сюда лишь ради неё. Чтобы она увидела, что эти два года убивалась по козлу, который спокойно в Венгрии тусовался, когда она крутилась как белка в колесе, чтобы и дочь поднять, и бизнес не потерять. И пахала как проклятая, чтобы у малой всё было. А ты даже весточки ей не послал!

Посылал я ей весточки. И тебе, дураку, посылал! Всем посылал. Но никто не понял того, что даже из Венгрии я решал многие ваши проблемы.

Как однажды помог со Стефой Лапиной, родной матерью Алисы. Та решила шантажировать своих родных. В день её прилёта в Россию я начал собирать досье и, по всей видимости, успел вовремя. Почти. Не считая первой и единственной выплаты, которую Алиса сделала Стефе.

– Я сделал это ради неё, – зачем-то оправдываюсь. – Она могла не работать. Я оставил ей до фига бабла.

– Да не тронула она твоё бабло! – восклицает, смотря на меня, как на падаль последнюю и, наверное, он прав. Я сделал много ошибок, но в одном я уверен точно. Настя мне верна. – Агентство твоё только раскручивала. Да и только. Копейки не брала.

– Ну и дура!

– За словами следи! Ты говоришь о матери своей дочери! – рычит Лапин, и я сдаюсь. Прав, чертяка! Но ведь… у меня не было выхода, кроме как уехать и дать ей всё то, чем я владел, чтобы она могла на что-то жить.

Я защищал её! А потом… мне пришлось дать новое обещание, которое я до сих пор выполняю.

И мне жаль, что вернутся к Насте и дочери я смог лишь сейчас…

– Я пойду к Насте, – оповещаю Рустама.

– Не стоит, – парень отворачивается и возвращается к своему напитку. – Она тебя выгонит. Если хочешь помириться, то дай ей время смириться с мыслью, что ты жив.

– Не выгонит, – мотаю головой и ухожу. – Скорее я кое-кого выгоню, – говорю сам себе и иду к кабинету Насти.

В одном Лапин прав. Моей фигуристке нужно время, чтобы вновь привыкнуть ко мне. Влюбиться. Простить. Принять и согласиться на моё предложение.

Да, были мысли, что она бросится мне на шею, как только увидит, но… не вышло. Настя гордой стала. Обидчивой. Понимаю и принимаю её такой. Поэтому готов объясняться и просить прощения миллион раз.

Минуя охрану, продолжаю идти, но чем ближе подхожу, чем сильнее чувствую злость и ярость. Стараюсь выкинуть из головы мысли, что звуки, доносящиеся с конца коридора, не из кабинета Насти. Глушу их в свой голове и запираю на замок, потому что моя Настя так бы никогда не поступила.

Раньше…

Но сейчас… она другая. И может назло мне сделать это.

Уединиться с левым мужиком в своей кабинете и… отдаться ему.

Останавливаюсь у двери и пару минут стою без движения, поглощая звуки, которые выводят меня из себя и доказывают мне, что я олень! Дебил! Кретин!

Настя… с этим…

Убью!

Зверею и со всей силы впечатываю кулак в стену, разбивая его в кровь. Разворачиваюсь и иду к бару. Плевать на боль в руке и на то, что мог сломать в ней что-то.

Похрен!

Настя… с этим… там…

Не моя!

Предала!

Сразу же после встречи со мной пошла и…

Убью! Уничтожу! Дочь отберу!

Моей опять будет!

Против воли будет!

Никому не отдам!

– Бармен! – кричу, подзывая лысого мужика за стойкой.

***

Настя

Со слезами на глазах продолжаю идти в свой кабинет. Чувствую невероятное облегчение после того, как Алексей выпускает меня из своих спасительных объятий.

И хоть он больше меня не прикасается, но идёт следом, прямо говоря, что мне придётся с ним объясниться. Сказать, что между мной и им ничего не может быть. Что я просто хотела сделать больно своему бывшему, который своим появлением уничтожил меня и всё хорошее, что было во мне о нём.

– Настя, ты плачешь? – удивлённо спрашивает мужчина, вероятнее всего, услышав то, как я шмыгнула носом.

– Всё в порядке, – отвечаю ему, не оборачиваясь.

Дёргаю ручку двери кабинета, чтобы войти, но обнаруживаю, что она закрыта с той стороны, а после до ушей доносится хохот Гали. Жены моего помощника.

Ясно! Опять дома не дали уединиться. Я уже сама ненавижу тёщу Валеры. Не даёт молодым внуков ей делать.

– Алексей, – поворачиваюсь к своему спасителю. – К сожалению, мы не сможем поговорить. Помощник сейчас в кабинете пересчитывает бухгалтерию. Не очень любит, когда его отвлекают.

И как назло, за дверью разносится первый стон девушки. Немного краснею и опускаю взгляд вниз.

– Ну пусть пересчитывает, – произносит Алексей, явно сдерживая смех. – Главное, чтобы недочётов не было. А то потом всю жизнь воспитывать.

– Ага, – не выдерживаю первой и начинаю улыбаться. – Извините. Я, наверное, ужасный начальник, раз позволяю такое в своём кабинете. Но они только поженились и… не суть.

– Пффф! Чепуха! – кидает мужчина. – Может тогда по кофейку? В кафе напротив? Или пирожное? Я поговорить бы хотел.

– И я бы хотела, – киваю и соглашаюсь на время уйти из клуба.

Но я недалеко. Напротив, в кафе. Оно всё равно через полтора часа закроется. Частенько там бываю, когда атмосфера клуба начинает давить на голову и не даёт думать трезво. К тому же у них прекрасные